The death in his eyes

Глава 4

— Мозг удивительный, Лалиса, — сказал мне врач . — Чтобы заглушить болевые ощущения, — он отключается.

Это было за два месяца до вторжения Федерации. Мы стояли у кровати пациентки, которая впала в кому, после того как едва уцелела в пожаре. Большая часть ее тела была покрыта ожогами. Я даже представить не могла, что она чувствовала бы будучи в сознании.

Я никогда не задумывалась о какой-либо боли, кроме физической. Безусловно, тело не осталось безучастным. Низ живота отчаянно ныл, но боль от унижения была куда сильней. Мозг отключился практически сразу, после моего падения на пол. Он давал мне возможность передохнуть, чтобы не сойти с ума в этом месте. Когда я открыла глаза, я все еще лежала на полу кабинета, на куче сваленных некогда важных бумаг. Солнце уже заходило за горизонт, то есть в отключке я провела большую часть дня. Нужно выбираться отсюда. Но меня сотрясала дрожь, я вновь не могла понять посылы своего тела. Почему я дрожу, от холода или страха?

Со страхом бороться было бессмысленно, поэтому я решила для начала найти какую-нибудь одежду. На плащ, сброшенный посреди комнаты, даже смотреть не хотелось, сразу вспоминались ненавистные глаза его обладателя. Кабинет ничем, кроме бумаг и мебели, меня порадовать не мог. Я заметила в углу маленький холодильник. Осторожно поднявшись на ноги и убедившись в относительно нормальном самочувствии, я подошла к нему.
Электричества в городе не было уже больше суток, поэтому он был отключен. Я открыла. В ряд выстроились алкогольные напитки, жутко хотелось пить, но все это мне совершенно не подходило, подвигав бутылки, мне удалось найти некогда забытую бутылку с водой. Открыла, сделала несколько осторожных глотков. Вода потекла к моему урчащему от голода желудку. Я с трудом отцепилась от бутылки, еще нужно было привести себя в порядок. Это было нерационально, неизвестно сколько времени я еще проведу в этом месте, воду нужно было экономить, но засохшая кровь на бедрах окунала меня в неприятные воспоминания, от которых хотелось избавиться. Я оттерла следы недавнего насилия, но легче не стало. Я по-прежнему чувствовала себя грязной и опустошенной.
Я подергала ручку двери и даже попыталась ее выбить, попытки повозиться в замке тоже никаких результатов не принесли. Обессиленно прижавшись к двери я сползла на пол. Похоже, мне суждено здесь умереть.

Мой взгляд зацепился за занавеску. Она была достаточно плотной, видимо, ей прикрывали окна от солнца, чтобы оно не мешало работать днем. Я дернула за нее, приложив усилие, ткань упала к моим ногам. Занавеска была небольшой, но мне удалось в нее укутаться и даже перевязать пояс найденной на полу веревкой. Хоть одна проблема была решена.
Уже стемнело, когда в коридоре послышался топот Сапогов. Я вновь начала дрожать, теперь топот навеки у меня будет ассоциироваться со страданием. Кто-то нервно дергал ручку. Сначала я хотела закричать, вдруг меня вытащат и спасут от этого психа? Но затем вспомнила, где нахожусь, помощи ждать было неоткуда.