А потом появилась она

Часть 6

Трейси проснулась с ужасной головной болью, почему-то сразу припоминая бурный выпускной бал в школе, из-за которого она не могла прийти в себя еще несколько дней. Вытягиваясь в кровати и пытаясь размять затекшие мышцы, она медленно прокручивала в голове события прошедшего дня. Честно говоря, она даже не помнила, как оказалась дома, и на всякий случай огляделась по сторонам, на тот случай, если кто-то из женщин случайно оказался у нее в квартире, но ни Эшли, ни Мелиссы рядом не было. Вяло поднявшись с кровати, Трейси прошла в ванную, поскольку ощущение во рту было схоже с тем, словно прошедший вечер она пережевывала свалявшуюся собачью шерсть, а каждый шаг отдавался болезненной пульсацией в голове.

Обрывки прошедшей ночи кусками всплывали в памяти, не давая восстановить полную картину происходящего. Сначала они долго торчали в здании, где проходила конференция, много пили и разговаривали с какими-то гостями, лица которых Трейси бы не вспомнила ни при каких условиях. А затем кто-то упомянул афтерпати, что было совершенно идиотской идеей, но они все же отправились на него, залезая в чей-то лимузин, где было, по меньшей мере, два десятка людей. К тому моменту они все были пьяными и расслабленными, так что мыслей о том, что следующим утром им необходимо выйти на работу, не было совсем. Трейси помнила лишь постоянные переглядки с Эшли, с которой они почти не разговаривали, будто бы это до сих пор было чертовски неловко. Мелисса, напротив, становилась настолько активной и вовлеченной во всеобщее веселье, что вытащила Трейси и Эшли вслед за каким-то новым знакомым, перебираясь в его дом. Была ли это ожидаемая афтерпати, никто не знал, но веселье, заполняющее помещение, было грех пропустить. Огромное скопление людей рассредоточилось по всей территории дома, а кто-то продолжал сумасшедшие танцы на заднем дворе, где располагался бассейн и импровизированная барная стойка.

— Где мы? — пьяно поймав Трейси за локоть, Эшли буквально вцепилась в нее пальцами, словно в какой-то момент резко пришла в себя, осознавая, что находится в чужом доме.

— Понятия не имею, — едва ворочая языком, отозвалась женщина. — А еще я, кажется, потеряла Мелиссу.

— Не переживай, она, должно быть, уже с кем-то трахается в одной из комнат.

Трейси не была уверена, какой реакции ожидала от нее Эшли, но Маккартни не повела и глазом, идя за женщиной к барной стойке, чтобы взять что-то охлаждающее. Ее мозг уже отказывался адекватно воспринимать все происходящее, поэтому единственное, о чем она думала — это о стройной спине Эшли и о том, как покачиваются ее бедра при походке.

С утра за это было, конечно же, невероятно стыдно, но ночью Трейси чувствовала лишь приятное тепло, наполняющее ее живот. Глаза Эшли уже блестели от выпитого, а к щекам прилип легкий румянец, и вся она выглядела настолько привлекательно, что пьяное подсознание Трейси почему-то вбрасывало ей неоднозначные сигналы о том, что окажись они с Бэнкс где-то в закрытом маленьком пространстве — и беды не миновать.

Расположившись на небольших качелях у заднего двора, Эшли с тихим стоном откинулась на спинку, бормоча о том, что ей не стоило столько пить. Трейси улыбнулась этому тихому бубнежу и только прильнула к прохладному стаканчику с колой. Все основное веселье располагалось за их спинами и в доме, так что они сидели практически обособленно от других, слушая чужие громкие разговоры и музыку, заполняющую весь первый этаж. Это было странно и даже чуточку неловко — сидеть настолько пьяной рядом с Эшли и старательно делать вид, что ее обнаженное колено, выглядывающее из-под выреза платья, нисколько не волновало Трейси.

Неловко достав сигарету из небольшой сумочки, Маккартни зажала ее между губ, поджигая. Эшли тут же обернулась к ней с небольшой улыбкой, наблюдая за тем, как дымит женщина — это было красиво, так что Бэнкс не могла оторвать взгляда, следя за тем, как густой дым растворяется в воздухе. Неожиданно Трейси улыбнулась в ответ и протянула Эшли сигарету, предлагая затянуться.

— Я тоже люблю, когда женщины курят, — усмехнулась она, чувствуя легкое прикосновение к собственным пальцам.

— И просто женщин? — с легким прищуром Эшли взглянула ей в глаза, выпуская тонкую струйку дыма.

— И просто женщин тоже, — согласно кивнула Трейси, досадно думая о том, что красная помада Бэнкс остается на фильтре. — Но, вообще-то, у меня был жених, мы даже были помолвлены.

От удивления, словно это невозможно ни при каких условиях, Эшли приподняла брови, разглядывая женщину. Она с легкостью могла представить ее с другими женщинами — властную, доминирующую, может, даже оберегающую — подростки наверняка звали бы ее «папочка», но в это же время Эшли с трудом представляла Трейси рядом с мужчиной. Какие бы у них были отношения? Была бы Трейси более мягкой и нежной? Смогла бы находиться за спиной кого-то более сильного? Потому что в Маккартни — Эшли видела абсолютно точно сильную личность, самодостаточную, с твердым характером, и это, признаться честно, ей нравилось.

— Вот как?

