Yeonbin

not remember

Субин обещал прочитать это письмо намного раньше. Но каждый раз, когда начинал, хрустящая бумага обжигала руки, оставляя кровоточащие ожоги. Сегодня прошла ровно неделя с момента, как его любимого хёна не стало. Он принёс письмо и отдал его чётко на руки Чхве. Он просил прочитать на следующий день. Хён был так обеспокоен, его руки тряслись, а взгляд всё метался по комнате. Субин хотел увидеть его глаза в тот момент. Хотел обнять, но он не мог. Он обещал сам себе это прекратить.
Вот уже неделю он сидит в своей комнате, неделю слёзы без конца пачкают белые простыни. Он не ел много дней, его смысл жизни угас. Вместе с любимым человеком. Но Ёнджун хотел, чтобы именно Субин прочёл это письмо. Вдруг там что-то важное? Вдруг страхи Субина не напрасны, и хён ненавидит его. В голове перебираются множество мыслей; конверт письма аккуратно разорван. И Субин начинает читать, что-то подсказывает, что письмо сделает всё намного хуже. Но Ёнджун просил прочитать. И мальчишка читает полные боли строки.
* * *
Привет, солнце, прости хёна, хён такой глупый. Спасибо, что читаешь, я бы никогда не смог сказать лично.
Заранее извиняюсь. Но ты должен был узнать.
Твои действия такие спокойные всегда. Они кажутся правильными при любом раскладе. Ты тёплый, Субин-ни, и располагаешь к себе.
Когда ты успел стать таким взрослым? Я перестаю чувствовать себя старше рядом с тобой. Твой голос всегда такой тихий, но я вслушиваюсь, будто ты говоришь самые сокровенные тайны. Ты знал это?
Я точно знаю: со мной ты другой. Иногда я замечаю, как кто-то из твоих одноклассников смеётся над тобой. Но почему ты не разрешишь мне разобраться с ними? Ты всегда мне говорил, что всё в порядке, тебя они не беспокоят. Когда ты успел, стать хёном для меня?
Тебе так неуютно на вечеринках, на которые я зову тебя всякий раз. Ты постоянно рядом со мной, я чувствую твоё тепло, и это успокаивает. Ты не разрешаешь мне много пить. Хотя ты, всё же, напиваешься. А после творятся странные вещи. Их хочется забыть, стереть из памяти, этим нельзя заниматься с любимым донсеном, как хён, я должен был тебя остановить. Но я всё же напиваюсь без твоего разрешения. И тело реагирует слишком быстро, слишком хорошо, для этого мира ты слишком хорош.
Твои губы сухие и горячие, а действия всё так же полны решительности и спокойствия. Мне плохо, но в тоже время прекрасно, я должен был сказать «стоп». Уйти, может, прекратить общение. Но ты не даёшь, или я слишком слаб. Я чувствую себя в заточении. Я смотрю на тебя слишком долго, пора заканчивать всё это. Мои родители волнуются, я слишком часто начал молчать. Чувство тревоги постоянно рядом, а тебя как раз-таки нет. А ведь рядом с тобой я могу почувствовать спокойствие. Я могу чувствовать себя защищённым. Мы поменялись ролями, я давно не могу показать себя хёном для тебя. А тебе, вроде как, и не нужно. Мы отпускаем формальности.
Дорога до клуба знакомая, моя схема также. Порой мне начинает казаться, ты давно понял, что я делаю и для чего. Ты продолжаешь соглашаться ехать в тот клуб, который ты на дух не переносишь. Продолжаешь просить меня много не напиваться, а сам всё же пьешь больше меня. А я ослушаюсь тебя, наверное, в сотый раз. Ты будешь так близко, твои губы будут горячими, и ты будешь придерживать меня за талию. Почему ты пьёшь больше меня, а напиваюсь в итоге я? Моё тело опять реагирует неправильно, я слаб сейчас. Вымотан эмоционально и физически. Твои руки такие крепкие, я чувствую их, я помню всё, что ты делаешь.
