Блуждающий в ней

ГЛАВА 3

Я лежал на нижней полке и смотрел в окно, рассматривая пейзажи. Заснуть в данный момент невозможно, слишком много событий произошло. Я посмотрел на Лизу. Она лежала спиной ко мне, вроде как спала.
Вот так бывает, что за два часа ты можешь влипнуть по полной. Поезд увозил меня от старой жизни, и вернутся к ней, уже нет возможности. И тут же напрашивается вопрос: хочу ли я вернуться? Ответ очевиден: ничего ценного из прошлой жизни я не теряю, потому что ничего ценного там не осталось. Я положил голову на подушку, закрыл глаза и наслаждался звуком движения поезда. Есть в поездах что-то романтичное, нечто захватывающее дух. Садясь в поезд, ты несешься сквозь время, стирая прошлое, имея шанс начать все с чистого листа. Засыпая в поезде, можешь проснуться уже другим человеком, свободным от всего, что сковывало тебя раньше. Я постарался не думать ни о чем, ведь утро вечера мудренее. Я закрыл глаза и постарался уснуть.
Во сне я увидел родителей. Мы бежим с отцом наперегонки, мне всего восемь лет. Голубые глаза отца излучают радость, и я невероятно счастлив, поскольку могу увидеть его здесь еще на ногах, до аварии. Я оборачиваюсь, на трибуне стоит мама и машет мне рукой, улыбаясь...
Проводник разбудил всех криком:
– Через двадцать минут, будем в конечном пункте – Киеве.
С трудом открыл глаза. Первая мысль, которая меня настигла: вчерашний день мне приснился. Нет никакой Лизы и пакета с наркотиками. Но, повернув голову направо, я увидел ее. Она уже встала и начала приводить себя в порядок.
– Доброе утро, – увидев, что я проснулся, сказала она.
–Доброе, доброе, – ответил я, зевая.
«Доброе? Ну незнаю», –подумал я.
Встав с кровати и выглянув в окно, я увидел равнину с несколькими домами. Только тогда я ощутил, что покинул зону комфорта. Меня накрыло, стало страшно и неуютно, сразу захотелось вернуться, сойти с поезда, лечь на свою кровать дома и лежать под одеялом. Но, овладев собой, я успокоился.
Собрав постель, я побрел занимать очередь в туалет. Простояв в вонючем коридоре минут десять, автоматически закрыв нос, я наконец-то зашел в уборную. Осмотрев эту гадюшню, я принял решение, что гигиеничней будет просто выйти, ни к чему здесь не прикасаясь.
– Что делать будем? Я в полной растерянности, – спросил я Лизу, вернувшись.
– Не знаю, а что хочешь?
– Нам надо снять квартиру, чтобы было, где спать. Сколько у тебя денег?
–Четыреста гривен плюс то, что в рюкзаке лежит, – ответила она, посчитав оставшиеся деньги.
– На день, может два хватит, если растягивать и поселиться в хостел.
– Нам надо слить пакет, не можем же мы таскаться с ним по всему городу. А то нам быстро найдут крышу над головой на пару десятков лет.

