Секрет

15

Утро никогда не бывает добрым, особенно, если это утро начинается с Гарри Поттера. Северус всегда знал, что это аксиома. — Гермиона! Гермиона, ты здесь? — голос Поттера, раздающийся из небольшой прихожей вырвал Северуса из сна. Он сонно поморгал и слегка повел затекшими за ночь плечами. Гермиона, которая вцепилась в него и не отпускала всю ночь, что-то недовольно промычала, сильнее прижимаясь к нему. Повозившись, она снова пристроила голову у него на груди. Пришествие друга ее совершенно не волновало. — Гермиона! — Поттер протопал к гостиной. — Гермиона… — он уставился на большую кровать, которая занимала практически все свободное пространство маленькой комнаты. — А у тебя дверь не закрыта… была. — Он задумчиво смотрел на лежащего на этой кровати профессора Снейпа. Северус поблагодарил самого себя за предусмотрительность, заставившую его набросить на них легкое покрывало. Потому что, если бы Поттер сейчас лицезрел их в полном неглиже, то этого потрясения его нежная психика, пожалуй, не выдержала бы. Гермиона завозилась и подняла голову, посмотрев на друга. — А, Гарри. А что ты здесь делаешь? — У тебя дверь была… — Поттер снял очки, тщательно протер их, и снова надел. — Гермиона, а ты здесь ни с чем запрещенным не экспериментируешь? Гермиона внимательно осмотрела своего любовника и, решив, что он под определение «запрещенный» явно не подходит, отрицательно помотала головой. — Гермиона, а почему я вижу здесь профессора Снейпа? — шепотом поинтересовался Гарри. — Потому что я здесь лежу, Поттер, — Северус отодвинул от себя Гермиону, что сделать было непросто, она вцепилась в него и не хотела отпускать, и встал, тщательно обмотав бедра простыней, умудрившись накрыть Гермиону пледом, так, что только взлохмаченная головка осталась не закрытой. Он понимал, что будет трудно и сейчас злился на самого себя, что слишком затянул со своим воскрешением. Нужно все-таки было или сразу, или никогда. Вот только это «никогда» сейчас почему-то совсем не радовало. Гермиона была права, он испугался. Испугался и сбежал. «Ну да, я трус, и что?», — мысленно пожав плечами, Северус вытащил пепельницу из-под кровати и подошел к окну. Чары, которые он поставил, будучи только что справившим совершеннолетие подростком, исправно работали, и воздух в доме оставался свежим. Если бы не магия, они бы уже задохнулись от дыма. Так много Северус не курил уже давно. — Гермиона, — продолжал шептать Поттер, — а почему он курит? — Потому что, Гарри, он курит. А то, что мы не знали… Ну не мог же он дымить на уроках? — она хихикнула, глядя на растерянного друга. — Гарри, Северус жив. Он жив, понимаешь? И Кингсли, скотина, об этом знал. Знал и нам не сказал. — Угу. Жив. Точно. И это, Северус, да? — Гарри подошел к Северусу и с очень серьезным видом потрогал обнаженное плечо. — Теплый, — выдал он свой вердикт. — Поттер, убери руки! Не нужно меня лапать, я мальчиками не интересуюсь. Да, я жив. Да, я поступил по-скотски, потому что скрыл это от вас, признаю. Но ты-то уж должен был привыкнуть к тому, что характер у меня тот еще. — Но, профессор, — Гарри снова снял очки и снова их тщательно протер, — получается, вы живы? — в голосе было столько удивления и столько боли. «Мальчишка действительно переживал твою смерть, скотина ты бесчувственная, Северус». — Да, Гарри. Я жив, а вот за то, что растрепал на каждом углу про мои воспоминания, ты мне еще ответишь. Гарри несколько раз моргнул, а затем его глаза закатились, и он начал заваливаться на пол. — Черт, — Северус выбросил недокуренную сигарету в форточку и успел подхватить тело молодого аврора до того, как тот рухнет на пол. — Какой же ты дохлый, Поттер. Тебя Уизли не кормит, что ли? — Гарри, что с тобой? — Гермиона обеспокоенно посмотрела на друга, на руках у Северуса. — Он в обмороке, — бросил Северус. — Гермиона, ты не будешь так добра немного пошевелиться? Твой дружок, несмотря на свой цыплячий вес, все же довольно тяжелый. А положить его некуда, кровать все место занимает, — Северус нахмурился, глядя на все еще сидящую в постели Гермиону. — Быстро встала и трансфигурировала это безобразие во что-нибудь более приемлемое! — рявкнул он. Гермиона так радостно улыбнулась, когда он повысил голос, и