Сожжённая кукла

Глава 11. Прячущаяся кукла

Пак Хо рад был бы сорваться в Сеул, да тётушка неожиданно заболела, а больше в семье никто прав не имел: её муж находился в достаточно долгой командировке, а её дочь была ещё слишком маленькой, чтобы водить машину.

— Я бы не стал вам врать, что нашлась моя сестра, только лишь для того, чтобы поехать в столицу, — тётушка, конечно же, усиленно лечилась, чтобы хотя бы в конце недели свозить племянника в город и там же забрать племянницу, но не до конца верила Пак Хо.

— Я поняла, дорогой. Подожди немного — и мы поедем, — но с каждым днём тётушка почему-то не выхаживалась, а наоборот — появлялись какие-то новые симптомы, которые тоже надо было лечить. От этого злилась буквально вся семья, потому что все чувствовали, что медлить было нельзя, нет, даже опасно было медлить, ведь они не провидцы, чтобы знать, что будет в следующую же секунду.

Лим успокаивался, но потом им снова овладевала тревога, затем он снова успокаивался — и так по новой. Он не мог нормально усидеть на месте и пытался быть погружённым хотя бы во что-то, чтобы лишний раз не нервничать по поводу состояния Пак Чон, но мозг всё рисовал встречу со старшей сестрой, не важно, в каком состоянии, главное, что она жива.

Сама Пак Чон в это время настойчиво предлагала помощь МинУ хоть в чём-то, чтобы отплатить своё пребывание у неё, раз денег у неё не было вообще. Старшая отмахивалась, но потом всё же не стерпела и повела её в полицейский участок, где заставила девушку рассказать всё, что было в той деревне. Скучающие копы что-то знали, что происходит в одной из деревень, но были будто слишком ленивыми, чтобы позвонить в более ближний отдел полиции и переслать все показания жертвы.

— Никогда не любила полицию, но надеюсь, ты понимаешь, зачем я это сделала. Так с Тэхёном быстрее расправятся, — МинУ действовала и мыслила здраво, а именно поэтому Пак Чон доверилась ей, как доверяла только своей семье, и на время стала будто приёмной младшей сестрой, называющей девушку ласково и чуть вопросительно «онни».

В ожидании тянулись дни, а в это время в деревне все только и толковали, что о разгромленной гончарной лавке. Стеллажи были свалены, вся прекрасная посуда побита, окна выбиты. Сам хозяин был найден под прилавком — из его рук и головы текла кровь, он что-то лепетал и говорил, что на него напали ночью, а вот кто — он сам без понятия. Да и зачем понадобился погром целой лавки?