Секрет

12

— Северус, что тебе предложил Альбус, чтобы ты пошел на такое? — этот вопль заставил директора Снейпа удивиться, а директор Снейп редко удивлялся. Обычно удивляться его заставляла Грейнджер. Она такое могла отчудить, что профессор Снейп по нескольку дней не мог прийти в себя. Чего только ее надпись в туалете стоила, или то, как она разревелась у него на груди, когда свои волосы не могла уложить. А как она Малфоя-младшего нокаутировала? И это далеко не весь перечень ее выходок. И вот теперь Северус смотрел на самого неконфликтного преподавателя Хогвартса, который ворвался к нему в кабинет, вышвырнув при этом Амикуса (Северус до сих пор слышал, как тот ступеньки пересчитывает, катясь вниз по лестнице), и принялся орать на самого молодого директора в истории Хогвартса, словно тот был не опаснейшим Пожирателем смерти и убийцей Альбуса Дамблдора, а нашкодившим на его уроке мальчишкой. — Филиус, ни я, ни Северус не понимаем, о чем ты его спрашиваешь? — Дамблдор с портрета слащаво улыбнулся. Флитвика передернуло, и он швырнул какие-то сложные чары в портрет, усыпив находившегося на нем бывшего директора. — Всегда хотел это сделать, даже когда Альбус был жив, — спокойно произнес маленький профессор и сел напротив своего директора. — Что ты собираешься делать, Северус? Как ты сможешь оградить школу от этой нечисти, — он кивнул в сторону лестницы. — И, подозреваю, что и это еще не все? — Филиус, ты вообще понимаешь, о чем ты говоришь и кому? — директор Снейп привстал, пристально глядя на профессора чар. — Северус, ты можешь ему мозг выносить, изображать из себя шавку неадекватную, а потом хихикать за бокальчиком коньячка, — Флитвик кивнул на спящий портрет. — Можешь Тома за нос водить, ах да, у него же нет сейчас носа. Но поверь старому профессору, который учил тебя столько лет и у которого ты на отработках пробыл гораздо больше времени, чем Гарри Поттер у тебя, я тебя знаю. Альбус не знал, он с тобой хоть раз хотя бы разговаривал, когда ты учился? Минерва не знала, насколько я понял, ты не фанат трансфигурации, поэтому выучил необходимый минимум, особо не вступая с ней в конфликт и все. Гораций тебя не выносил, так что отдувались за всех только мы с Помоной. Гербология идет рука об руку с зельями, так что твое «житье» в теплицах понятно, но чем я-то перед тобой провинился, помимо того, что ты фанател от чар? — Филиус… — Что за отвратительная привычка перебивать старших? — Флитвик поморщился. — Так вот, мы с Помоной знаем тебя настолько хорошо, что позволили себе сильно удивиться и не поверить в очевидные на первый взгляд вещи, когда ты совершил этот странный поступок… — Вы убийство Альбуса называете странным поступком? — директор не выдержал и хихикнул. — Это с какой стороны посмотреть, — пробормотал Филиус. — А если посмотреть с другой стороны… Это же «Темное пламя» было? Не смотри так удивленно, я Мастер чар, и неважно, какой они окраски. Как ты умудрился отсрочить их действие? Северус вдруг почувствовал себя на экзамене или на очередной отработке у Филиуса. — Чары в сочетании с зельем. — Что за зелье? — деловито поинтересовался Мастер чар. — А хрен его знает, — Северус откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Было только второе сентября, а он уже смертельно устал. Он устал от постоянных истерик Темного Лорда, устал от тупости гриффиндорцев, которые откровенно нарывались и, хотя Кэрроу были отобраны им по принципу «вот этих совсем не жалко», садистами, получающими удовольствие от причинения боли, они от этого быть не переставали. — Я еще не придумал ему названия. — Как ты намерен ограждать учеников? — повторил вопрос Филиус. — Никак. Все равно это не получится сделать. Девочек буду к себе забирать, остальных, по возможности, к Хагриду отправлять. Мальчикам придется терпеть. Филиус, вы бы их как-то предупредили, что ли, чтобы сильно не выступали. Я же не вездесущий, могу и не успеть. — Флитвик только кивнул. — Северус, я не буду тебе мешать, но вот только Том не задаст тебе вопрос: а почему мы все здесь все еще работаем? — Не задаст, — Северус говорил, не