Дело принципа

9

Воскресенье пришлось посвятить составлению докладных, служебных записок, отчетов о беседах с однокурсниками Сабрины Петерсон, характеристик и прочей бюрократической ереси. А в понедельник был скандал. Снейп, вызванный на этот скандал прямо с первого урока, примчался к Директору, готовый услышать уже все, что угодно, но не то, что услышал. Ему сказали, что он сошел с ума. — Это еще предположение или уже подтвержденный диагноз? — только и смог спросить он. В директорском кабинете опять сидели родители в количестве четырех штук и смотрели на профессора, впрямь как на умалишенного. — Тут не надо никаких подтверждений, — развела руками одна из родительниц. — Достаточно в тетрадки посмотреть. — Давайте посмотрим, — покладисто кивнула Минерва, принимая у родительницы ученическую тетрадь. — Так, что у нас тут… Двенадцатое сентября, «Зелье от фурункулов»… что вас смущает? — Да вы дальше читайте! — всплеснула руками родительница. — Читаем дальше… ага… — Минерва запнулась на полуслове и пораженно воззрилась на Снейпа поверх очков: — Профессор, что это?! Снейп пожал плечами: — А что там? — «В недрах тундры выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров», — зачитала МакГонагалл и воззрилась снова. — А дальше стишок про Шалтая-Болтая. Профессор Снейп, вы в своем уме? — И хотелось бы оказаться в чужом, да грехи не пускают. Что вас смущает? — Вы еще спрашиваете?! — так и ощетинилась Директор. — Это Зельеварение или изящная литература? — Изящная литература в Зельеварении, если вам будет угодно. По лицам Директора и возмущенных родителей Снейп понял, что объяснять бесполезно. Не любил он, когда на уроках появлялись посторонние вроде проверочных комиссий, но что ж поделать… — У первого курса Гриффиндора как раз урок. Прошу на практикум по применению изящной литературы в Зельеварении. Он вышел из кабинета, не удосужившись проверить, идут за ним приглашенные или нет. Гвалт в классе прекратился, едва профессор открыл дверь. Ученики с опаской уставились на делегацию родителей во главе с Директором. — Не обращайте внимания, им просто интересно, — усмехнулся Снейп, подходя к преподавательскому столу с установленным на нем котлом. — Повторяем зелье от фурункулов. Итак, какие ингредиенты полагаются порядочному зелью от фурункулов? — Колючие! — радостно завопили первоклашки. — Точнее. — Жечь, кусать, бодать, колоть! — вразнобой отозвался класс. — Еще точнее. Жечь? — Крапива! Листья крапивы! — Кусать? — Зубы змеи! — Бодать! Заминка и нерешительный голосок с галерки: — Рогатые слизняки… — Именно слизняки, и именно рогатые. Колоть? — Иглы дикобраза! — Дикобраза. Кто-то там сказал «ежа»? Мисс Уотерс, я специально для вас сварю зелье с иглами ежа вместо игл дикобраза, и мы все вместе оценим эффект. Зрелище будет незабываемое, обещаю. Хихикнула даже Директор. — Напоминаю, ингредиенты размещаем в том же порядке от ближнего края стола к дальнему. Можете, конечно, попробовать по-другому, но тогда полученное варево будете пить сами. Мало не покажется. Ученики завозились, раскладывая снадобья по доскам. — Все готовы? Поехали. Горелки под котлами зажглись точно по команде. Снейп удовлетворенно кивнул: не зря попросил Грейнджер раньше положенного по программе натаскать первокурсников на Инфламмаре. — И-и-и… В недрах тундры… — … выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров! — дружным хором отчеканили ученики. — Вода нагрелась до нужной температуры, ложки в руки, болтаем! Шалтай-Болтай… — два помешивания по часовой стрелке, — сидел на стене, — в котлы посыпались листья крапивы. — Шалтай-Болтай… — два помешивания в обратную сторону, — свалился во сне, — к крапиве добавились толченые змеиные зубы. — И слизняков большой горстью! Вся королевская конница… Игл можно брать сколько влезет в руку, вся королевская рать… Ложки, мешаем. Не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая собрать. Выключили! На слове «собрать» все горелки были выключены, а котлы накрыты крышками. Снейп оглядел класс: вроде все путем, никто не напортачил. Только один ученик бестолково суетился в поисках крышки. — Доской прикройте, мистер Ритч. — А можно?.. — Нужно, и быстро, пока не выдохлось. Итак, почему мы настаиваем зелье от фурункулов, а не вывариваем, как предлагает учебник? — Листья крапивы при разваривании теряют свои свойства! — бодро гаркнуло откуда-то сзади. — Верно, — Снейп обернулся к стоящим вдоль стеночки родителям. — Вы удовлетворены? Ответа