Heart on a sleeve

Глава 9

Игнорируя стоящий неподалеку знак «Свободная от курения зона», Брук вмяла в молодую траву очередную истлевшую лишь наполовину сигарету и поежилась от прохладного ветра. На солнце он не доставлял никакого дискомфорта, но она сидела на земле в тени большого дерева и ощутимо продрогла.

Он зашел в здание колледжа полчаса назад — после занятий Брук специально осталась слоняться поблизости, чтобы не упустить этот момент. Всего каких-то полчаса, а она извелась так, будто сидела на пороховой бочке. Ужасно хотелось как-то избавиться от свербящего в груди напряжения, может быть, напиться или что-то в этом роде, но Брук знала, что ей еще понадобится ясное сознание. Нужно хотя бы пытаться контролировать ситуацию.

Что он говорил Джейсону, кем прикинулся? Наверняка назвался настоящим именем, чтобы вызвать доверие. Брук хмыкнула. Она, словно нерадивая школьница из какого-нибудь дурацкого семейного фильма, вместо родителей отправила на ковер к преподавателю старшего брата. Ситуация — глупее не придумаешь. Впрочем, даже если бы Джейсон не позвонил отцу, Бен все равно до него бы добрался, он ведь уже пообещал лишить ее друзей. Если и было в нем что-то достойное уважения — так это способность держать слово.

Назвав брата по имени, даже про себя, Брук поежилась — это было непривычно. Однако она твердо решила теперь как можно чаще называть его именно так. Обретя имя, зло как будто теряет силу, если не полностью, то хотя бы частично. Это был ее маленький бунт, ее маленькая победа.

Снова прикуривая, Брук нервно огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что укрытие позволяет ей оставаться незаметной. Прохожие, спешащие по своим делам вдоль стен колледжа, не обращали на нее внимания. Люди в парке позади — тоже. Одетая во все черное, она слилась с тенью, и если бы не белесый дымок сигарет, стала бы вовсе невидимой.

— Ну давай же, — от нетерпения она постукивала зажигалкой по колену, — выходи.

Как ни странно, она все еще надеялась удержать симпатию Джейсона на своей стороне. Да, она наговорила глупостей, но теперь важно было, чтобы глупостей не наговорил Бенджамин. Он наверняка поддержит версию о том, что она мазохистка, очень хотелось в это верить. Это выглядело ужасно и порочно, но в любом случае не ужаснее правды. Из этой ситуации можно было найти выход. Просто показать Джейсону, что она — это не синяки на запястьях и черный карандаш вокруг глаз, не затравленное выражение лица и не нарочитая дерзость. Подо всем этим он сможет рассмотреть ее настоящую, Брук была уверена. И тогда какая ему будет разница до ее пристрастий — мало ли кому что нравится. Ох, хоть бы Бен поддержал эту ложь.

Бен, Бен, Бен! Этим простым именем она как будто пыталась отгородиться от его сущности. На мгновение даже получалось обмануть себя. Но, конечно, он не был просто Беном, обожающим доисторический гранж и курящим золотые «Мальборо», он был всем в ее жизни. Добром и злом, отцом и матерью, судьей и палачом. Это он, а не учительницы в приюте или приемные родители, воспитывал ее. Он прививал ей вкус к определенным книгам, музыке или еде. Он целиком и полностью повлиял на то, как она выглядела и как ощущала себя среди людей. Он раз за разом портил ей жизнь, и он же заставлял за нее цепляться.

Бенджамин вышел из здания колледжа еще через долгие десять минут. Огляделся по сторонам, нацепил на нос темные очки и, набросив рюкзак на плечо, расслабленной походкой направился к своей машине, припаркованной за углом. Брук в очередной раз подивилась, как же неуместно он смотрелся на заурядных провинциальных улицах Винд Оука, численность населения которого едва превышала десять тысяч человек. Она, верно, как истинная сестра своего брата, выглядела так же, но всегда сталкивалась с открытым неодобрением, в отличие от него.

Проследив за ним взглядом и дождавшись, когда он скроется за кирпичной стеной, выстроенной по всему периметру колледжа, Брук подняла глаза на окна аудитории Джейсона. Он был там — стоял, уперевшись руками в подоконник и подставив лицо солнцу и освежающему ветерку. Насколько Брук могла видеть, глаза его были закрыты. Тогда она поспешно вскочила с земли и направилась к дверям колледжа.