открывая глаз. — Он сейчас очень сильно занят: он ищет Поттера и подходящую ему палочку. Ему вообще не до Хогвартса. — Северус, а почему ты все еще терпишь этого, как говорит мисс Грейнджер, скота психованного? Ведь ты гораздо сильнее его, и это касается не только магии. Поверь старому учителю, который учил вас обоих, я, в отличие от Альбуса, могу вас сравнить, — с этими словами Флитвик вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. — Все дело в Поттере, Филиус. Если бы дело было не в нем, наверное, я бы уже не терпел, — прошептал Северус в пустоте кабинета. В работу Северуса Флитвик практически не вмешивался, боясь что-то сделать не так и навредить тем самым и ученикам, и директору. И секрет директора декан воронов хранил, ни с кем не делясь своими догадками. Но студентов Равенкло Кэрроу практически не трогали, свято веря в поговорку про молчаливую собаку и тихую воду, которых лучше не тревожить. * * * — Вы всегда Темного Лорда называли психом, мисс Грейнджер? — Северус лениво махнул палочкой, и посуда полетела к раковине, где принялась самостоятельно мыться. — Ну да, — она снова стала накручивать прядь волос на палец. — Только не в присутствии Гарри. Скажите, сэр, вам хоть кто-нибудь помогал в этот безумный год? Ну, хоть кто-нибудь? Северус задумался, затем покачал головой. Активной помощи он ни от кого так и не дождался. — Как же вы выдержали? — Я не знаю, — он действительно не знал. Это было выше человеческих сил, но он смог, он безупречно провел свою партию, но, положа руку на сердце, сейчас вряд ли смог повторить нечто подобное. Хотя у него все же было нечто, что помогло ему не свихнуться тогда. Тут в открытую форточку влетела сова и села рядом с Гермионой. Девушка встрепенулась, насыпала перед птицей каких-то печенек и отвязала от лапы увесистый пакет. — Это от Гарри, — сообщила она Северусу, хотя тот ничего у нее не спрашивал. — Я попросила его найти и прислать мне несколько воспоминаний, хочется чем-то заняться, вот я и решила посмотреть на работу моих чар с точки зрения постороннего свидетеля. — У вас есть думосбор? — Да, небольшой, компактная модель. Как только их начали продавать, я сразу же купила, — Гермиона углубилась в чтение письма, которое прилагалось к бутылочке, заполненной серебристым содержимым. Северус не стал отвлекать ее от чтения. Он отошел к окну и закурил которую уже по счету сигарету. * * * В конце октября Северус понял, что потихоньку сходит с ума. Ему становилось все труднее сдерживаться. К счастью, Темный Лорд вызывал его достаточно редко, и Северус пока мог мобилизовать все свои таланты перед каждой встречей. — Яксли умудрился ухватить девчонку, — Северус стоял, прислонившись к столу, и смотрел на портрет Блэка, старательно игнорируя подающего ему знаки Альбуса. Филиус не просто усыпил второго сентября портрет, но еще и наложил на него немоту, за что Северус был бесконечно благодарен своему старому учителю. Снимать заклятье было лень, а что ему делать, Северус и без мудрых советов знал. Как знал еще и то, что скоро заклятье нужно все-таки будет снять, но с чисто мальчишеским упрямством оттягивал этот неприятный момент. — Она пострадала? — Нет, по-моему, она ударила его в нос, что за плебейские замашки… — Финеас, не отвлекайтесь, — Северус сам учил ее бить в нос, так, как научила его улица, чтобы хватало одного удара. — Девчонка вырвалась и сразу же аппарировала. Но особняк больше не пригоден как убежище. Кстати, а зачем вы ходили туда? Это демонстративное разрывание письма и колдографии… — Это один из моментов, который должен убедить Гарри Поттера, что мне можно верить, — вздохнул Северус. — Альбус настоял, — добавил он, скрестив руки на груди. — Спорный момент, меня бы он не убедил, — решительно кивнул головой Блэк. — Почему? Не хотите пояснить? — и Северус покосился на Дамблдора, который намек понял и обиженно надулся. — Вы много раз были в этом доме, вы много раз бывали в этой комнате, вы даже это письмо не раз видели, потому что мой бедный пра-пра-правнук вел себя не совсем разумно, демонстративно перечитывая его при вас… Почему