Yeonbin

our little spring

боль. резкая боль по всему телу - единственное, что сейчас чувствует ёнджун. он еле идёт, цепляясь руками за ветки деревьев и кустарников. сил не остаётся даже на элементарные слёзы - внутри лишь тяжёлый (кажется, он весит несколько тонн) осадок из-за осознания того, что у него никого не осталось. зачем он сбежал? его ведь могли убить вместе с семьёй и всё было бы так, как нужно. ёнджун бы сейчас не задавался вопросами «зачем я живу? ради кого?». он бы погиб с теми, кто ему дорог.
видя впереди слабый свет, ёнджун не сворачивает, упорно продолжая ковылять вперёд. он знает, что это - логово волков; знает, что от него, после визита на их территорию, останутся только косточки и маленькие оленьи рожки. его сожрут моментально, даже глазом не моргнув. времена нынче тяжёлые - хищники голодают, потому что им запретили нападать на более слабых.
хотя это не помешало волкам уничтожить целое поселение оленей, в котором жил ёнджун.
он доходит до забора и, кое-как перелезая через него, создаёт специально как можно больше лишнего шума, чтобы его поскорее заметили. оленёнку уже правда наплевать - продолжать жить дальше ведь не имеет смысла никакого. зачем? для чего?
наконец, на крыльце загорается свет. ёнджун видит, как ушастый силуэт выходит из дома, и закрывает глаза. ему совершенно не страшно - он просто не хочет видеть лица того волка, в чьи лапы попал; не хочет встречаться с ним взглядом. чхве кажется, что если он заглянет в глаза хищника, то паника мгновенно захватит разум, а инстинкт самосохранения проснётся и возьмёт вверх, приказывая бежать подальше.
шаги с каждой секундой становятся всё ближе и ближе; начинает пахнуть кем-то чужим и незнакомым. у ёнджуна сердце бешено колотиться начинает, когда он чувствует, как волк касается его лба своей холодной рукой, убирая отросшую чёлку в сторону.
- и где тебя угораздило так пораниться?.. - у него голос низкий и немного хриплый, но отчего-то не вызывает неприятных эмоций. наоборот, этому голосу ёнджун, по непонятной даже ему самому причине, хочет доверять. - неужели, западные волки всё-таки напали на то поселение?..
решаясь, оленёнок осторожно открывает глаза и тут же замирает. что-то в чертах лица волка заставляет ёнджуна смотреть на него безотрывно. если честно, незнакомец на хищника не похож совсем. милая внешность, немного пухлые щёки, худоба, - всё это больше напоминало какого-то травоядного.
- т-ты, - чхве шепчет чуть-чуть испуганно, - ты не будешь м-меня убивать?..
тот прыскает, улыбаясь и демонстрируя очаровательные ямочки. - если бы я хотел, то прямо сейчас уже обгладывал бы твои косточки.
- а... а вдруг ты сначала откормишь, а потом убьёшь... - немного увереннее говорит ёнджун, - чтобы вкуснее было...
- ты попал в логово северных волков, оленёнок. мы установленные правила не нарушаем с тех пор, как их приняли, - незнакомец продолжает улыбаться, а ёнджуну кажется, что он за эти милые ямочки уже готов душу продать. - меня субин зовут.
- я - ёнджун...
субин помогает ему встать, позволяя опереться на себя. внутри дома тепло и уютно - камин горит и атмосфера неописуемо... родная?.. волк выдаёт ёнджуну сменную одежду и отправляет в ванную комнату, чтобы после обработать раны. ёнджун, почему-то, безоговорочно субину верит. хотя даже если тот соврал, терять оленёнку нечего, - он ведь изначально рассчитывал на смерть.
укутывая ёнджуна в плед и усаживая его напротив камина, субин царапины и кровоподтёки аккуратно обрабатывает и дует заботливо, когда чхве жмурится от боли и шепчет «щипит». спустя десять минут, когда вся работа уже сделана, субин подбрасывает дров в камин, а потом идёт на кухню, разделённую с гостиной аркой.
