The death in his eyes

Глава 16 (часть 2)

Вижу, как спина Чимина напрягается, вижу как Чонгук , оборачивается, словно почувствовав мое приближение. На его лице совершенно равнодушное выражение. Глаза пустые и холодные. Это глаза убийцы. Господи, он чудовище. Как я могла вообще позволить себе даже мимолетную мысль о нашей привязанности друг к другу. Он убьет меня точно так же, не задумываясь, недрогнувшей рукой разнесет мне голову, при первой же необходимости. Почему я только решила, что я для него что-то значу, что он значит для меня. Мои слова утром, о том что при желании он может стать добрым, сейчас казались мне несусветной чушью. Его руки в крови по локоть, а он этими руками меня касался и я была совершенно не против, думая лишь о потребностях своего организма, напрочь, отключив здравый смысл.
Чонгук задерживает, на моем полном ужаса лице, взгляд, лишь на пару секунд, и отворачивается. Чимин приседает на корточки и гладит мертвую девушку по волосам. Я вижу, что на его лице застыло страдание. Какого черта? Если ты ее любил, то почему позволил Чонгуку убить ее? Я вспоминаю улыбчивую, местами наивную и добрую Розэ , сидящую в столовой этим утром. А теперь под ногами Чонгука валяется ее труп. Чонгук убирает руки Чимина и приподняв девушку, перекладывает ее гроб. Тот самый, в котором я лежала.

Смотреть на происходящее я больше не могу. Слезы застилают мне глаза, а внутренности сжимаются от боли. Бегу к дому со всех ног, мимо опешившей охраны.

Затем, мой мозг пронзает мысль. Ребенок. Где Элла? Буквально пролетаю по лестнице и врываюсь в комнату, где раньше жила счастливая Розэ .
Комната такая же как у Чонгука, только в углу расположен небольшой диванчик, на котором и сидит Элла. Ее глаза поразительно схожи с глазами моего мучителя. Они пустые. Девочка не плачет, держит в руках куклу и смотрит в пол. Моего появления она казалось даже не замечает. Я застываю в нерешительности. Как сказать ребенку, что ее мать убили? Как сказать, что еще пять минут назад, я, убийцу ее мамы, мечтала увидеть. Девочка смотрит на меня очень внимательно, оглядывает мой растерянный вид и спрашивает:

— Они ее убили?

Все что мне остается, это лишь кивнуть. У пятилетнего ребенка, оказывается самообладания больше, чем у меня. Я падаю на колени перед ней и прижав к себе ее голову начинаю плакать. Девочка, сначала пытается вырываться:

— Нет, нельзя плакать. Слезы это плохо.

Но затем ее маленькое тельце сотрясают рыдания. Так и мы сидим. Обе одинокие, несчастные и зареванные.