Штиль [Закончен]

Эпилог

- Налегай-налегай на вёсла, ребята! Шибчее! Остров вон уже рядом! - боцманский голос эхом отдавался среди всеобщего безмолвия. Море, будто парное молоко, было тепло и недвижимо. Порой вёсла натыкались на плававшие брюхом кверху рыбин или даже страшных морских чудовищ. Но всё это осталось позади, на глубине. Уже второй день отчаявшимся морякам не попадалось ничего, кроме воды и неба, неба и воды. 

      Гребцы на галере выбивались из сил, запасы провизии и воды были на исходе. Седой капитан, переживший не один шторм и штиль за свою долгую жизнь был молчалив да мрачен. Никто сразу не поверил, когда дозорный на мачте с ликованием крикнул: земля! С новой силой налегали гребцы на вёсла и в кратчайшее время оказалось судно у песчаного берега.

      Песок был белый, как снег, но не колол, а приветил, нежил босые ступни покоем и прохладой. В диковинной роще стрекотали пёстрые птицы, а деревья гнулись под тяжестью спелых плодов. Капитан велел поискать пресную воду. Моряки разбрелись по острову, краше которого видеть не приходилось даже тем, кто успел побывать в самых богатых городах и заморских землях. 

      Молодой юнга, почти мальчишка, ловко карабкался по скалам, осматривая чуждый для него край. Всё-то ему здесь нравилось. Будто кто-то уже побывал и к его приходу приготовил. Вот и на поляне с удивлением он нашёл плохонькую хижину, которая всё ж-таки сгодилась бы для житья. Вокруг – возделанная земля. Заросшая правда, но ничего – коли расчистить, можно засадить заново. 

- Чего рот разинул? Дальше пошли, - вёрткий дозорный хлопнул его по спине и со смехом отправился в дебри. Долго плутали они среди заморского леса, покуда не вышли к маленькому ручью под большим раскидистым деревом, цветущим прекрасными белыми цветами. 

      У корней белела потемневшая от времени, обросшая жухлыми лианами статуя. Дозорный на это и внимания не обратил, с жадностью приникнув к ручью. А вот юнге интересно стало, чьё же это изваяние. Не без опаски он подошёл и снял крепкие лианы. И увидел пред собой почти что живую мраморную красавицу, прекраснее которой свет, должно быть, не видывал. 

- Это кто ж такая? – напившись, дозорный тоже увидел статую и подошёл ближе, - красивая, шельма. 

- Мне на ум пришло… - пробормотал юнга, - когда я совсем маленький был, старуха в нашей деревне сказывала о северной красавице, по которой один южный царевич зачах…