Тяжёлая артиллерия Пак Чимина

Глава 6

Дико пьяный, но ещё не до чёртиков, мозг Чимина судорожно соображал, что же надо сделать такого, чтобы доказать, что он вообще-то альфа-самец и весь из себя актив.

Атмосфера в комнате стояла ужасающая: все фигели с Чима, ещё больше фигели с Юнги, что расслабленно облакотился на диван. Хосок достал телефон и открыл камеру в ожидании дальнейших действий. Но в комнате будто снимали стоп-челлендж — все замерли, некоторые даже забыли, что нужно дышать.

— Ну? — вновь взорвался заразительным смехом Мин, приподнимая правую бровь.

Паку хотелось его поцеловать, и если спросит у него, зачем, то он ответит, что это для того, чтобы убрать с лица брюнета надменную и высокомерную улыбку. Хотелось сделать так, чтобы он застонал под напором младшего, чтобы выл и просил о продолжении, сжимая подкосившиеся колени, чтобы и вопросов не возникло: «а кто же сверху?».

Чимин уже было собрался встать и бурей обрушиться на губы хёна, но так нельзя. Нельзя, но до жути хотелось. Нельзя, иначе одним синяком он не обойдется, в лучшем случае будет сломана челюсть. Нельзя, потому что они здесь не одни, а поцелуй это не та вещь, которую Пак готов выставлять на показ. Нельзя, потому что он не знал, сможет ли остановиться…

— Действуй, — подбодрил рыжий, подхватывая смех Мина.

— Ха, — вырвался нервный смешок, когда Чимин вспомнил, что у него есть телефон, — секунду, — он полез в карман за сотовым, — держи.

По столу покатился новый чёрный айфон последней модели, минуя всех на своём пути и останавливаясь аккурат напротив Юнги.

Брюнет взял гаджет и начал листать вниз, кривя лицо так, что было понятно сразу — сейчас вырвет.

— Фу, бля, — констатировал он, отдавая телефон законному владельцу.

— Что там было? — поинтересовался Чонгук.

— Я скорее сдохну, чем скажу такое вслух, пусть он лучше сам расскажет, ему идут эти блядские фразочки, — ответил Юнги, отпивая соджу.

— Покажи! — заголдели все разом.

Чимину было крайне неловко, но градус в голове был настроен пофигистически, поэтому айфон кочевал из рук в руки.

— Можешь ко мне сегодня прийти? Буду ждать тебя на коленях, — заржал, как конь, Хосок.