Жить, а не существовать

20. На новую игрушку

После всего услышанного и увиденного в своей адрес от Блэка Оливер чувствовал себя в дурацком положении. С одной стороны, он понимал, что сердцу не прикажешь (его вон на округлые формы омег тянет), но с другой стороны... он в такой жопе и так глубоко, что просвета не видно.

Мысль о том, что Ричард сегодня или завтра утром уезжает, вполне успокаивала Олли. Сам парень сможет абстрагироваться и, возможно, даже что-то решить за эту неделю, как им быть. Как ему быть — в частности.

Ведь за маской самодовольного и надменного альфы оказался как минимум адекватный человек. Ну, на половину адекватный. Все же его слова и действия, направленные на Оливера, имели место быть и были далеки от нормального поведения. Джонсон ничего не забыл. Хотя теперь и смотрел на все это несколько иначе.

Успокоившись в конечном итоге, Оливер завалился спать. Пришлось как обычно поворочаться и подмять под себя половину одеяла, чтобы чувствовать себя уютно в большой кровати. Однако уснул омега весьма быстро, даже не заметил, как пролетела ночь. Казалось бы, он только закрыл глаза как уже настойчиво начал звенеть будильник, говоря о наступлении нового дня.

После вчерашнего совершенно не было желания встречаться с Ричардом. Не готов был Оливер увидеться с ним с глазу на глаз или просто завести разговор. На его счастье, оказалось, что Блэк покинул особняк еще пару часов назад. Однако к нему в спальню альфа явно успел заглянуть.

На прикроватной тумбочке стоял пышный букет цветов с запиской:
«Прости меня, львенок, я был не прав. Готов искупать свою вину до конца дней». Подобное не вязалось с образом Ричарда Блэка. Что за бредятина? Подобное разве что влюбленные подростки могли написать.

Отвечать или как-либо комментировать подобное парень не стал. Просто собрался и ушел на работу. Вот только как бы Оливер ни хотел отдохнуть сегодня от Ричарда и не думать о нем, выкинуть альфу из головы у него не получалось.

Стоило только зайти в кабинет, как Оливер тут же увидел букет роз на столе. «Львенок, я по тебе уже скучаю. Хочу услышать твой голос. Уловить твой запах...» Не дочитав, Оливер скомкал записку и выкинул в ведро. Это было уже ненормально. Хотя когда хоть что-то было нормально с этим мужчиной?

В обед курьер принес букет из сладостей с запиской: «Ты слаще всех конфет на земле». И только взгляды десятка сотрудников на работе заставили Оливера натянуть на себя улыбку, играя глупыша Томми, что вначале радостно принял конфеты, а после, решив сыграть обиженного, надул губы и всучил подарок первому попавшемуся со словами: «Подхалим!»

Оливер начал уже путаться. В Томми. В себе. В том, что правильно, а что нет. Как он вообще должен реагировать на Блэка и его чувства? С какого хрена они вообще его должны волновать?!

Когда Оливер вернулся в особняк, его предупредили, что ванна готова. Он, дурак, даже ничего не заподозрил, пока не зашел и не увидел лепестки роз, пенку, едва слышно играющую фоном музыку и вино. С тяжелым вздохом, но Оливер все же залез в ванну. Он устал. Устал реагировать на выходки Блэка.

Следующий день начался точно так же: цветы, записки, конфеты, плюшевые игрушки. Даже на работе, когда должно было начаться совещание, в переговорную завалился целый ансамбль с песней «Прости». Это было последней каплей. Выйдя из переговорной, в которой всё еще шло выступление, Оливер с рыком вернулся к себе в кабинет и набрал виновника всех его мучений.

— Прекрати это! — начал Оливер без всяких приветствий и прочего.

— Олли! Я так рад, что ты позвонил!

— Арх!

— Кстати, ты не забыл, что тебе сегодня нужно на прием?

Оливер так и язык проглотил. Явно черт его дернул тогда согласиться на посиделки элитных омежек с их змеиным клубом. Однако Ричард будто почувствовал его желание соскочить с этой встречи, отчего поторопился сделать выгодное предложение:
— Если всё пройдет хорошо, то обещаю списать часть долга. И больше не мучить цветами, если тебе это угодно.