ждать он не стал, поскольку был в нем уверен. — А баллы? — пискнуло из класса. — Какие баллы? — наигранно удивился Снейп. — А за правильный ответ на вопрос! — Мисс Престон, — Снейп скрестил руки на груди. Что поделаешь, привычка. — Правильно отвечать на вопросы — это нормальное поведение нормального студента. Не вижу причин, по которым необходимо поощрять вас за то, что вы и так обязаны делать. Девочка расстроенно вздохнула, а Снейп с удовольствием подумал, что изменение методов преподавания вовсе не мешает оставаться собой и при своих убеждениях. * * * На ужин Снейп едва дотащился. Сидя за столом, он долгое время сомневался, что сможет хотя бы вилку поднять. Четыре пары. Всего-навсего четыре пары, обычное дело. Но Снейп чувствовал себя даже не уставшим — пустым. Он выложился весь, без остатка. Ученики, словно ментальные вампирчики, выпили из него все силы и эмоции, оставив полую оболочку. Всего за четыре пары Снейп отдал все, что было. И где пресловутая отдача? Где обратный эффект? Может, не так уж много и было… Он целый день, как паяц, плясал перед сопливыми придурками и выворачивался мехом наружу. И что? И ничего. Кроме ощущения, что у него выдрали все внутренности, вытащили мозг и забинтовали, как египетскую мумию. Нет, наверное, правильно он всегда отгораживался от учеников почти осязаемой стеной и не давал им ничего, кроме того, что положено. За один день они вычерпали его до дна, и ни следа благодарности. Провал. Полный и безоговорочный. Едва удерживаясь, чтобы не обмякнуть в кресле, Снейп незряче смотрел на бокал с вином. «Не получается, совсем не получается. Слишком много нужно иметь, чтобы отдавать вот так и ничего не требовать взамен. Со свиным рылом в калашный ряд не влезешь, нечего и пытаться. Что я делаю неправильно? Чего мне не хватает? То ли слишком о себе думаю… то ли слишком много хочу… да разве много — хотеть, чтобы твое дело приносило тебе удовольствие! И некого спросить, кто ответит?» Бокал расплылся перед глазами мутным бордовым пятном. «Альбус. Альбус, где вы? Услышьте меня, Альбус. Ведь вы были счастливы. Вы же всю жизнь жили не для себя, вы ничего не делали для себя — только для других, и потому были счастливы. Вы были Учителем, тем самым, настоящим Учителем. Я же ваш ученик, ваш, так почему же я не такой? Почему я так и не умею… Помогите мне, Альбус…» И Снейп как наяву услышал голос старого волшебника: «Любовь, мой мальчик, творит чудеса…» И словно пелену сдернуло с глаз. Какая, к чертям, любовь, какие чудеса?! У Дамблдора было одно-единственное объяснение для всего на свете! Что бы с кем бы ни происходило, твердил про любовь, как будто в глаза ее видел и за ручку держал. Любовь… то, что люди называют любовью, немного неприлично, довольно смешно и очень приятно. Никаких чудес, голая физиология. Вот Снейп Первую Магическую прошел… с любовью. И Метку принимал тоже с любовью. А во Вторую Магическую с огромной любовью заавадил своего Учителя и сам подыхал потом во всю силу своей любви. «Что, Сопливус, не хватает силенок-то? Смотри, опять ведь висишь вверх ногами, и трусы на всеобщем обозрении. Только в этот раз сам себя подвесил и сам себе хнычешь. Детские клички просто так не приклеиваются». Снейп закусил губу. Нет уж, хватит. Наигрался. Рожденный ползать летать не сможет, и каким ты был — таким и умрешь. Павлин никогда не будет петь соловьем, хоть ты ему персонального репетитора по вокалу нанимай. Хватит. Хватит маяться этой дурью, гнать этот бред, страдать этим идиотством. Пошла она к чертям, эта Грейнджер, пошла вместе со своим поросячье-радостным морализаторством и детским максимализмом, пошло оно все в гремучие ебеня Запретным лесом. Хватит выдрачивать из себя то, чего нет и быть не может, хватит натягивать самого себя на непечатный орган, хватит. Все так, как должно быть, даже если случается наоборот. Снейп осушил бокал и поднялся из-за стола, не заметив, что Гермионы Грейнджер нет на ужине, и не вспомнив, что ее не было и в обед. * * * — Профессор Снейп, срочно зайдите ко мне. Дело серьезное. Взгляд с трудом сфокусировался на торчащей из камина голове МакГонагалл. Зажав в качающейся руке стакан, Снейп попытался проморгаться, но получил только головокружение. — Профессор, приходите в себя и немедленно ко мне! — Директриса буквально рычала. — Вы мне нужны, и постарайтесь протрезветь! Это касается мисс Петерсон! А… юная истеричка, нахлебавшаяся «Огонька» из-за «никто меня не любит, никто не понимает». Снейп