- чувствую, что ты хочешь знать, но боишься спросить, так что расскажу сам, - начинает волк, и ёнджун слышит, как он достаёт посуду, видимо, собираясь что-то приготовить. - наше поселение до сих пор называется «северные волки», хотя сейчас здесь проживают и многие другие. мы изначально были против насилия, а когда закон утвердили, и все, кто боялся несогласных с ним хищников, побежали к нам, мы с удовольствием их приняли. ты тут в безопасности.
- я слышал, что волки с юга тоже принимают всех беглецов.
- да, южные оказывают огромную помощь, - в голосе субина слышна улыбка. - иди поешь. я, конечно, не повар, но, думаю, фруктовый салат у меня вышел нормальным.
салат действительно оказывается вкусным; ёнджун узнаёт, что северным и южным волкам пришлось отказаться от мяса, хотя иногда они едят рыбу из ближайших рек и озёр. «как хорошо, что рыбы не стали такими же, как и мы», фыркает субин, заставляя ёнджуна тихо хихикнуть в ладошку.
он не очень-то и много знает обо всём этом, на самом деле. знает только, что они все - один большой эксперимент людей, знает, что их отделили от настоящих семей и друзей, приставив к поддельным. знает, что закон о ненападении хищников на травоядных - временный и принят только для того, чтобы все остальные считали эксперимент идеальным и продуманным до самой мелкой детали.
ёнджун совершенно не помнит то, как вообще согласился принять участие в этом. может, он и вовсе не соглашался. может, ему не оставили выбора. может, он отчаялся. иногда он думает о прошлом слишком много, хотя и ничего вспомнить не получается; в голове - пустота.
мир постепенно становится похож на какой-то ужас - везде разрухи и войны. ёнджун хочет повернуть время вспять, вернутся туда, где царили счастье и радость, да только вот машину времени всё ещё не изобрели, а те, кто научился временем управлять, давно уже свалили подальше отсюда, оставив всех на произвол судьбы.
мир постепенно становится похож на то, чем был несколько столетий назад.
история циклична.
ёнджун думает о том, что всё было бы совершенно иначе, если бы он встретил субина при других обстоятельствах; если бы они были обычными людьми; если бы они сейчас жили не в разваливающемся прямо на глазах мире. они бы познакомились в каком-то уютном кафе или в университете. может, у них были бы общие друзья.
ёнджун надеется, что в другой, в альтернативной вселенной, они с субином счастливы.
утром чхве просыпается из-за ливня. оленёнок думал, что конец апреля порадует хорошей погодой, однако огромные капли заставляют весь лес напряжённо шуметь, а его жителей - сидеть дома, попивая чай.
из кухни доносятся незнакомые голоса; ёнджуну становится страшно. конечно, у субина есть друзья. субин дружелюбный и добрый, - неудивительно, что он легко находит общий язык со всеми. но стоит ли ёнджуну сейчас показываться им? примут ли они то, что волк приютил бесполезного и маленького травоядного?
дрожа, ёнджун останавливается прямо на пороге кухни, боясь сделать лишнее движение.
субин тут же вскакивает, старается сделать так, чтобы они с оленёнком встретились взглядами, но безуспешно. - ёнджун? ты чего замер? что произошло?
страшно. ёнджуну безумно страшно. он испуганно таращится на лиса и на рысь и ощущает, как паника берёт над ним вверх. прижимая ушки к голове, он осторожно делает шаг назад, повторяя мысленно «не смотрите на меня».
- вау, оленёнок, - лис фыркает, - не думал, что кто-то остался жив после налёта западных волков.
- он довольно миленький, хён, - ухмыляется рысь.
субин аккуратно подходит к ёнджуну, сжимая его дрожащие руки в своих. - они не навредят тебе, слышишь?.. пусть только попробуют, - они наконец-то смотрят друг другу в глаза, и волк улыбается, сверкая ямочками. - я не дам тебя в обиду.
