А потом появилась она

Часть 10

Эшли уезжала со съемок первой, чувствуя себя неловко после случившегося, но не жалея об этом. На улице было уже темно, а в салоне машины привычно пахло ароматизатором, и только попсовая музыка выбивалась из списка привычных вещей. В этот раз заглушать собственные мысли не хотелось, и Бэнкс тут же убавила громкость радио, чувствуя, как волна раздражения поднимается из желудка к самому горлу.

Ее губы все еще горели от недавних поцелуев, а в груди становилось тесно от одной лишь мысли, что было бы, если бы они не остановились. Фантазии о том, каково это — переспать с Трейси, были самыми неправильными, но самыми закономерными в этом случае. Эшли и правда не знала, как должна была поступать дальше, когда она уже решилась перейти эту черту, позволив себе самозабвенно целоваться с Маккартни и даже не отпихивать ту в немом протесте.

Подумать только, она сама поцеловала ее!

Мысли, словно колючий репейник, цеплялись за Эшли, обрекая ее на какую-то безвыходность. Единственное, в чем она до сих пор была непоколебимо уверена — так это в том, что любит Грэйс. Однако, несмотря на это, злость на саму себя накатывала волнами, ведь не было ничего проще, чем пойти на поводу у собственных чувств и дать Трейси то, чего она так одержимо хотела.

Уже дома, едва перешагнув порог, Эшли услышала часть разговора Грэйс, которая беззаботно болтала с Бобби по телефону, громко смеясь. Желчь поднялась по пищеводу, а в ушах неожиданно зазвенело от раздражения. Казалось, будто бы все скопилось в один момент, в один неудобный момент, но разве Голден была в этом виновата? Ее смех застрял где-то посреди горла, когда она заметила женщину со скрещенными руками у входа в комнату, и весь ее вид не внушал ничего хорошего.

— Болтаешь с бывшим? — безразлично протянула она, хотя от Грэйс не укрылись и нотки ревности, прорывающиеся в голосе Эшли. — Рада, что тебя так веселят разговоры с ним.

— Эшли, я не... — неловко забормотала девчонка, чувствуя, как стыд перед Бобби переполняет ее, словно Бэнкс какая-то ревнующая мамочка, которая не дает спокойно сделать глоток воздуха без ее контроля. — Бобби, поговорим потом, хорошо?

Почти тут же скинув трубку, Грэйс поднялась с дивана, нагоняя женщину уже у кухни. Раздражение той чувствовалось за версту, и Голден никак не могла понять причины случившегося. Вряд ли разговор с Бобби мог настолько задеть ее, поскольку в их речи не было ничего такого, к чему бы Эшли могла придраться.

— Что не так? — присев за стол и наблюдая за тем, как Бэнкс набирает в чайник воду, Грэйс хотелось разобраться в причине поведения женщины как можно скорее, чтобы не копить обиды.

— Ничего. Радуюсь, сколько свободного времени у тебя на бывших, — процедила та.

Открыв окно, Эшли вытащила сигарету из пачки, лежащей на подоконнике, и глубоко затянулась. В глубине души она понимала, что Грэйс вызывала у нее злость лишь потому, что попала под раздачу. Конечно, она бы не хотела, чтобы девушка общалась с Бобби, и так было всегда, но она просто не могла запретить ей делать это. И сейчас это сыграло не в пользу Грэйс.

— Я не понимаю, на что ты злишься? — брови девушки чуть съехали к переносице, а в груди все задрожало от подкатывающей обиды. — Ты хочешь сказать, что я уделяю тебе мало времени?

Грэйс ненавидела ссориться, и иногда проще было действительно промолчать и проглотить всю обиду, но здесь — она чувствовала какую-то вселенскую несправедливость. Раздражение и отрешенность Эшли задевали ее до глубины души, ведь Грэйс действительно старалась быть с любимой как можно чаще. Она продолжала ежедневно готовить им завтраки или покупать что-то к ужину, она всегда делилась своей лаской и теплом по вечерам и боготворила Эшли так, как никого. Вся ее жизнь крутилась вокруг одного человека, который мог вот так вспылить, будто бы моментально забывая все хорошее.

— Я не знаю, не знаю, — замотала головой Эшли, прислоняясь горячим лбом к прохладному окну. — Скажи, зачем тебе нужен этот Бобби? Он все еще неровно дышит к тебе?

Эшли будто бы хотелось зацепиться за что-то, чтобы оправдать себя в своей измене, но Грэйс вдруг посмотрела на нее таким взглядом, что даже боковым зрением Бэнкс уловила столько боли и неприязни, что ей моментально стало мерзко от самой себя.

— Нет, мы друзья.

— Это ты так решила или он сказал тебе об этом? — горечь наполнила рот и легкие, оседая мерзким чувством внутри. — А потом, когда будет удачный момент, он...

— Эшли, остановись, — взмолилась Грэйс, чуть повышая голос. — Я не хочу этого, и я не люблю его. Ты сама слышишь себя? Почему тебя стал так волновать Бобби спустя больше полугода?

Конечно, Эшли знала ответ, но не хотела озвучивать его. Потому что дело совершенно не в Бобби — дело в ней самой. Она чувствует, как ненависть к себе заполняет ее сердце, чувствует, как Грэйс отдаляется от нее и смотрит так, что Эшли хочется ударить саму себя. Интересно, как бы смотрела на нее девчонка, если бы знала, что ей изменили? Смогла бы простить, если бы знала, что ее все еще любят, как никого?

— Я ужасно устала, — оставив вскипевший чайник нетронутым, Бэнкс поплелась из кухни, оставляя все вопросы без ответа. — Мне просто нужно принять ванную.

И Грэйс ничего не оставалось, кроме того, как остаться на месте, наблюдая за исчезающей в проходе фигурой женщины.