усмехнулся — что там еще может быть срочного. Девчонку утром отправили в госпиталь Святого Мунго, и если она умудрилась там помереть, все вопросы к ихним колдомедикам. Трезветь не хотелось, а хотелось спать. Но даже под градусом Снейп сообразил, что с Директором лучше не спорить, особенно когда она так взвинчена. Кое-как выбравшись из кресла и едва не угодив по инерции прямо в камин, Снейп побрел искать Бодрящее зелье: опьянение оно, конечно, не снимет совсем, но легким отрезвляющим эффектом обладает. Когда пол и стены перестали раскачиваться, а предметы — двоиться и троиться, профессор натянул мантию, забыв про сюртук, и ввалился в камин. Пешком к директорскому кабинету через всю Школу идти точно не стоило. Чтобы удержаться на ногах, выходя из камина у Директора, пришлось приложить немало усилий. МакГонагалл посмотрела на Снейпа со злостью и отвращением: — Еще раз увижу вас в таком состоянии, профессор, и не побоюсь лишить школу преподавателя Зельеварения и Защиты. — Нормальное у меня состояние, — язык почти не заплетался. — Что там у вас опять случилось? — Случилось! — рявкнула МакГонагалл. — Сядьте уже куда-нибудь, а то вы так раскачиваетесь, что у меня морская болезнь начинается. Снейп опустился в ближайшее кресло. Жить стало немного легче. — Мисс Грейнджер, может быть, вы расскажете? Вы там присутствовали… Только сейчас профессор обнаружил Грейнджер, с потерянным видом стоящую у окна. Девушка покачала головой и отвернулась. — Понимаю. Так вот, уважаемый декан Слизерина, — смею надеяться, вы помните, что замещаете эту должность? — при осмотре мисс Петерсон колдомедики Мунго обнаружили, что она… хм, уже имела связь с мужчиной… — Ну, говорят, с девушками такое случается, — хмыкнул Снейп. — Если это все… — Не все! Извольте дослушать! Вот теперь Минерва почти кричала, и Снейп уже всерьез заподозрил неладное. Ну почему все так не вовремя, даже не напиться как следует — обязательно что-то происходит… — У нее были выявлены провалы в памяти. Специалисты в госпитале восстановили ее воспоминания, но лучше бы они этого не делали. У мисс Петерсон действительно был серьезный повод для тяжелой депрессии. Минерва помедлила. — Ее изнасиловал отец. Хмель слетел, как будто его и не было. Нет, Снейп не был ошарашен: доводилось иметь дело с вещами куда более страшными. Но именно этот опыт сходу заставил его подозревать самое худшее. — Есть некоторые темномагические ритуалы… — начал он, тщательно подбирая слова. — Которые предполагают вертикальный инцест. Их иногда практикуют в чистокровных семьях… — Там не было никакого ритуала, — прошелестела Грейнджер. — Только мерзость. — Темная магия довольно неэстетична сама по себе, — хмыкнул Снейп. — И откуда такая осведомленность? — Я видела. Сабрина попросила меня побыть с ней во время процедуры… и я видела ее воспоминания в Думосбросе. — Ну что ж, нет так нет, — Снейп поднялся. — Приятного мало, но и такое случается. Если подозрений на использование Темной магии нет, зачем я вам нужен? — Случается? — тихо, с неожиданной яростью проговорила вдруг Грейнджер и резко обернулась. — Случается?! О Господи… какие же вы все… одинаковые! Как злые испорченные дети: хочу и возьму! Что игрушку, что женщину — хочу и буду! Да вы хоть раз задумались о тех, кто оказывается на том конце вашего конца?! Вы же не способны создать ничего и никогда, вы только разрушаете, убиваете, крушите все вокруг! Даже если вы решаете созидать, вы сначала стираете, уничтожаете то, что было до вас! Зачем вам это нужно, что вам от этого будет? Это что, только по праву сильного? Хочу, могу и сделаю?! Звери! Тупые, ограниченные, злобные звери! Грейнджер сорвалась на крик и снова уставилась в окно. Снейп скептически кашлянул. — Мисс Грейнджер, я понимаю ваш феминистический порыв. Но почему вы избрали объектом своих обвинений меня? — А разве вы чем-то отличаетесь от других?! — Понятно, — снисходительно обронил Снейп. — Мисс Грейнджер, примите добрый совет: примите успокоительное. Госпожа Директор, единственное, что я могу сделать в этой ситуации — попробовать заблокировать воспоминания мисс Петерсон снова, но думается, профессиональные колдомедики справятся с этим лучше меня. — Это не удастся ни вам, ни им, профессор. — Почему? — Сабрина Петерсон умерла. Снейп недоуменно уставился на Директора: — От чего? Яд успели нейтрализовать… — От отвращения! — почти простонала Грейнджер. — Какие все трепетные, — закатил глаза Снейп и направился к камину.