Штиль [Закончен]

Глава 16

   Много лет с той поры минуло, как стала Рада Дракону Женой. Она и сама со счёта сбилась, пытаясь поначалу по приливам да отливам дни подсчитывать, по бурям – времена года. Вся жизнь, как ей сперва чудилось, обратилась в какое-то нескончаемое лето. Тёплое и ласковое. Дракон более не оставлял её надолго одну и частенько брал с собой в далёкие страны. Вместе они путешествовали в такие земли, о которых Рада даже не ведала. Подивилась она на людей с тёмной кожей, на диковинных зверей и порядки заморские; повидала песчаные пустыни и высокие заснеженные горы; насмотрелась на воинов, закованных в железо от макушки до пяток, и на бойцов, стреляющих из лука так метко, что попадут в ягодку издали. Видывала девица царские свадьбы в других государствах, где женщины не прятались, а наоборот – выставляли себя напоказ, сияя камнями, что их мужья повелели достать из самых глубоких копий. Только не ведала тогда, что сама прекраснее них всех была. Всех тех женщин, обёрнутых в дорогие ткани, расшитые серебром и золотом. Краше любой принцессы стала Рада, день за днём от любви расцветая.

И люди иноземные в свою очередь дивились на статную рыжеволосую красавицу, до того прекрасную, что, должно быть, это для охраны приставили к ней хмурого стража, который тенью везде за прелестною девою следовал. Да и женщины заморские подмечали, что страж так же хорош, как и девица...Друг другу они под стать. А, быть может, и оба они муж с женой. Завидовали тогда Раде и принцессы, и купчихи, и другие знатные горожанки, не ведая, что пред ними – дочка бедного лекаря родом из далёкого северного поселения, где люди называли её ведьмой и сторонились, принимая за колдунью. Теперь она стала прекрасной молодой Женщиной, живущей в любви и уважении. Подле того, кто был люб её загадочному непонятному сердцу.

За годы жизни на драконьем острове перечитала Рада много книг и выучила грамоту иноземную, да не одну! Не ведала того девица, но стала учёнее своего батюшки. А, быть может, ученее советников самого князя родных далёких земель. Мало стало ей книг с острова, и показал Дракон в одной стране дворец, целиком набитый пергаментами, да толстенными томами обо всём на свете. Женщин туда не пускали, а потому пришлось Раде вырядиться мужчиной. Долго же потешался над нею Дракон – прехорошенький из неё вышел юноша. И проходу ей не давали на улицах не только распутницы, но и дамы знатные, заметившие из окон своих домов высокого рыжего красавца.

- Что ты, в самом деле! Прекрати зубоскалить! А они-то?! Они-то хороши! Неужто сердце им не подсказывает, что я женщина! – серчала Рада, когда отбилась-таки от последней девицы, увязавшейся за ней следом.

- Нет, не видят. Слишком хорошо я тебя обрядил, - улыбался Дракон, стараясь сдержать искренний смех.

Хорошо им жилось вдвоём. Некому было злословить или позавидовать. Некому – наговаривать. Жизнь протекала словно за неведомой завесой от прочих людей. Бывая на запруженной площади или улице заморского города, Рада всё-таки чувствовала, что не похожа ни на одного человека, проходящего мимо. Быть может, чары Драконьего острова и на неё легли, словно отсекая ото всех прочих. Она-то, конечно, не дракон, не ящер крылатый...Но и не девица из маленького поселения более. В её взгляде, в осанке, поступи и даже голосе сквозили величие и такая стать, что люди порой думали, будто пред ними иноземная принцесса али княжна.

Только порой случайный прохожий замечал, что девица, хоть и раскрасавица, грустно как-то глядит, словно не видит ничего, о своих печалях задумавшись. И невдомёк им всем было: уже несколько лет кручинилась Рада об одном и том же...

Нет, Дракону она была хорошей женой: слушалась во всём и почти перечить перестала, уже привыкнув и к нему самому, и к острову, и к иноземным городам, всё реже и реже удивляясь заморским порядкам.

Свыклась даже с тем, что стареть перестала: так долго Рада жила на зачарованной земле, что чары те, долгую жизнь Дракону даровавшие, и её время замедлили. Не считала девица дней, которые провела на острове, но однажды задумалась. Поначалу не хотела выспрашивать ни у кого, словно боялась чего-то. Начала однажды она подмечать, что уж больно хороша. Больно долго хороша...Наконец, в одном иноземном государстве послушала разговоры местных купцов, чтобы узнать, какой нынче день да год.

