Heart on a sleeve

Глава 1

Ветер издевательски со всей силы толкал в спину, заставлял двигаться перебежками. Брук поежилась, пытаясь укутаться в тоненькую кожаную куртку, и в очередной раз прокляла все на свете. Надо было послушать маму и надеть парку.

Обхватив себя руками и втянув голову в плечи, Брук шла по пустынной улице и, не то чтобы тревожно, скорее, с брезгливым любопытством оглядывалась по сторонам. Она редко оказывалась в этом районе, вообще, все родители наказывали своим детям не соваться в такие места. Грязные тротуары, мусор, прибитый ветром к обочинам, копошащиеся в переполненных баках крысы и кошки, обшарпанные стены домов, первые этажи которых в основном отведены под сомнительные забегаловки, вот она — окраина. Всего в нескольких кварталах к югу Винд Оук представлял собой обычный среднестатистический городок с ухоженными зданиями и небольшой ратушей на центральной площади, но, как это часто бывает, за холеными фасадами главных улиц, прятались пропахшие гарью и отбросами трущобы. Словно нелюбимые надоевшие дети, убранные с глаз долой.

Чтобы не встретиться взглядом с малопривлекательной компанией, стоящей у одного из баров, Брук подняла голову к небу. Черное, с грязно-серыми обрывками облаков и без единой звезды, оно больше походило на какую-то дешевую плоскую декорацию для малобюджетного спектакля. Город будто накрыли наспех закрашенной изнутри коробкой. Брук невесело ухмыльнулась сравнению, прикрыла глаза и повела головой, от чего чуть не потеряла равновесие. Запасы «Люминала» закончились несколько дней назад. Реальность давила со всех сторон, а тело порой просто переставало слушаться. Брук привыкла, нужно было только немного постоять и прийти в себя. Пронизывающий ветер должен моментально привести в чувства. В то, что от них осталось.

Стоящие по обеим сторонам дороги фонари огромной светящейся стрелкой уходили куда-то вдаль, в темноту, будто указывая путь к месту назначения. Вспомнив о том, куда идет, Брук машинально поморщилась и затравленно оглянулась, подумывая повернуть обратно. Это был всего лишь обман, иллюзия выбора — не существовало никакого пути назад. Никогда. Были только страх, отвращение и длинная, просто бесконечная дорога, ведущая к собственной ничтожности.

Пронзительный влажный холод, такой бывает только в начале весны, обволакивал тело, заставляя прямо на ходу сжиматься в комок, напрягать до ломоты каждую мышцу. Суставы жутко ныли, а зубы выстукивали нервную дробь. Когда из замерзших трясущихся пальцев выпала предпоследняя сигарета, Брук послала все к чертям и остановилась возле пожарного гидранта. К счастью, совсем скоро послышалось приближающееся шуршание шин, и она вытянула руку, голосуя.

— Давай же, пожалуйста.

Машина, дразня, скользнула светом по ее лицу и проехала мимо, а Брук крикнула ей вслед отборное ругательство, показав средний палец. Хотелось лечь прямо на грязный асфальт и уснуть. Забыться, попасть в другую реальность, хотя бы ненадолго отвлечься от чувств, сгрызающих изнутри. Вязкой противной массой обволакивающих каждый орган, подступающих к горлу и грозящихся выплеснуться в дикий крик. Брук подумала, что хуже уже быть не может, но внутренний голос тут же возразил ей, пронзительно шипя, что скоро станет совсем невыносимо, так что не стоит расслабляться.

Вскоре обветшалые дома старого района остались позади, а Брук, все так же подталкиваемая в спину ветром, шла теперь вдоль высоких бетонных стен промзоны. Трубы заводов высились, как огромные сигары, и выпускали в небо облака белесого дыма, который ветер, к счастью, уносил прочь от города.

За спиной снова послышалось тихое жужжание мотора, и в спину ударил свет, растягивая тень Брук по дороге, делая ее похожей на долговязого инопланетянина. Поравнявшись с ней, автомобиль замедлил ход, стекло опустилось, и приятный мужской голос из темноты салона произнес:

— Эй, ты что тут забыла в такое время?

