«Я попросил помочь с пирсингом, а он достал гондон!»

ГЛАВА 15

Ясное дело, я не шелохнулся. Тэхён лишь посмеялся на это и ушёл куда-то, а потом крикнул:

— Не бойся, я только тату покажу. Заслужил.

На этот раз я, хоть и очень недоверчиво, но пошёл на голос в знакомую красными оттенками спальню. Тэхён сидел на кровати, собрав ноги, что-то напевая и втыкая в телефон. Я же стоял у входа, с зажатым очком в ожидании подвоха, которого, почему-то, ещё не нет. Немного осмелев, я всё же прошёл в комнату и даже дошёл до кровати, возле которой встал, не зная, что дальше делать. Парень на кровати тут же откинул телефон на тумбочку, а сам быстро сместился в центр ложа, повернувшись ко мне спиной, и одним быстрым движением спустил огромную рубашку, и так державшийся на честном слове, полностью обнажая спину. За это время я успел побелеть, посинеть и покраснеть. Но стоило мне сфокусироваться на его обнажённой коже, как я тут же обо всем забыл: сложными переплетениями линий и фраз, рукав-тату переходил в... Крыло бабочки. И не просто крыло: каждая жилка состояла из слов и предложений, некоторые доходили до мизерных размеров, но каждое слово было набито четко профессиональной рукой мастера. Я залез на кровать и как можно ближе придвинулся к этому шедевру, желая разобрать каждое слово. «Страх», «Вечное одиночество», «Страдание во имя удовольствия», «Боль», «Вечно второй», «Память», «Отец», «Мерзкое создание», «Шлюха», «Тьма всегда со мной»…Столько слов и ни одного хорошего. Не сдержавшись, я провел пальцем по слову «Боль», на одной из толстых жилок. Это слово слишком ярко выделялось на фоне его свежих ушибов и синяков. Это было невыносимо, будто, это меня били и надо мной всю жизнь издевались. Я лбом уткнулся ему в плечо и тихо спросил:

— Почему крыло только одно?

— Потому что будь их два, я бы смог улететь, — его голос звучал обычно, даже немного весело, но Чонгук был слишком близко, чтобы почувствовать лёгкую дрожь в его теле.

— И куда бы ты хотел улететь?

— Не знаю, но куда-нибудь очень далеко, где люди не косились бы на меня и принимали мою любовь так же, как и свою.

— Ты знаешь, что бабочку живут очень мало?

— Если бы мне дали пару дней такой жизни взамен за долгие года жизни нынешней, я бы не раздумывая выбрал первое.

Больше я ничего не смог сказать. Моё горло сдавило от возмущения и презрения ко всем людям. Особенно к себе. Не знаю, было это от близости или просто просветление снизошло, но в тот момент я как будто через себя пропустил эти слова. Почему-то сейчас они были настолько понятны, настолько очевидны, что, казалось, не понять их просто нельзя. Вот только я сам их не понимал до появления этого человека. Я о них даже не задумывался и теперь мне было так стыдно, так хреново, что старое желание провалиться под землю снова накрыла меня, но вместе с ним и ещё одно, другое желание…