— Вот так, — передразнила ее Трейси, практически выхватывая сигарету из чужих рук и касаясь губами ровно в том месте, где остались отпечатки помады.

— И что произошло? — любопытство взяло верх, и Эшли просто не могла остановиться.

Было в этом что-то абсолютно неправильное: и то, что разговоры эти были совершенно личными; и то, что они так напились; и то, что остались вдвоем на заднем дворе, потеряв среди гостей подругу. Но самым неправильным было осознание того, как Трейси смотрит на нее: заинтересованно и почти кокетливо, будто бы дай Эшли ей хоть какой-то призрачный намек, и вся показушная вежливость рухнет, уступая место спонтанным желаниям.

— Я переспала с его сестрой, — хмыкнула Трейси, наблюдая за тем, как меняется выражение лица женщины.

Эта история всегда стоила эмоций на лицах людей.

Было видно, как Эшли пытается подобрать нужные слова, отчего Маккартни лишь веселилась, прекрасно понимая, как дико звучит эта история. Но это произошло, что уж тут поделать? Потушив сигарету, она легким движением отправила ее в урну, а затем вновь обернулась к женщине, умиляясь ее растерянному лицу.

— Она сама хотела этого и целую неделю обхаживала меня, когда приехала в гости к братцу. Кто ж знал, что она станет таким переломным моментом в моей жизни? — Трейси пожала плечами, будто бы отвечая самой себе на вопрос. — Я и раньше знала, что меня влечет к девушкам, но всегда считала, что это пройдет, как только я обзаведусь серьезными отношениями с мужчиной.

Откинувшись на спинку качелей, Трейси устремила свой взгляд на пустую дорогу перед домом, думая о своем, и с иронией добавила:

— Не помогло.

Эшли понимающе усмехнулась, сидя вполоборота к женщине и наблюдая за ее профилем. Удивительно, но в этой полутьме Трейси казалась такой умиротворенной и расслабленной, что Бэнкс даже не могла поверить в то, как они умудрялись ругаться на работе. Она так и застыла, не в силах отвести взгляд от маленькой улыбки Маккартни, которая, казалось, лишь дразнила женщину.

— Любуешься? — вновь подала голос Трейси, когда тишина оказалась невыносима.

— Нет, — тут же одернула себя Эшли, проклиная в голове свое состояние, когда она была не в силах контролировать все то, что гаденьким шепотом прокручивается в ее голове.

Трейси обернулась к ней с полуулыбкой, подсаживаясь чуть ближе и заставляя Бэнкс нервно усмехнуться, словно это было чем-то забавным. Взгляд медленно скользнул от лихорадочно блестящих глаз на впалые скулы, а затем прочертил неровную линию к губам. Трейси сглотнула скопившуюся слюну, пытаясь понять, какого черта ее вообще так увлекла вся эта непонятная игра, в которой главный приз — реакция Эшли: такая непредсказуемая, что игра, несомненно, стоит свеч.

— Ничего, за этот вечер я уже привыкла к твоему вниманию, — спокойно протянула Трейси, заставляя мозг Эшли судорожно соображать, как часто она пялилась на женщину и с какой целью это вообще делала. — К тому же, мне это приятно...

Казалось, что весь шум вокруг стих, уступая место звенящей тишине и напряженности, словно шелохнись одна из них — и невидимая струна лопнет, побуждая на необдуманные поступки. Трейси, впрочем, как и Эшли, смутно ощущала тот момент. Все происходило будто бы не с ней — словно это сон, а не реальность, но когда ее пальцы осторожно нащупали обнаженное колено, обе внезапно вздрогнули. Эшли, будто бы ничего не понимая, кинула взгляд на чужую руку, пытаясь убедиться, что это не выдумка, и встретившись с наглой ухмылкой Трейси, поняла — это действительно происходит. В искаженном сознании, плывущей реальности, но происходит.

И может, руки Трейси не гладят ее обнаженное колено, пытаясь пробраться пальцами выше по бедрам, может, тяжелое дыхание не принадлежит ей, а жар в животе — всего лишь следствие после крепкой выпивки. Эшли уже не уверена ни в чем.

Но когда Трейси чуть наклоняется к ней — вот так просто, словно делала это всю жизнь — Бэнкс четко ощущает дрожь в груди, и это единственное, в чем она не сомневается. Ее подбородок дрожит, и с губ должно сорваться что-то такое, что говорят в случае, когда не хотят того, чего хочет Трейси — но вместо этого Эшли лишь шумно выдыхает, не понимая, сон это или же реальность. Ее сердце гулко бьется о ребра, и это практически больно, но все ощущения становятся чем-то единым, когда она позволяет Трейси склониться к ней непозволительно близко, почти касаясь ее губ, так что она точно чувствует чужое сбитое дыхание на своем лице.

— Господи, Эшли, я ищу вас уже час, — слышится недовольный голос сзади, а затем к качелям подходит Мелисса, тут же вклиниваясь между подругой и Трейси. — Могли бы сказать, что хотите уединиться. Ты же знаешь, детка, я не ревную.

Повернувшись к Маккартни, женщина аккуратно погладила ту по щеке, пьяно улыбаясь.

— Мы как раз собирались еще выпить, — тут же засмеялась Трейси, поправляя волосы и вставая с качели. — Эшли, ты идешь?

И это было последним обрывочным воспоминанием в голове Маккартни.