Плачем от счастья, смеёмся до слёз -
Мы так похожи...
Смотрим друг другу в глаза и мороз по коже.
Усталый город, казалось, готов был заснуть, даже не дожидаясь наступления ночи. Лишь периодические звуки потрескивания насекомых, звуки проезжающих машин могли перебить эту тишь.
Рядом с ней всегда всё умолкало, будто ужасно боялось её властного взгляда, так и пыталось сыграть с ней в прятки. Но взгляд этот давно был потухшим, и за ним скрывался позабытый азарт. Она шла, понурив голову, чувствуя, как усталость стала уже её неотъемлемой частью в жизни. Родилась ли она уставшей? Никто не знал этого и не мог с максимальной точностью ответить на такой вопрос. Возможно, ответа не знала даже она сама.
Она всё ещё шла, едва отрывая от земли ноги, периодически поправляя съезжающую с плеча лямку спортивной сумки. Сегодня она снова была облеплена детьми со всех сторон, сегодня прошёл ещё один весьма сложный, но продуктивный день. Именно это (не считая давление со стороны отца) и останавливало её по началу при поступлении в хореографическое училище : "Будет сложно, но прорвусь". Именно в один день она поняла, что жить, как раньше она уже не сможет, поэтому давала волю каждому даже маленькому намёку на любое появляющееся в мыслях желание. Когда она танцевала, она забывалась, поэтому и стала посвящать всё свободное время именно этому увлечению. Сегодня же ей почему - то не помогало даже это. Она просто хотела домой, прижаться к плечу отца, как это случалось теперь довольно часто, и просто помолчать, посмотреть пустым взглядом в экран выключённого телевизора. Ей хотелось снова увидеть там своё отражение, что не вызывало уже абсолютно никаких эмоций.
Она перегорела. Просто в один день, как это обычно и случается со старой техникой, взяла и отключилась, не зная, что будет с ней дальше.
Ей казалось, что дорога перед ней бесконечна и она уже никогда не придёт домой. Из глаз были готовы потечь слёзы, но этого не происходило.
Она написала сообщение своему другу, чтобы тот смог встретить её и пойти к ней домой. Но тот тоже успел перегореть, правда, по - своему, погрузившись с головой в учёбу, взявшись, наконец-то, за ум. Он безумно полюбил этот процесс, забыв обо всем, кроме, разве что, той самой дружбы, что когда - то его спасала и спасает по сей день. Как же они любили под вечер сесть под их деревом, как раньше, и рассказать обо всём, что так ранит их и без того искалеченные души. Она также любила его своей, тёплой дружеской любовью, а он её.