Посчитала Рада и поняла, что живёт у Дракона вот уже пятнадцать лет. Погляделась на себя девица в зеркало: лишь чуть-чуть изменилась, перестав быть костлявой да «острой», как прежде, превратившись в красавицу женщину. Стала стройной, будто берёзка, и гибкой, словно тростник. Ей должно было уж тридцать шесть лет минуть. В эти годы женщины далёкого заснеженного поселения повязывали на седые головы тёмные платки, садились в угол избы, уступая место у окна жёнам своих выросших сыновей. А она, Рада, оставалась по-прежнему молодой и прекрасной. Стала даже краше, чем была: зарумянилась, волосы отрастила такие, что косы была до пояса да в руку толщиной – любо дорого глядеть.

Вот только день ото дня кручинилась красавица всё сильнее. Нет-нет, да и поглядит то на себя, то на Дракона. Тот поначалу ни о чём не догадывался, а как стал задумываться, не решился у Суженой своей ответа испрашивать. Но вот однажды она сама о том заговорила, подтвердив догадки Драконовы.

Это было ранним вечером. Над островом реяло нежно-лазоревое небо, постепенно загораясь оранжевым в лучах закатного солнца. Тёплое море ласкало камни, тихо шелестя где-то внизу. Рада и Дракон сидели на большой скале, играли в шахматы.

- Мат, - она не сразу выучила это слово, которое принято говорить в конце каждой игры, но теперь говорила уверенно. Чёрный король, принадлежавший армии Дракона, сиротливо отлетел в сторону, а на его клетку гордо встал белые ферзь Рады.

- Научилась, - Дракон усмехнулся. Он выглядел совсем как человек, ничем не отличаясь от какого-нибудь знатного господина или самого короля. Воспоминания о Ритуале, - и даже – о Великих Предках, - немного затуманились в его истерзанной памяти за годы сладостного забвения, которые он прожил вместе со своей Радой. Будто ледяным узором подёрнулись. Не исчезли, но отступили.

- Пятнадцать лет уже у тебя я живу, - заговорила вдруг она, и звук её голоса насторожил, даже испугал. Дракон привык, что Рада всегда весёлая, улыбчивая. Нередко именно она упрашивала его отправиться в какую-нибудь заморскую страну, откуда приносила потом занятные безделицы и украшала ими верхнюю горницу, которую они делили с их первой ночи. Но последнее время Жена его день ото дня становилась мрачнее, подолгу сидя у бьющего водяного источника или у большого зеркала, придирчиво оглядывая то лицо, то проводя иногда рукой вдоль живота и капризно искривляя уста в недовольстве.

- Шестнадцать почитай. И что с того? Ужели ты надумала покинуть меня? – Дракон улыбнулся, но поймал её тяжёлый взгляд. Великие Предки, что за глаза! Не хуже, чем у любого дракона! Даром, что зелёные – сверкают и мечут молнии похлеще любой грозы! Только теперь они вдруг потемнели и говорили не о страсти или гневе, а протяжно стенали в щемящей тоске, которая уже давно не даёт покоя.

- Сам знаешь, сколь ты мне люб. Остров твой меня принял – я это чувствую, да и ты видишь, что я почти не изменилась, хотя девицы поселенские, которые со мной вместе росли, почитай, уже и внуков ждут, - она вдруг умолкла, напряжённо вглядываясь в чистый горизонт. С каждым словом всё явнее понимал Дракон, о чём хочет говорить его Суженая. Да он уже давно всё понял. Только ей про то сказать не хотел. Ладно уж. Коли желает...

- Боюсь я, - дрогнувшим голосом молвила Рада, - что ты меня к себе взял...Бесплодную. Пустоцвет я, видать, раз почти шестнадцать лет понести от тебя не могу.

- Не тревожься, - чуть прикрыв глаза, ответил Дракон, - у человечьих дочерей от нас детей не бывало. Мы же...

- Не верю! – она перебила его, но так властно, что даже он не посмел прогневаться, - не верю! Сколько книг я прочла, сколько пергаментов на мудрёных наречиях перевидела. Бывали прежде у вас такие дети. И не единожды. Прежде, когда на земле драконов водилось в достатке, от них и только от них цари свой род вели. Это уж потом на вас охотиться стали да изгнали сюда.

- Да ты историю рода моего лучше меня, поди, знаешь, - сначала она не ответила ему. Смутилась, что дерзить начала. За годы, проведённые с Драконом, Рада научилась усмирять свой крутой норов. И если уж не уступала Суженому в спорах, то вела себя достойно.

- Точит меня вина перед тобой, что ничего тебе не могу дать взамен любви да ласки, которыми ты меня одарил. И до сих пор одариваешь. Быть может, я поселением своим проклята? Али болезнью какой болею? Так отчего же не видно этого? Гляжу на себя в зеркало: никаких нет причин опасаться проклятия.

