Цербер двигался вдоль дворовой площадки, оставляя за собой след махорочного дыма. Пес насвистывал незатейливый мотив. Поклажа на спине бренчала и утяжеляла ходьбу, но ни оставить рюкзак, ни хотя бы избавиться от лишнего он не мог.
Например, керосиновая лампа. Ну не нужная ли вещь? Никогда не знаешь, где может застать тебя ночь. Правда, тут же, в боковом кармане лежал здоровецкий фонарик-дубинка, но какое кому дело? Флягу с водой он точно не уберет, пару бутылок настойки и спрей от комаров - тоже дело нужное. Можно вывалить сувенирные камни со дна сумки, но, как говорится: с подарками и дорогими вещами не расстаются.
- Уйди, - кто-то недовольно буркнул у него над головой. Птицы разговорились нынче. Щенок поднял голову и почесал затылок. Это не птицы. Это Стрикс.
Темноволосый, с безупречной кожей и всегда алыми, как кровь губами, парень сидел на ветке старого дуба. Уставший, подавленный и пьяный.
- Уйду. - Цербер переложил цигарку в другую лапу и подошел ближе. - Плохое утро?
Стрикс сгримасничал.
- Плохая жизнь.
- Знакомо. Махорки не хочешь?
- Я хочу умереть.
Цербер снял с головы шапку, почесал голову, и надел обратно. Слишком много людей вокруг него хочет умереть. Да вся стая, каждый из них раз в день да хочет умереть. Кому-то даже удалось. Причем ни раз.
- Поверь, с этой штукой умирать приятней. Но как пожелаешь. - Пес взвалил поклажу обратно на плечи и двинулся к Дому.
Стрикс отломал с дерева ветку и швырнул ему вслед.
Щенок пинком открыл дверь в стайную, пинком отправил свою сумку на кровать и пинками отправил себя делать кофеек.
- Доброго времени суток, - поприветствовал его вожак. Шелкопряд сидел на подоконнике, задумчиво баюкая в руках кружку остывшего кофе.
- И тебе, вожак, - бодро ответил Щенок. - Махорочки?
- Нет, Цербер, спасибо.
- Как пожелаешь. - Пожал плечами Пес.
Шелкопряд поднял взгляд.
- Как думаешь, что теперь будет со стаей и как я должен поступить?
Цербер занервничал. Как то уж слишком ответственно прозвучал вопрос. Да, чего там! Вожак таким тоном никогда прежде и не обращался к нему.
- А что со стаей, и зачем с ней нужно как-то поступать?
Шел явно раздражился.
- Еретики объявили нам войну. Потому, что я бесполезный вожак. Позволил умереть Мраку, перевести Про обратно к Фазанам, прогнать Маску ...
- Ух, ты, сколько всего произошло. А разве Еретики, уж извини, если эта информация не для моего ума, нам не союзники?
- Еретиков, если уж на то пошло, как стаи больше не существует. И, нет, они нам больше не союзники. Не после того, что случилось с Кистью. И ты меня совсем не слушаешь.
Цербер хмыкнул. Что-то с вожаком не то. Толи жалуется, толи обвиняет. И что с Кистью случилось?
- Эм, так, Шел, давай по порядку. Ты противоречишь самому себе. Еретиков не существует, но они объявили войну, ты бесполезен, но спрашиваешь, что полезного сделать для стаи?
Неожиданно для Цербера, Шелкопряд резко спрыгнул с подоконника, попутно послав кружку в полет, к тумбе.
- Нет больше никакой стаи. - Прошипел он. - Монстр все уничтожил. А ведь когда-то я заступился за его место среди нас. Видимо зря.
Беда, беда творится, - красным цветом сигналило в мозгу Пса. Да только сейчас он был слишком расслаблен, чтобы перехватить тревожность вожака. Тут нужен был кто-то другой. Кто-то тертый, кто понимает Шела и понимает все, что творится здесь.
Как по заказу дверь комнаты открылась. На пороге стоял он: полумертвый, полуживой элемент Вороньего гнезда. Мрак.
- Мы все исправим, Шел. Дай мне только отряхнуться. Карманы полны могильной земли.
Шелкопряд опешил и попятился назад. В его глазах недоверие смешалось со смятением.
- Мрак? ...
Цербер подкурил еще одну. Какой кинематографичный момент, без махорочки грешно продолжать. Не каждый день покойники воскресают. Или, не так, не каждый день покойники воскресают, когда это нужно. Так верней.
- Ну вот, с одной проблемой мы разобрались. - Улыбнулся Пес. - Кстати, поможете мне Стрикса с дерева снять?