вы решили забрать что-то именно сейчас? У вас что более подходящего времени не было? — Видимо, нет, — Северус пожал плечами, — я же был так занят, так занят, планирование гнусного убийства, произошедшего под влиянием момента — это вам не плюй-камни. — Ну, хорошо, а зачем вы оторванные половины оставили там же на полу? — Чтоб никто не догадался, — фыркнул Северус. — Где они сейчас? — В лесу Дин. — А поточнее? Этот лес очень большой. — Я попробую выяснить, но, директор Снейп, вам лучше будет какой-то маячок поставить, — и Финеас Найджелус Блэк исчез с портрета. — Да, это хорошая мысль, — пробормотал Северус и сел за стол. Открыв верхний ящик, он достал небольшую коробочку и вытряхнул ее содержимое на ладонь. Несколько очень маленьких, похожих на жемчужинки, камешков покатились по ладони. Отделив один из них, Северус остальные ссыпал обратно в коробочку. — Так, нужно настроить на меня, — капля крови из проколотого пальца накрыла камешек целиком. — А теперь ограничение по времени, — он тихо пробормотал заклинание, водя над ладонью палочкой. — Думаю, полгода хватит. Потом или новый настрою, или все уже закончится. Надо будет Кингсли про эти милые жучки рассказать, но потом, все потом. После завершения всех манипуляций Северус вытащил пачку из кармана мантии и осторожно засунул камешек в фильтр одной из сигарет. Вопреки всеобщему мнению, никаких зелий Северус в карманах мантии не носил. Вообще содержимое его карманов очень сильно удивило бы обитателей волшебного мира, а Темный Лорд вместе со всем Ближним кругом до сих пор валялись бы в обмороке, если бы узнали. Потому что один из самых известных и самых отмороженных Пожирателей смерти носил в карманах мантии следующие вещи: бумажник, обычный маггловский бумажник, зачарованный таким образом, что дальнее отделение представляло собой что-то вроде сумочки Гермионы с расширенным пространством. На сумочку, кстати, чары помогал накладывать Северус в то время, когда учил Гермиону некоторым заклятьям, проклятьям и просто нужным в хозяйстве вещам после происшествия в Министерстве. Вот в этом расширенном пространстве у Северуса была неплохая заначка на все случаи жизни. Он умудрился сделать что-то вроде полок, где все вещи лежали в образцовом порядке. Кроме бумажника Северус носил в кармане сигареты, маггловскую бензиновую зажигалку — на всякий случай, маггловский выкидной нож — случаи всякие бывают, небольшой фонарик и огрызок карандаша. Он только успел спрятать сигареты в карман, как сигнальные чары предупредили его о посетителе, поднимающимся к кабинету. На этот раз это была Алекто. — Северус, я хочу, чтобы нам разрешили применять к ученикам телесные наказания вроде розог, — начала она с порога, но, наткнувшись на яростный взгляд прищуренных черных глаз, осеклась и присела на краешек стула, стоящего напротив кресла Северуса по другую сторону стола. — Ты хочешь? — прошипел директор. — Вот так прямо ты хочешь, и я рванул выполнять твои «хочу»? Алекто, ты не перегрелась? Тебя по голове никто сегодня не бил? Нет? — Северус... — пролепетала Пожирательница. — Тебе успех вскружил голову, Алекто? — очень ласково проговорил Северус. — Ты думаешь, что, если Темный Лорд позволил мне выбрать именно вас с Амикусом для работы в Хогвартсе, потому что у вас хотя бы зачатки мозгов проглядываются, в отличие от всей остальной швали, которая набилась в ряды Пожирателей смерти, вы вдруг стали равны мне? Или кому-то еще из Ближнего круга? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Северус встал из-за стола, подошел к дрожащей женщине и, уперев палочку ей в подбородок, заставил поднять голову. — Но, Северус, Темный Лорд… — Молчать! Ты думаешь, Темный Лорд приказал тебе что-то, забыв предварительно отдать этот приказ мне? Ты за кого Темного Лорда принимаешь? — Северусу было очень легко изображать из себя Пожирателя Ближнего круга перед другими Пожирателями. Они прекрасно справлялись с задачей громоотвода, куда Северус сбрасывал накопившееся напряжение, всю свою злость, ярость на людей, большинство из которых пошли за Темным Лордом только для того, чтобы