- В поселении твоём такие дуры живут, что, хоть и пляшут в праздники у костров, в магию толком не верят. Не с их умишком её творить. Тебе бы самой в пору колдуньей стать, только не нуждаешься в этом. Не тревожься о том, что ничего не можешь мне дать. Неправда это. Я тобой доволен. Да и хлопот от тебя столько, что ни скучно, ни грустно тут не бывает, - он сделал знак рукой. Рада послушно поднялась и села рядом.

- Мы столько раз ложе делили. И припадаем друг к другу со всем желанием, - ей было уже больше тридцати лет, но уши всегда слегка розовели, когда разговор заходил о том, что происходило между ними, - так отчего же...

- Не в тебе дело, Рада, - он ласково провёл ладонью по её нежной щеке, - а во мне.

- В тебе-е? – поначалу она удивилась, а потом нахмурилась, - Как же! Вовсе не в тебе!

- Да не человек я, Рада, - усмехнулся Дракон, - не человек, поэтому и не может быть у меня детей от человечьей дочери. Даже от такой прекрасной, как ты. Оно, может, и хорошо. Вдруг дитя будет хворым? Или родится с клыками и крыльями?

- Ох, да что ты! – замахала руками красавица.

- То-то же. Сыновья у настоящего Дракона родятся только из пепла. И ты сама знаешь, что я должен сделать с тобою, чтобы был Сын у меня, - Дракон замолчал и внимательно посмотрел на побледневшую Раду. Яркой вспышкой воскрес в её памяти день Ритуала...И маленькие хлипкие лодочки на чёрной мёрзлой воде...И белые рубашки, рукава которых завязывали за спинами, чтобы Невесты не удрали...Не удрали со своего смертного одра, на который их каждый месяц Ему отдавали...

- У нас всего вдоволь, в достатке. К чему мечтать о большем? Хочешь всё, что уже есть, навсегда потерять? Или я тебе не дорог?! – он шутливо нахмурился, но Суженая испуганно прильнула к нему:

- Дорог! Ещё как дорог! Не говори больше так! Только иногда меня тоска гнетёт, понимаешь? Ты понимаешь, я знаю. Ничего поделать с собой не могу. Может, это человек во мне говорит? Как в тебе живёт дракон, так и во мне – поселенская девица? Но ничего. Ты со своим нутром справился. Значит, я тоже справлюсь, - она ещё ближе прижалась к нему, слушая биение сильного сердца.

Дракон рассеянно гладил Раду по волосам, которые порой отражали падающие на них лучи солнца, отливая чудесными алыми всполохами. Он смотрел на эти всполохи, про себя тяжкие думы думая. А ведь права, шельма! Ещё Отец говорил ему, что прежде род драконий «пачкал кровь свою», мешая её с людской. Но после изгнания ящеров на морские острова исчез и тот обычай: когда царственные дочери с истинными Драконами ложились, чтобы потом породить особенных принцев, будущих владетелей государств иноземных.

И такие принцы вырастали в статных прекрасных юношей, в мудрых и рассудительных королей, в бесстрашных воинов. На своих знамёнах они повелевали вышивать огнедышащих ящеров, памятуя о пламени в крови, дарованном им от Драконов. Но шли годы. Потомки принцев-завоевателей, сытые и холёные цари, возгордились. Уже не будучи прямыми наследниками Из Пепла Рождённых, они всё продолжали расшивать свои стяги Драконами, хотя в походы давно не хаживали. А однажды решили вовсе изгнать из своих земель крылатых ящеров. Уничтожить навсегда тех, от кого произошли когда-то. И собрали цари свои многотысячные армии и изгнали за морской горизонт всех своих пращуров, мечом и железом им угрожая. Так они желали сберечь от посягательств своих прекрасных девушек, но на самом деле – боялись, что явится однажды иной принц, каких прежде порождали Драконы. Боялись, что принц этот явится и сместит царей с их насиженных тронов али увлечёт за собой на новые завоевания. Не хотелось более людям героев и подвигов. Обмельчали цари, обмельчал и народ, жажду неизведанного променяли они на тьму первобытного страха пред теми, кто когда-то щедро делился своим могуществом.

С тех пор не возлёг ни один Дракон с красавицей из племени человечьего, начав другой Ритуал творить для продолжения своего славного Рода, в котором не было людям места. Забылись былые порядки за века одиночества, заткался паутиной времени прежний обычай, скрывшийся в тени Ритуала нынешнего...

Но права Рада...Могли прежде быть дети у Драконов от дочерей человеческих...