— Вам какое дело, езжайте куда ехали! — огрызнулась Брук на автомате, не поворачивая головы.

Ей вовсе не было страшно, только холодно и мерзко. Меньше всего хотелось с кем-то разговаривать.

— А тебе куда?

— В «Рэд Худ», — она остановилась, сообразив, что этот тип, наверное, сможет ее подвезти.

Будто прочитав ее мысли, незнакомец притормозил, поднял стекло и открыл дверь:

— Залезай, кажется, нам по пути.

Оказавшись в теплом салоне, Брук принялась растирать закоченевшие пальцы, попыталась согреть их дыханием, ракушкой сложив у лица.

— Замерзла? — вбивая в навигатор указанную локацию, водитель попутно включил печку. — Это как же тебе пришло в голову из города ночью пешком идти в «Рэд Худ»? Тут ведь... — он помедлил, вглядываясь в экран, — почти четыре мили!

Незнакомцу на вид было лет тридцать-тридцать пять. Отросшие черные волосы закрывали лоб и уши, а большие темные глаза на бледном лице взглянули на Брук насмешливо, что тут же ее взбесило. Она в принципе не любила принимать чью-то помощь, а уж самоуверенных незнакомцев и вовсе не жаловала.

— Если бы не долбанный ветер, вышла бы прекрасная прогулка, — не желая завязывать разговор, она одарила мужчину холодным взглядом и демонстративно завертелась на месте, оглядывая салон.

Чистый и опрятный, он производил приятное впечатление. Под ногами не валялся мусор, как обычно бывало в машинах ее сверстников, на заднем сидении аккуратно примостились несколько пакетов и свертков, на зеркале заднего вида болталось небольшое нэцкэ в виде довольно улыбающегося божка.

Изучив обстановку, Брук отвернулась к окну, не без удовольствия вдыхая запах кожаных сидений и тонкого древесного парфюма.

— А что «Рэд Худ»? — не унимался незнакомец. — Ты там живешь?

Ну почему некоторые не понимают намеков?! Брук поджала губы и недовольно поерзала в кресле. Вспомнив о цели своего ночного путешествия, она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок, и это не ускользнуло от взгляда водителя, он еле заметно нахмурился.

— Меня Джейсон зовут, кстати, — его будничный тон жутко раздражал, — а тебя?

Брук устало потерла виски.

— Послушайте, сэр, я не вижу никакого смысла представляться, так как мы видимся, скорее всего, в первый и последний раз. Вы предложили подвезти меня, и я за это благодарна, но если вам охота поболтать, то высадите меня, блять, сейчас же, потому что чесать языком у меня нет никакого желания!

Всем телом развернувшись к Джейсону, Брук прожгла его вызывающим взглядом. Чем ближе они подъезжали к пункту назначения, тем сильнее становилась бессильная ярость, бушевавшая в ней. Джейсон напрягся — руки, сжимающие руль, побелели, и вены под бледной кожей выступили четкой паутиной.

— Прости, — после недолгой паузы произнес он примиряющим тоном, — все, я молчу!

Брук даже почувствовала легкое разочарование. Вот бы он разозлился и выгнал ее. А еще лучше — оказался бы маньяком и прибил. Любой исход был бы приятнее того, что ждало ее всего через пару минут. Она так и не успела согреться, когда они остановились возле небольшого придорожного мотеля с мигающей неоновой вывеской в виде красной накидки над входом.

— Ну вот, иди, красная шапочка, — на выдохе улыбнулся Джейсон, — смотри только, чтобы бабушка серым волком не оказалась.

Брук скривилась и, не сказав ни слова, вылезла из машины. Демонстративно, от души захлопнула дверцу. Громко так, мол, «на хер иди, шутник хренов». А все потому, что от его слов начали подгибаться коленки, и непрошенные слезы подступили к глазам. Чертов сильный ветер тут же схватил за шкирку и поволок к нужной двери, чернеющей в белой стене словно врата ада. Брук замялась на пороге, обхватив посиневшими пальцами круглую ручку, Брук подумала, что можно еще остановить этого Джейсона и попросить, чтобы он увез ее отсюда подальше, но все сомнения разорвались в клочья тусклым хриплым «давай уже, заходи», донесшимся из-за двери.