утолять безнаказанно свою страсть к насилию в любом его проявлении. Ближний круг в этом плане выгодно отличался от этой, как назвал их Северус, швали. Единственным исключением была Беллатрикс — этот эталон сумасшествия. Но Белла никогда не позволила бы Алекто даже рта раскрыть в своем присутствии. Кэрроу уже корчилась бы под Круциатусом, если бы ей очень сильно повезло. И Алекто это прекрасно знала. — Пошла вон, — Северус опустил палочку и указал ею на дверь. — Если Темный Лорд решит, что подобные меры необходимы, то вы узнаете об этом от меня. Северус остался в кабинете один очень быстро. — Это было впечатляюще, — Блэк позволил себе несколько раз хлопнуть в ладони. — Директор Снейп, можно я задам нескромный вопрос, вы когда ели в последний раз? — Я не хочу есть, — Северус тряхнул головой. Его волосы, и так не отличающиеся красотой, висели безжизненными сосульками. По тому, как болталась на нем одежда, он понимал, что сильно похудел, но остановиться, чтобы нормально поесть, Северус не мог. Слишком много дел требовало его присутствия, и слишком мало у него было времени. Иногда он жалел, что в сутках всего двадцать четыре часа. Дней наподобие этого, когда он мог просто посидеть за столом и поговорить с Блэком, было категорически мало. — Вы себя загоните, директор, — вздохнул один из директоров, до этого притворяющийся спящим. — Ничего, прорвемся. Где они? — он повернулся к портрету Блэка. — Я вам даже координаты скажу, — хмыкнул Блэк. — Девчонка говорила их Уизли. Похоже, случился расщеп. — У кого? — У Уизли, — Блэк скороговоркой продиктовал координаты. — Там требуется моя помощь? — Нет, похоже, девчонка справляется. И все же вам нужно поесть. Никому не станет лучше, если вы свалитесь в голодный обморок. — Учту, — кивнул Северус и аппарировал. Защиту Гермиона поставила качественную, но так как ее учил профессор Снейп, то можно было предположить, что для себя он оставит лазейку. Северус прекрасно видел палатку. Нужно было подойти и что-то сделать, чтобы поставить жучок, но он понятия не имел, что же именно можно сделать. Пока он думал, из палатки вышла Гермиона. — Гарри, я отойду немного, почитаю. Что ответил ей Поттер, Северус не расслышал. Гермиона, перехватив в руке палочку, вышла за пределы защиты и направилась прямо к тому месту, где остановился профессор. Она села под дерево и раскрыла книгу. Выглядела Гермиона очень усталой. Лицо было слегка опухшим, глаза красными. Видимо, она много плачет и мало спит. Легкие чары сна, и она уткнулась в книгу. Северус подошел, присел на корточки рядом с ней и отодвинул прядку волос, упавшую на лицо. Он всегда пытался заботиться о ней, с самого первого курса, сам не зная, почему он это делает. Она его постоянно смешила и не менее постоянно удивляла. Вытащив пачку, он осторожно извлек приготовленный жучок и активировал его, сжав двумя пальцами. Камушек ожил, с боков прорезались лапки, перебирая которыми, жучок быстро заполз Гермионе на лицо и резво пробежав по нему, нырнул в ухо. Девушке стало неприятно, потому что она нахмурилась и потянула к уху руку, чтобы избавиться от раздражающего фактора. — Ш-ш-ш, — Северус осторожно перехватил тонкую кисть и поднес к губам. — Потерпи, сейчас все пройдет. Услышав его голос сквозь навеянный сон, Гермиона внезапно успокоилась и расслабилась. Но внедрение было достаточно длительным процессом и довольно болезненным, поэтому ему приходилось шептать ей какие-то милые глупости, касаясь губами ее лба, щек, носа. Она всегда успокаивалась, когда слышала его голос, и улыбалась, чувствуя легкие касания его губ. Когда жучок занял свое место у нее в мозге, присоединившись к определенным нейронам, Северус еще раз провел пальцами по заплаканному личику и аппарировал, предварительно сняв с нее заклятье сна. Ровно через полгода с момента внедрения жучок исчезнет, причинив Гермионе легкий дискомфорт при этом, и, если ничего не будет закончено, придется повторять процедуру заново. А у Северуса появился секрет, его отдушина в этой помойке, носившей гордое имя Ближний круг. Когда становилось совсем уж невыносимо, когда