– Ну и как мы это продадим? Ты ж у нас дилер. В моем представлении продавать наркотики – это подходить к людям, как в фильмах делают ниггеры и говорить: «Эй, парень кокс не нужен?»
Она засмеялась.
– Есть один знакомый в Киеве. Если повезет, продадим пакет. За мизерную сумму конечно, но это хоть что-то. Выбора у нас в любом случае немного.
– А за сколько примерно?
– На самом деле, за сколько он захочет. Другие варианты слишком рискованные, – с грустью ответила Лиза. – Здесь мы заложники обстоятельств, Артур.
Прибыли мы в 08:16. Выйдя из поезда, я чувствовал себя абсолютно не уверенно, меня потряхивало. Хотя людей вокруг было и много, в глаза мне бросалась только полиция. Я посмотрел на Лизу, она была спокойна. Я же трусился, как девчонка и не мог сосредоточиться, что меня жутко бесило.
– Ну что, адриналинчик выработался? – с улыбкой спросила Лиза, увидев выражение моего перекошенного лица.
– Сейчас не только адреналин у меня будет вырабатываться.
– Не волнуйся, полиция не проблема.
– Почему-то не получается не волноваться.
На вокзале мы наткнулись на десятки объявлений хостелов и выбрали самый оптимальный по цене и месторасположению. Мы сняли хостел за 90 гривен за сутки с человека в десятиместном номере на станции метро «Левобережная».
Заселившись в хостел, мы положили пакет в ящик под замок. Вот так просто неизвестные и невинные люди стали сообщниками хранения наркотиков в особо крупных размерах. Вообще, много страшных вещей творится вокруг, но люди не обращают внимания – стали сильно рассеянными из-за гаджетов и интернета, рекламы и телевидения. Люди упорно ничего не видят, они ездят в метро с опущенными головами, читая новостную ленту: «Россия напала на Сирию».
«О боже это ужасно, когда же они уймутся?» – думает обыватель.
Но только выйдет из метро, информация из головы выветривается, ему уже не до этого, теперь он в тренде, может поддержать тему с коллегами, этого ему достаточно. В наше время люди стремятся знать, но использовать знания не хотят. Я знаю это, я сам такой. Вот так и живут многие в неведенье. И остается только надеяться, что они не поймут этого под конец жизни, потому что грусть их будет безмерна. Я бы не пожелал даже злейшему врагу находиться в этот момент рядом с этим человеком.
Мы направились в ближайшее «АТБ», поскольку в других магазинах дороже на 3-4 гривны, а наш бюджет практически на нуле. Найти его в Киеве оказалось не так просто. Купив пачку макарон, немного яиц и литр водки «Хлiбний дар» мы двинулись обратно в номер. В то время пока, я варил макароны и делал яичницу, Лиза на балконе звонила парню, который должен был купить пакет с товаром. Конечно, для красивой истории все должно быть на оборот, но реальность это совсем другое. Реальность – это когда ты ведомый, потому что слаб. Или бежишь, а не дерешься, потому что страшно, или когда прячешься и сидишь голодным месяцами на чердаке, потому что в розыске. В жизни ошибки играют ключевую роль, а не победы.
– Я договорилась с ним завтра в обед встретиться и все обсудить,–сказала Лиза, вернувшись на кухню.
– Это хорошая новость, – сливая воду из кастрюли, ответил я. – Накрой на стол, уже почти все готово.
Первые 15 минут мы, молча ели и пили. Я не хотел что-либо говорить, поэтому постоянно подливал себе водку. Когда же водка начала действовать, и я почувствовал, что, наконец, в порядке, я решил задать вопрос, хоть он меня и не сильно интересовал, но стоило же с чего-то начинать.
– Почему ты решила продавать?
–Или так, или в шлюхи. Мне нужны были быстрые деньги, а эта работа не очень тяжелая... Ну, по крайней мере, была такой до вчерашнего вечера. Я не простой человек, я сочетаю много граней.
– То есть ты считаешь себя необычной?
– Совсем немного. Знаешь, в каждом мусоре есть нечто ценное. Все выбирают свой путь, так же, как ты выбирал свой. И, я уверена, что лучше умереть в грезах молодым, чем в семьдесят, убеждая себя, что ты жил по-настоящему.
– По-настоящему – это весьма условно, по-настоящему у каждого свое, – ответил я.
Лиза взяла пластиковый стаканчик, и мы выпили, а затем она продолжила.
– Ты вот, например, очень быстро решился сбежать в Киев. А почему? Я вот считаю, потому, что тебе скучно, и ты считаешь свою жизнь никчемной, а я добавила немного красок в нее. Разве я неправа?
– Просто решил исчезнуть, а то военкомат найдет, – сказал я и выпил стопку водки.
– Это не так.
Мы оба знали, что не открываемся до конца, поскольку мало знаем друг друга. Это означает, что у нас есть раны, про которые кому попало знать не стоит.
Перекусив, мы взяли спиртное, и пошли прогуляться по Киеву. Я со столицей не очень в хороших отношениях. Как-то раз я приехал к знакомому, который обещал меня приютить на денек, а сам, в свою очередь, даже не вышел на связь, и мне пришлось спать на Майдане без теплой одежды. Второй раз меня тут обокрали. Да и теряюсь я постоянно в этом городе. Но это из-за того, что я провинциал. Сложно адаптироваться одному в мегаполисе. Сейчас мне хорошо, водка действовала, а знание того, что сегодня у меня есть, где спать давало иллюзию безопасности и позволяло наплевать на все, как минимум до завтрашнего утра.
Мы шли по улице и пили водку, смешанную со Schweppes-ом и всем казалось, что мы обычная пара с обычными проблемами. Если кто-то, конечно, замечал нас.
– Я так и не рассказала, насколько ты в дерьме, помнишь? – спросила Лиза.
– Не думаю, что это важно в данный момент.
Мы разговаривали о всяких вещах, серьезных и не очень.
– Знаешь, а я ведь был здесь, когда все горело, – сказал я, когда мы проходили мимо Майдана.
– И что ты чувствовал?
–Го-о-ордость! – протянул я, чуть пошатнувшись, вспоминая те эмоции.
– А сейчас?
– Стыд, – быстро произнес я и опустил голову.
– Поехали ближе к дому?
Я сделал глоток и передал ей бутылку, чтобы она допивала.
– Поехали.
Мы спустились в метро и поехали на «Левобержную».
– Мы нищие, – сказал я, когда мы вышли из метро. – Ни бухла, ни денег...
– Ну, не совсем, – она достала небольшой зиповский пакетик.
– Слышал, что, если смешивать с бухлом, то можно сдохнуть.
– Можно умереть просто сидя в комнате.
– И отчего же?
– От старости.
Мы ушли вглубь дворов, где Лиза разделила «дороги». Вынюхав в обе ноздри, мы побрели в хостел. Ложась на кровать, я понял некую связь всего происходящего, но забыл, проснувшись следующим утром. Что-то было важное в этих мыслях, но никак не вспомнить.