К вечеру Оливеру пришлось наводить марафет и идти на чаепитие. Вновь влезать в этот вымышленный образ Томми. На этот раз парень стал лучше справлялся. Уже начал разбираться в этом змеином клубке. Знал, кого можно сразу послать, а кому и просто невинно улыбаться и строить из себя самого блондинистого блондина, пусть он таковым и не являлся. Некоторые омеги и вовсе сторонились его или не подходили близко. Статус любимчика Блэка делал из него дорогую куклу.

Но что хуже всего, так это то, что Оливеру в каком-то смысле начала нравиться эта игра. Попытки узнать об этих омегах всё, что только можно, по их словам, жестам. Порой парень действительно переставал видеть грань между собой и Томми. Но не успел Олли уединиться и покопаться в себе, как под конец вечера появился Итан и вновь полез к нему.

Пума сразу заговорил о «своем альфе», Оливеру пришлось приложить немалую силу воли, чтобы не брякнуть «да забирай!» в ту же секунду. Но вовремя успел прикусить язык, осматривая мальчишку, который держался явно неплохо в плане финансов. Даже без помощи Блэка.

Идея возникла спонтанно, а может, это змеиное место начало на него влиять. Мгновенно в голове Оливера сложилось то, что Итан явно горел желанием вернуть себе Ричарда, и то, что Блэк не хотел отпускать его, прикрываясь деньгами. Неожиданно даже для самого себя, Оливер подошел плотнее к пуме и прошептал ему на ухо:
— Тридцать миллионов, и я уеду туда, откуда приехал.

От такого заявления Итан округлил глаза и, вскинув брови, отступил на шаг назад, чтобы окинуть льва взглядом. Убедиться, что тот говорит серьезно, ведь сам не мог поверить в эти слова.

— Что? Ты так просто отдашь его?

Олли с улыбкой засунул визитку в карман пиджака Итану. Глаза пумы бегали по его лицу в попытке уловить, хитрит лев или решил провернуть аферу.

— Он хочет, чтобы всё было по-серьезному, — начал втирать Оливер, чуть хмуря лоб. — Свадьба, дети... Мне все это не нужно. Да и потом, кто сказал, что будет легко? Тебе придется его как-то вновь зацепить и не дать ему возможности поехать за мной. Но это уже будет твоя проблема. Если ты уверен в своих силах... Предложение действует три дня, — муркнул Оливер, мягко похлопав по карману парня, и нагло, коротко чмокнул его в губы.

Честно говоря, хоть Оливер и закинул эту удочку, он особо ни на что не надеялся. Однако какого же было его удивление, когда уже на следующий день после обеда ему пришли деньги.

Оливер сидел и смотрел на смс-ку в телефоне, видя весьма круглую сумму денег, которая поступила на его счет. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить, что он может перевести деньги и... И все. На этом все закончится. Он будет свободен.

Сердце резко и гулко застучало. Оливер начал судорожно прорабатывать пути к отступлению. Он не идиот. И понимал, что если сделать все неправильно, его просто не выпустят из дома. Тут служанки, охрана...

На следующее утро, зайдя в спальню альфы, Оливер оставил на его тумбочке документы на Томми. Даже губы накрасил и чмокнул прямо в бумагу оставляя след. А рядом положил всё, что Ричард ему дарил. Телефон, драгоценности... Кольцо, правда, не хотело покидать его палец. Пришлось снимать с мылом. А после как ни в чем не бывало с охранником поехал в магазин. Купил уже на свою карту обычные джинсы, футболку и кроссовки. А там прямиком в банк, даже не заезжая на «работу».

Сняв денег себе на дорогу и на ближайшее время, Оливер оформил перевод денег Ричарду, конечно, от имени Оливера Джонсона. А когда прозвучал вопрос о назначении платежа, Олли с улыбкой ответил: «На новую игрушку» и попросил нарисовать сердечко.

Омега, оформлявший документы, прифигел, но Оливер настоял, он ничего не мог с собой поделать. Настроение у него определенно взлетело. Отправив оговоренные двадцать миллионов, чтобы Блэк получил точную сумму без всяких комиссий, Оливер мысленно распрощался с Ричардом Блэком и откровенно улизнул от охраны. Черт возьми, благодаря Итану у Олли еще оставалось почти 10 миллионов!