так рьяно бросилась выполнять его приказы, что Северус невольно задумался: похоже, с этими детьми он в свое время немного перестарался, выработав у них условный рефлекс на его крики. Гарри долго не приходил в себя. Северус с Гермионой уже успели наскоро принять душ, наплевав на то, что ванну нужно чистить, и одеться. В новых черных джинсах и тонкой черной же водолазке Северус выглядел неплохо. — А почему все черное? — спросила Гермиона, устраиваясь на подлокотнике кресла, в котором он сидел, дожидаясь, пока Поттер очнется. — Так для него привычнее. А мантий у меня нет. На континенте это сейчас не модно, поэтому приличной мантии там не достать. Нужно будет купить. Северус заранее вытащил из своей пространственной заначки флакон с восстанавливающим зельем и сейчас небрежно вертел его в руках. Глубокий обморок Поттера начал уже вызывать у него опасение. — Ты покрепче оказалась, — он посмотрел на Гермиону. — Я подсознательно тебя ждала уже много лет. Словно готовилась. А Гарри тебя окончательно похоронил. — Ты мне так и не ответила, что у тебя с Уизли? — Уже ничего, ты же жив, — она не удержалась и провела рукой по его волосам. — К тому же... По-моему только Молли продолжает верить, что у нас с Роном есть будущее. Он хороший, правда, он надежный, но... он слишком простой, что ли. Наверное, мне просто нравятся трудности, — её рука зарылась в его волосы. "Да, Гермиона, уж сложнее чем Северус, ты вряд ли кого-то найдешь". — Скажем так, ему не нравится все это, — она обвела рукой стены сплошь уставленные книжными полками, — а меня уже тошнит от квиддича. Мы уже две недели не виделись, и, похоже, Рона это устраивает. Во всяком случае, он не настаивает на скором свидании, а сюда даже под угрозой Авады не зайдет, это он сам мне так сказал. Так что можешь его не убивать. Не хочу, чтобы ты в Азкабан попал. — Я не попаду в Азкабан, — рассеянно проговорил Северус. — Мне нельзя в Азкабан, я только-только жить начинаю. Гарри застонал и приоткрыл глаза. Без очков он практически ничего не видел, все было как в тумане. — Пей, Поттер, — сильные пальцы зарылись в его непослушные вихры и приподняли голову. К губам прижался какой-то флакон. Словно завороженный Гарри послушался этого почти забытого голоса с такими знакомыми интонациями и сделал глоток. — До конца пей, — Гарри закрыл глаза и позволил влить в себя целый флакон зелья, в котором он узнал восстанавливающее, только оно было не такое отвратительное на вкус, как то, что давали ему в Аврорате. «Мастер варил», — мысли текли вяло. — Гарри, ты как? — Гермиона заботливо надела на него очки. «Спасибо, подруга». — Нормально, — удалось выдавить ему из себя. Он открыл глаза и сразу же увидел склонившегося над ним профессора. Тот выглядел непривычно без своих длинных неухоженных волос и со слегка загорелой кожей. В черных глазах не было неприязни. Внезапно Гарри понял, что, в общем-то, неприязни и не было никогда. Была злость, было недовольство, но неприязни не было. Просто он был всего лишь ребенком, а его как-то изначально настроили против профессора. — Мне сейчас очень хочется разбить вам что-нибудь, в идеале нос, — Гарри с ужасом почувствовал, что голос звучит хрипло, а глаза защипало от слез. — Побойся Бога, Поттер, мой нос и так раз десять ломали, но, если это тебе доставит радость, можешь меня ударить, но только один раз, — великодушно разрешил профессор. И тут Гарри не выдержал. Как-то протяжно всхлипнув, он разревелся, уткнувшись в грудь профессора. Он рыдал навзрыд, что-то бормоча, и ударяя Северуса в грудь крепко сжатыми кулаками. В этот момент Гарри сам себя презирал: он двадцатитрехлетний аврор, муж и отец, который прошел через такое, что многим даже и не снилось, сидел на кровати и старательно заливал слезами маггловскую водолазку, надетую на его покойном профессоре зельеварения. Северус растерялся. Он не знал как реагировать на эту истерику. В конце концов, он прижал к себе вихрастую голову мальчишки и успокаивающе начал поглаживать его по спине. — Ну-ну, Поттер. Успокойся, — он растерянно посмотрел на Гермиону, но та только злорадно улыбалась и совершенно не стремилась ему помочь. Когда истерика начала подходить к концу, а Гарри наревелся до икоты, то он сам осторожно