Но есть одна проблема - ты не помнишь.
Я вынужден просыпаться раньше тебя после каждого похода в клуб. Я вынужден уходить из твоей квартиры раньше, чем ты проснёшься. Как это работает? Потом мне ужасно стыдно, я помню всё, что ты делал, я помню каждое слово, каждое движение. Я мелко дрожал от этого, а ты нежно водил по спине и говорил всякую милую чушь. Ты говорил мне, что я красивый, а мой голос предательски дрожал. Я никогда не говорю с тобой об этом. Ты никогда и не начинал разговора сам. Ты не помнишь, верно?
Я часто плачу, правда, этого не видит никто. Об этом я не стану говорить ни с кем. Я рад видеть тебя всегда, рад слышать твой голос, но порой мне кажется, я начинаю неправильно его воспринимать. Что-то шёлковой лентой скручивается на дне живота. Я медленно задыхаюсь, а ты просто говоришь что-то о ядерной физике.
«Мы не должны были сдружиться.» — как-то сказал ты за обедом. Ты просто имел ввиду то, что мы слишком разные. А мой мир немного сотрясло. Но что-то после тех слов изменилось. Мы стали меньше видится? Меньше общаться? — нет. Твой взгляд, он изменился.
Он стал холодным.
Мы снова выполняем ужасные шаги «нашей схемы», а мне стало плохо, твои губы всё горячие, прикосновение те же. Но прошу, посмотри на меня по-другому. Посмотри на меня, как на любимого. Посмотри на меня, как на человека, которого ты хочешь. Между нами в такие моменты есть страсть, а без тебя каждый день у меня есть удручающая влюблённость. Я тихонько плачу, но тебе ведь всё равно? Ты двигаешься быстро и грубо. Хотя никогда этого не делал со мной. Ты смотришь на меня, как на вещь.
Я стал чувствовать себя твоей игрушкой. Или всегда чувствовал?
Ты ведь помнишь, да? Я думаю, ты точно помнишь.
Но я ведь даже нежеланная игрушка, сижу у тебя в комнате, в ворохе других таких же. Но у тебя нет никого, кроме меня, ты самый тихий в классе и самый не общительный. Ты самый прекрасный в моей памяти. И всё же самый любимый. Я позволяю тебе пользоваться мной. Ведь нам обоим хорошо в те моменты? Мне ведь всегда было так хорошо.
Я тихонько угасаю.
Я хочу, чтобы ты помнил.
Я прошу, посмотри на меня, как на любимого.
Чхве Ёнджун
Спасибо, за то, что прочитал, солнце. Хён любит тебя, всегда будет любить.
Хорошо кушай, подружись с кем-нибудь. Не ходи на вечеринки и много не пей.
Ты не обязан воспринимать всё так серьёзно, я знаю, только я виноват в этом всём. Не переставай любить хёна, даже если его уже нет.
В душе у Субина дыра от прочитанного. Он сделал всё это, он виноват. Он просыпался один и не понимал, чем заслужил такое, он каждый раз хотел попросить хёна остаться. А после он просто решил перестать мучиться, раз им пользовались. Он тоже может. А ведь он совершил ужасную ошибку. Ведь в этой ситуации монстром являлся он сам. А Ёнджун продолжал терпеть, они оба молчали. Они оба умерли в один день.
Только кто-то умер физически.
А кто-то морально.
И даже не знаешь, что хуже.
Но проблема в том, что он так и не успел сказать, он правда помнит. Он помнит всё, что делал. Он помнит каждую ночь. Письмо падает на пол вместе с болезненными слезами мальчишки. Он думал сказать обо всём этом. Думал поговорить. Но он правда боялся.
А вдруг хён осудит, рассмеётся в лицо и скажет, что это ничего не значит. По пьяни  не считается.