Она не имела ни малейшего понятия о том, что ему сказать. Надеялась, сообразит что-нибудь, пока ждет, но ни о чем не могла думать из-за нервозности. И вот теперь, поднимаясь на третий этаж, она вдруг замедлила шаг. Не могла же она сделать вид, что была не в курсе визита Бена. Это слишком очевидно. Извиниться за него? Но она не знала, что он наговорил Джейсону, и было ли за что извиняться. В груди вдруг что-то оборвалось — так бывает, когда оступаешься на большой высоте и понимаешь, что сейчас полетишь вниз. От того, что она не знала, что произойдет в следующую минуту, Брук стало страшно. Конечно, ей не следовало приходить, но поняла она это лишь оказавшись возле открытой двери аудитории.

Джейсон все еще стоял у окна в другом ее конце. Он несомненно услышал шаги Брук, потому что коротко взглянул на нее через плечо и снова отвернулся.

— Привет, — только и смогла вымолвить она, — еще раз.

— Слишком много Уолшей на сегодня, — невесело хмыкнул Джейсон, передернув плечами.

— Послушай, я не знаю, что он тебе сказал...

Джейсон резко повернулся, прошёл к своему столу и принялся собирать с него бумаги, ожесточенно заталкивая их в сумку.

— Не утруждайся, мы с твоим братом, — он бросил на нее осуждающий взгляд, — друг друга поняли.

Брук открыла рот, но не нашла что сказать и снова его закрыла. Она просто стояла в дверном проеме и мяла в руках подол своего платья. Ладони вспотели.

— Скажи мне только одно, — Джейсон выпрямился с таким лицом, будто на плечи ему давил невыносимый груз, — только честно.

Брук с готовностью кивнула, даже выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Она была согласна играть по его правилам, сделать что угодно, лишь бы он от нее не отвернулся. Первый человек, который смог так близко к ней подобраться. В глазах Джейсона читалась суровая уверенность, он сжал губы, на секунду отвел взгляд, но потом вернулся к ее лицу.

— Он только бьет тебя или... что-то еще?

Внутри Брук все похолодело — он знал. Вряд ли Бенджамин смог озвучить такое, значит, он просто не старался изобразить заботливого брата, предоставив ей разбираться со всем самой. Внезапно она почувствовала себя такой несчастной, такой опороченной и беспомощной, что к глазам подступили слезы. Она редко плакала, всегда умела вовремя остановиться, но это унижение в который раз было выше ее сил. По телу прокатилась волна слабости, будто ниточки, поддерживающие ее как марионетку, оборвались, ноги стали ватными и подогнулись, и Брук обрушилась на колени, выпуская наружу душащие ее рыдания. Словно бурная река прорвалась наконец на волю, обрушив плотину. Ей было все равно, что Джейсон увидит ее в таком состоянии, он уже не имел никакого значения. Просто еще один человек, причинивший ей боль. Брук так устала. Устала нести свой крест с немой покорностью, с непроницаемым лицом слушая насмешки, а теперь еще и вопросы о том, не трахает ли ее родной брат. Это просто было слишком, обида захлестнула ее горячей волной, вспыхивая ожогами на каждом синяке, на каждом укусе, на каждом душном, невыносимом воспоминании.

Голос Джейсона слышался будто издалека, кажется, он подбежал к ней, пытаясь успокоить. Кажется, он положил руку ей на плечо, но Брук от этого прикосновения чуть не лишилась чувств. Она закричала так громко, как только могла, так, что горло моментально начало саднить, и крик превратился в хрип. Джейсон пролепетал что-то насчет стакана воды и выбежал в коридор, а Брук, из последних сил цепляясь за дверной косяк, поднялась на ноги. Ей хотелось убежать куда глаза глядят, нестись что есть сил — подальше от этого города, от этих людей и от него. От этого злобного беспощадного ядовитого монстра. Чтоб он сдох, думала Брук, чтоб он сдох как собака!

Она медленно побрела прочь, держась за стену и не видя ничего из-за слез и прилипших к лицу волос. Мýка была просто невыносимой, словно нечеловеческая тяжесть вдруг обрушилась на плечи. Брук отчаянно захотелось к маме, к бедной нерасторопной миссис Уолш, боящейся проблем дочери как огня и все время повторяющей «все будет хорошо».

«Все будет хорошо, Брук, детка».

«Ничего уже не будет хорошо. Никогда. Я — мерзкая выгребная яма, я смрад, от которого все отворачиваются. Жалкое насекомое».

— Брук!

Она проигнорировала оклик Джейсона, молясь про себя, чтобы он не стал ее догонять. И он не стал.