высвободился из рук Северуса. — Простите, — он виновато шмыгнул носом и икнул. — Да уж, скажи, мне сейчас часто такое переживать придется? — спросил он Гермиону. — Поттер, иди умойся. Потом поговорим. — Не так чтобы часто, — Гермиона принялась накручивать прядь волос на палец. — Рон точно рыдать не будет. — Еще бы, воскрес, сволочь, и девушку увел, — кивнул Северус. Он встал и, подхватив пачку сигарет, пошел на кухню. — Я кофе варить. Успокой своего нежного друга, и приходите вместе, поговорим. Поставив джезву на огонь, Северус вызвал патронуса. Он долго смотрел на него, затем вздохнул и произнес: — Кингсли Шеклболт, пора воскресать, — взмах палочкой и патронус исчез. Кингсли появился буквально через минуту. Еще даже кофе не закипел. Северус кивнул министру, не вынимая сигареты изо рта. — Дела, — потрясенный министр сел за стол. — Ты когда бросишь эту гадость? — Когда все радости, огорчения и истерики связанные с моим возвращением переживу, не раньше. На кухню проскользнули Гарри и Гермиона. Гарри так зло зыркнул на Кингсли, что тот проглотил слова приветствия. Зато он долго смотрел на Гермиону, словно в первый раз видел. — Адское пламя? — спросил он у Северуса, отворачиваясь, наконец, от девушки. Северус кивнул. Все-таки министр был очень умным человеком и хорошим преданным другом. — Я его раньше только один раз смог вызвать, — Северус взмахом палочки отправил чашки на стол. — Когда к тебе пришел. — И кого же ты тогда так? — Не поверишь, Альбуса. — Ну почему не поверю, — Кингсли замолчал, глядя, как на столе появляются сахарница и коробка с молоком. — Кофе налью, а в остальном у нас самообслуживание, — Северус забрал свою чашку с черным несладким кофе и подошел к своему любимому месту возле окна. — Ты поэтому сбежал? — Кингсли продолжал делать вид, что кроме него и Северуса на кухне никого нет. — Зря. Нужно было хотя бы поговорить. — Поговорили, сейчас, — Северус прикурил новую сигарету от окурка, который потом выбросил в окно. — Да уж я видел, чуть из кресла не выпал, — Кингсли хохотнул. — Ты скоро за окном помойку сделаешь. — Этому дому уже ничто не повредит. Мне нужно новый купить. — Купи, средства позволяют, — пожал плечами министр. — А ничего, что вы здесь не одни? — Гарри полностью пришел в себя и быстро обретал прежнюю уверенность. — Поттер, — Северус хмыкнул. — Я в восхищении. Гарри потупился и покраснел. — Поттер, да не красней ты. Я уже не твой профессор, и ты давно уже состоявшийся мужчина, — Гарри покраснел еще больше. — Мда, похоже, с этим курсом я все-таки перестарался. Поттер, у меня к тебе просьба. Мне нужно книгу Риты Скиттер прочитать про себя любимого, принесешь? Да и свяжись с профессором Флитвиком и Луной Лавгуд, или как там ее сейчас зовут, пусть придут сюда, скажем, завтра примерно в это же время, если их не затруднит. — Угу, только от увиденной утром сцены отойду, — Гарри покосился на подругу, которая внимательно следила за разговором, но не вмешивалась. Гермиона всегда хорошо умела слушать. — Я так понимаю, вечная любовь к моей матери несколько преувеличена? — Надеюсь, это тебя не травмирует? — Северус сделал небольшой глоток кофе. — Да нет, меня это успокаивает. Если честно, самого корежило от такого диссонанса: вы и такие чувства. — Какие? — Северус нахмурился. — Неземные. Такая трагедия жизни кому-нибудь типа, ну не знаю, Люпина, наверное, подошла бы, но только не вам. Типаж не тот. — Взрослеешь, Поттер, — задумчиво проговорил Северус и обратился к Кингсли: — У него допуск есть? Министр покачал головой. — Не дорос еще. — Вы сейчас о чем? — Гарри отставил пустую чашку. — Дорастешь, узнаешь, — хмыкнул Северус. — Ты говорил, что я все еще числюсь директором Хогвартса? — Кингсли в очередной раз кивнул. — Так вот почему портрет не появился, — Гарри встал. — Директор-то еще жив, только своими обязанностями пренебрегает. А я-то думал, из-за чего наш министр так профессора Снейпа невзлюбил, портрет заказать не дает. Вы были правы, профессор, я идиот. — Никто и не спорит, Поттер, — кивнул Северус. — Кто выполняет обязанности директора? Минерва? — Кингсли кивнул. — Мда, ну что же, готовься, приказы поднимай, через пару дней будем проводить революцию, захватывать телеграф и смещать нашу