Ты моё счастье

глава тринадцатая

Пока летели в Россию, задумался о том, как же мы будем сосуществовать в одном доме. Она вероятнее всего будет жить ожиданием возможного возвращения своей матери.А я с надеждой на то, что эта женщина никогда не появиться.  Об одной мысли об этой женщине, голову пронзила резкая боль. Поморщился, массируя виски.  Лучше так, чем видеть заплаканное лицо ни в чём не повинного ребёнка.

Слева от меня раздался тихий голос Анастасии:

― Шеф, голова болит? Попросить обезболивающее у стюардессы.

― Не нужно, само пройдёт, ― стискивая зубы от вновь накатившей болевой волны.

Моя помощница лишь пожала плечами.

"Да, давненько меня мигрени не мучали".

Откинулся в отложенном чуть назад кресле. Сомкнул болезненные веки, надеясь, что сон сможет если не утихомирить, так хотя бы не много ослабить головную боль. Под монотонный гул мотора, отключился.

Попытался разлепить свинцовые веки, когда моего лба коснулось, что – то прохладное. Приоткрыв глаза заметил, серые глаза с тревогой смотрящие на меня.

― Что случилось? ― прохрипел, голос спросонья был хриплым.

― Мы идём на посадку, шеф. Нужно привести кресло в вертикальное положение, ― не отнимая своей руки ото лба Димитроса, проинформировала она

― Спасибо, ― глаза закрылись сами по себе

― Настя, а с папой Димой, всё хорошо? ― шёпотом спросила Маша

― Конечно, он просто устал, пусть поспит.

Маленькие пальчики коснулись внешней стороны моей ладони, осторожно поглаживая.

"Совсем я расклеился, вон даже пятилетний ребёнок меня жалеет. Так дело не пойдёт. Нужно собраться, да и работы непочатый край в компании, и не только".

Тут моих губ коснулось, что – то стеклянное, а возле самого уха раздался вновь голос помощницы:

― Пейте до дна.

Голос был непреклонным. Спорить с ней сил не было, поэтому одним махом осушил содержимое стакана. Только после этого додумался спросить:

― Что было в стакане?

― Обезболивающее, конечно, что же ещё, ― был мне ответ

Препираться с ней со словами" я же вам сказал, что не нужно", уже было не актуально. Да даже будь там сильный яд, выпил бы не раздумывая, лишь по одной простой причине ― избавиться от этой пронзительной давяще – режущей боли.