начинало тошнить от заискивающих улыбок на лицах Кэрроу, когда Северус понимал, что все, он сейчас сорвется, потому что Белла не могла на него нормально реагировать и то начинала орать, то принималась лапать, когда истерики Темного Лорда доводили его до того, что он уставал держать невозмутимое лицо, и только считанные минуты отделяли его от того момента, когда он с радостью попробовал бы теорию Филиуса насчет силы и умений его самого и Лорда, когда… Этих когда с каждым днем становилось все больше и больше. Они напоминали снежный ком, который обрушивался на брошенного прямо в пекло и оставленного там в одиночестве тройного шпиона. Нервы сдавали, а его железный самоконтроль начал давать все больше трещин, и вот тогда он, совершенно случайно, нашел выход. Сейчас он знал каждый шаг троицы, каждый их разговор не был для директора Хогвартса тайной. Он знал, что каждый вечер, несмотря на погоду, Гермиона выходит из палатки на улицу и долго сидит с книжкой в руках. Это стало его своеобразным фетишем. Он аппарировал неподалеку и, накрывшись чарами невидимости, просто сидел где-нибудь под деревом и смотрел на нее. Он смотрел на нее и успокаивался. Смотрел и словно заряжался энергией для следующего бесконечного дня. Его лечила ее безмятежность, ее нежность, с которой она смотрела на это недоразумение в очках. В ее чувствах к Поттеру не было ни грамма страсти, просто нежность, как у старшей сестры. Своим присутствием, даже не зная, что он находится в каких-то метрах от нее, она дарила ему чувство покоя. Словно за этим местом, чаще всего в лесу, за этой палаткой нет ничего, нет полностью свихнувшегося Темного Лорда, нет потерявших всякую "резьбу" Пожирателей смерти, нет войны. Что они просто куда-то выехали отдохнуть на природу, и она читает, а он валяется под деревом и наслаждается ничегонеделанием. У него никогда даже мысли не возникало, что можно как-то разрушить этот покой: словом или прикосновениями. В эти пару месяцев даже горячие сны с ее участием его не беспокоили. Он понимал, что это опасно. Опасно прежде всего для него самого. Что еще немного, и он влюбится как мальчишка, так, как никогда не любил, потому что в его чувствах к Лили всегда присутствовала какая-то безнадежность, но никогда не было этой иллюзии защищенности, этого чувства безмятежного покоя. Он все это прекрасно понимал, но сделать с собой ничего не мог, потому что такие молчаливые вечера были тем единственным якорем, за который его разум цеплялся с отчаяньем утопающего, чтобы окончательно не рухнуть в тот водоворот безумия, густо замешанного на насилии, который окружал его теперь практически постоянно. Но ничто не может продолжаться вечно. Все изменилось, когда Темный Лорд организовал егерские отряды из оборотней. * * * — Ну вот что Гарри за человек? — возмущенный голос Гермионы вырвал его из воспоминаний, принявших довольно опасный вид. — Он даже не удосужился проверить, что этот скот ему слил. Просто сказал, чтобы этот козел отдал воспоминания о случаях в лесу, представляете? — Мы же о Поттере говорим, Гермиона, — он выбросил окурок в форточку. Северус сам не заметил, как обратился к ней по имени. Просто сейчас это показалось ему более уместным, чем безликое «мисс Грейнджер». Сейчас он мучился выбором: говорить ей или не говорить, что своим безмолвным присутствием она буквально спасла ему жизнь. Решив, что будет действовать по ситуации, он подошел к столу. — Лети, милая, ответа не будет, — Гермиона обратилась к сове, и умная птица улетела все в ту же форточку. После этого она вскочила и скрылась в гостиной. Через пять минут она появилась, таща небольшую каменную чашу. — Тяжелая, зараза, — она, пыхтя, поставила ее на стол. — А меня позвать было нельзя? — Северус скрестил руки на груди. — По-моему, это входит в обязанности мужчин — таскать тяжести. — Я не подумала, просто привыкла все делать сама, — Гермиона вытряхнула содержимое бутылочки в думосбор. — Посмотрим вместе? Думаю, вам должно быть интересно, если это, конечно, то, о чем я просила. А если нет, то я выполню мечту скота-психа покойничка и прибью Поттера.