воинственную Минерву с поста директора. Думаю, это будет непросто, но обычным преподавателем я точно не стану, а быть просто ученым — скучно. Кингсли хохотнул и поднялся. — Пошли, Гарри, пока он нам еще каких-нибудь заданий не придумал. И ведь совести совсем нет: министра и ведущего аврора в качестве мальчиков-на-побегушках без всяких комплексов использует. Гарри вопросительно посмотрел на Северуса, тот кивнул. У Кингсли давно был допуск на аппарацию в этот дом. Министр схватил героя за руку, и они исчезли с громким хлопком. — Я не очень поняла насчет Адского пламени, — Гермиона нарушила наступившее уютное молчание. — А ты умеешь его вызывать? — внезапно спросил Северус. — Конечно, — девушка пожала плечами. — Это оказывается совсем не сложно. Я что же, такая сильная волшебница? — Хм. Гермиона, ты, безусловно, сильная волшебница, но для этого заклинания это не главное. О чем ты думала, когда его вызывала? — О тебе. Я тогда думала, что этот огонь похож на тебя: такой же непредсказуемый и очень опасный, а еще завораживающий. Не красивый, ведь такая мощь не бывает красивой, но завораживающий. Северус долго, молча, смотрел на нее. «Тебе еще какие-то доказательства нужны, Северус?». — Адское пламя питают чувства. Очень сильные чувства. Я такие испытывал редко, поэтому это заклятье мне не давалось. Впервые я смог его вызвать, когда Альбус предложил мне небольшую халтурку, связанную с его убийством. Я его тогда ненавидел, как никого в моей жизни, настолько, что смог зажечь и контролировать этот бешеный огонь. — О, — только и смогла сказать Гермиона. — Гермиона, я… Черт, — Северус провел рукой по волосам. — Ты понимаешь, что со мной будет трудно? Ты не услышишь постоянных признаний в любви, заверений в неземных чувствах, зато я могу и оскорбить ненароком, особенно, если разозлюсь? Мы будем орать друг на друга, часто ссориться, потом мириться, иногда примирения будут чем-то вроде вчерашнего примирения. Я уже говорил, что довольно эмоциональный человек и не стесняюсь отстаивать свою точку зрения, особенно, если мне предоставят все возможности. И я намерен потребовать от магического мира все, что заработал, вытащив его из такого дерьма, побывав в котором, просто невозможно сохранить белые крылья. Ты видела на примере егерей на что я способен, уверяю — это я был ещё добр и практически их не тронул, неспортивно было, — он хмыкнул. Вспомнив вчерашний день, точнее его окончание, ощутил легкое возбуждение. — В общем, будет весело. — Ты мне сейчас просто описал самого себя, — пожала плечами Гермиона. Она и не рассчитывала на внеземную любовь. Одно то, что он признал, что все-таки не совсем равнодушен к ней, заставляло ее почти летать в это утро. — Хм, — Северус задумался. — Так вот постоянных признаний ты от меня вряд ли услышишь, но я хочу, чтобы ты знала и всегда помнила об одном, что бы ни случилось, какая бы странная жидкость мне в голову ни ударила, ты должна помнить: Адское пламя питают чувства, как ты понимаешь — это не только ненависть. Одно из них способно не только зажечь этот неадекватный огонь, но и… Экспекто Патронум, — серебристая выдра закружилась по кухне, заставив Гермиону рухнуть со стула на пол. — Министр тоже чуть не упал, когда увидел. У тебя такая же? Гермиона смогла только кивнуть. Как в трансе она достала палочку: — Экспекто Патронум, — и уже две выдры принялись нарезать круги по кухне. Они как-то синхронно отпустили защитников. Он шагнул к ней и рывком поднял на ноги. Его глаза потемнели еще больше, когда она потянулась к нему. Серебристая кошка, возникшая перед ними, заставила их немного отстраниться друг от друга. — Северус Снейп! Как ты мог заставить своих бедных учителей думать, что ты мертв! Мы с ума сходили, потому что не могли попросить у тебя прощения, не могли сказать, что чуть не рехнулись, думая, что ты убийца и садист, но не верили и ненавидели себя за это! А ты просто поиздевался над всеми нами! Да еще и свою работу на меня спихнул, скотина ленивая! — заверещала кошка голосом Минервы МакГонагалл и рассыпалась серебристыми искрами. В тот же момент раздался сильный стук в дверь. — Начинается, — обреченно пробормотал Северус, доставая очередную сигарету. — Будет весело, Гермиона, крепись.