~

У самого Ричарда первый день в Цюрихе прошел очень даже продуктивно. Если не считать того, что на него пытались покуситься. Безуспешно, надо признать. Отчего Блэк мог с наслаждением уделять время Оливеру, стараясь так или иначе вывести его из себя и уже наконец покончить с этой глупой маской Томми. Но омега стоически молчал и не шел на контакт.

На второй день в Берлине Блэку достался яд в бокале с пивом на местной пивоварне. Теперь на его местной пивоварне. И если не это могло порадовать альфу, то определенно сорвавшийся Оливер, что лично позвонил ему. Сердце альфы дрогнуло от мысли, что они таки смогли преодолеть это молчание и обиду, с которой расстались.

Весь третий день прошел в утомительной работе. Конечно, было терзающее желание написать или позвонить омеге, но, узнав, что вечер у Томми прошел хорошо, Ричард решил дать парню отдохнуть. Лишь вечером альфа отметил, что за эти три дня ему встретилось немало милых омег обоих полов.

Телефоны как минимум десяти симпатичных омег, Ричард выкинул с улыбкой. Возможно, при других обстоятельствах он бы и подкатил к кому-нибудь шары, но сейчас не испытывал к ним ровным счетом ничего, разве что спортивный интерес и эстетическое удовольствие. Остальных омег, что крутились или отирались возле него, альфа даже не заметил.

На четвертый день во время обеда в одном из ресторанов Ричард встретился с Итаном, который решил подкатить к нему, притворяясь официантом. Удивительно, но и к нему альфа не испытывал ровным счетом ничего. Ни злости, ни возбуждения. Вообще никаких чувств, пока этот поганый рот не заговорил о Томми.*

Услышав глухой рык Ричарда, Итан быстро ретировался. А вот нехрен о его омеге так говорить. И пусть Томми, возможно, такой же скользкий, как Итан, но... глупый пума ничего не знает об Оливере.

И только вечером, на очередном рауте в Киеве, когда пришло сообщение о поступлении на счет Ричарда двадцати миллионов, альфа понял, почему Итан до сих пор хитрой лисой не прекращал крутиться возле него. От кого пришла такая сумма, Блэк прекрасно понимал. А сердечко и прикрепленное сообщение вывели его из себя.

Последним ударом стало то, что омега улизнул от охранника и уехал из города в неизвестном направлении. Телефон разлетелся вдребезги под обещание перестрелять лично это стадо дегенератов, что не смогли уследить за одним-единственным омегой.

Захотелось напиться. И трахнуть кого-то. Да пожёстче. Под руку, как, видимо, и планировал мальчишка, попался Итан. Блэк без разбора грубо запихнул омегу в кабинку вылизанного туалета и рывком поставил пуму на колени, уткнув носом в пах.

Но случилось то, чего альфа явно не ожидал – у него просто не встал на умелые движения знакомого рта. И если раньше Блэк не слишком обращал на это внимание, списав все на работу и переживания после инцидента в машине, то сейчас он реально забеспокоился. Пусть Ричард и ненавидел Итана, но минет от него ему нравился, омега всегда умел работать языком.

Однако ни через минуту, ни через две член так и не проявил заинтересованности в происходящем. И кроме морального раздражения и злости, Ричард ничего не испытывал.

— Что, с новой шлюхой совсем все плохо? — нагло ухмыльнулся Итан, коготками оцарапав низ живота. И Ричард отчётливо увидел, как закрутились шестеренки в пустой голове, пытаясь понять отсутствие эрекции. — Что скажут у нас, если узнают, что у великого и ужасного Ричарда Блэка больше не стоит? Что он стал импотентом?

— Какие громкие слова.

Одним движением Блэк поднял омегу и прижал к выложенной дорогой плиткой стене. Пума затрепыхался, поджал уши и хвост, хотя и продолжал искоса заинтересованно смотреть Блэку в глаза.

— Подумай лучше вот над чем, — понизив голос, продолжил Ричард, скалясь с каждым словом все больше и больше: — Если у меня на тебя вообще никакой реакции, то каков у тебя шанс вернуть наши отношения? Даже несмотря на те деньги, что ты перевел Тому. Поздравляю, ты проебал 30 миллионов.

Да, Элен успела пробить, откуда у Оливера так резко образовалось столько денег.

______

* — события "Часть I Ричард. Осознание себя и собственных чувств"