Справиться.

Глава 5

  Я никогда не обману того, 

кто мне искренне доверяет.

 Но я никогда не докажу правду тому, 

кто мне не верит.

Наступила пятница. После второго урока, Беатрис позвали на Совет. Они разговаривали примерно 2-3 часа. Пожурили, запись в дневнике учитель сделала, оценку за поведение снизит, проведёт пару классных часов о пожарной безопасности...  

После этого сумасшедшего дня, Трис вернулась домой очень уставшей. Она не думая ни о чём легла спать. 

***

Знаете, жизнь странная штука: одних возвышает, других бросает на дно. Жизнь - это сплошные страдашки, разочаровашки и самоубивашки. У меня нет повода быть счастливой. У меня никого нет. Я одна.

  — Ну привет, доча, — оскалившись прорычал мой ночной кошмар, переступая через кривой порог. 

"Он здесь. Куда бежать? Где прятаться?"

— Хорошо тебе жилось, пока папка отсутствовал?   

  Я ничего не смогла сделать. Ничего. Первый удар в лицо отбросил меня на другой конец комнаты, и я ударилась спиной об батарею. Кажется, там что-то хрустнуло, однако я не слышала из-за собственного пронзительного крика и оглушившей боли. 

— Сучка, — он подлетел ко мне, хватая за волосы и нанося удар за ударом по лицу.
По щеке и губам полилась струйка крови. Из носа или рассеченного лба, я так и не поняла.
Он снова отбросил меня на пол и с силой пнул ногой, не позволяя даже прикрыть живот. 

Я не успела даже закричать от ужаса, как этот урод кинулся вперед, наваливаясь сверху всем своим весом. Раны и ушибы мгновенно отозвались дикой болью, которая на пару секунд лишила меня возможности воспринимать все окружающее. Я ничего не слышала и не видела, кажется, провалившись в обморок. 

Очнулась я, наверное, спустя пару минут.  Он заломил мне руки. Я беззвучно плакала, не в силах даже закричать. Сил сопротивляться совсем не осталось. Хотелось одного. Умереть.

  — Ах ты, ирод проклятый! — раздался вдруг голос от двери, затем послышался громкий удар и отчим, обмякнув, навалился на меня, лишая возможности дышать.
Набрать в легкие воздух удалось, лишь когда тяжелая туша куда-то исчезла.   

  — Беатрис, детонька, все хорошо! Вставай, вставай. Я сейчас полицию вызову эту скотину сразу за решетку упекут. 

Но я не слушала. Прижала покрытые синяками и кровью ладони к лицу и ревела, не издавая при этом не звука. Я не могла поверить, осознать, что все кончилось. Мне было больно. Очень больно...   

  Я смутно помню, как тетя запирала отчима внутри дома. Как мы дошли до нее. Как она, причитая, обрабатывала мои раны, прорываясь отвезти в больницу. Как я с трудом уговорила ее не делать этого. И я совсем не помню, как заснула, все еще продолжая всхлипывать. Да и следующий день, когда с трудом разлепила глаза и не смогла пошевелиться от боли во всем теле, я тоже помню смутно...