- м-меня зовут ёнджун... - еле выдавливает тот из себя, не отпуская из своей правой - чужую левую.
- я - бомгю! - тут же подскакивает со стула лис, вынуждая ёнджуна спрятаться за спиной волка. субин цокает языком «не так резко, дурак. ему же страшно».
- тэхён, - просто кивает рысёнок, оттаскивая бомгю подальше, - прости, что напугали.
- если субин вам доверяет, значит в-вы хорошие, - тихо говорит ёнджун, решаясь слабо пожать тэхёну руку. бомгю дуется «а я?..», поэтому оленёнок боязливо пожимает и его ладонь.
через несколько минут ёнджун всё-таки перестаёт чувствовать страх и даже задаёт бомгю и тэхёну пару вопросов; субин говорит, что они - хорошие друзья, хотя и дурачатся почти двадцать четыре на семь, не думая о каких-то серьёзных вещах.
в дверь вдруг стучат.
бомгю ушки прижимает, хватает тэхёна за руку. шепчет «это хёк-нуна... сегодня же день проверки...» и переводит испуганный взгляд на ничего непонимающего ёнджуна. субин резко тянет его за собой, заводит в ванную комнату и бросает твёрдое «сиди здесь, пока я не скажу. и чтобы не единого звука».
оставшись в одиночестве, ёнджун пытается дышать ровно, но получается у него плохо, если быть предельно откровенным. в голове крутятся что за проверка? почему они так боятся её? разве субин не говорил, что это - место безопасное и спокойное? всё же будет хорошо? ёнджуна трясёт от страха перед дальнейшими событиями.
субину хочется доверять. его голос - ласковый и нежный, словно бархатные лепестки фиалок. в его глазах читается молчаливое «доверься мне. я не сделаю тебе больно». его прикосновения всегда такие осторожные и заботливые; волчонок боится ёнджуна сломать; боится сделать что-то не так, подорвав и так шаткое доверие оленёнка.
что-то в груди чхве расцветает каждый раз, когда субин вот так - ярко, искренне, с очаровательными ямочками - улыбается ему. может быть, внутри оленёнка прорастает та самая фиалка; он, почему-то, уверен, что она жёлтого цвета. субину этот цвет невероятно сильно подходит; тёплый, яркий, уютный. солнечный.
- ёнджун.
владелец имени вздрагивает. застигнутый врасплох (потому что не нужно мечтать и думать так много, совершенно забывая про реальность), он рассеянно моргает, смотря на мрачного и вовсе не-солнечного волка. все мысли моментально испаряются из головы; из-за такого унылого субина самому паршиво автоматически становится.
- что-то случилось?..
- нет, - врёт. ёнджун видит, знает, что тот врёт нагло, - всё в порядке. бомгю и тэхён ушли, просили передать «пока».
- что-то случилось, - уже увереннее говорит оленёнок, не поставив знак вопроса в конце фразы. это теперь утверждение.
- нет. нет. всё правда хорошо, - субин слабо улыбается, заставляя сердце ёнджуна раздробиться на мелкие кусочки; и тихо, еле слышно добавляет: - извини.
ёнджун хочет спросить «за что?..», но за спиной волка вдруг появляются два высоких медведя, и страх мгновенно помещает ёнджуна в свои мерзкие кандалы. субина отталкивают в сторону, вынуждая молча наблюдать за тем, как сопротивляющемуся оленёнку заклеивают рот, а потом и вовсе заламывают руки за спину. субин отворачивается, не в силах это всё видеть.
- сам виноват, - хмыкает холодно волчица-хёк, - знаешь же, что сбежавших нужно тут же регистрировать. когда найдёшь лишние деньги - приходи. мы с удовольствием избавимся от этого травоядного. у нас и так почти не осталось свободных мест.
с безэмоциональным «уведите его» и громких хлопком двери сердце субина заполняет липкая и отвратительная пустота.
ёнджун рыдает почти без остановки с тех пор, как сюда попал. от не особо разговорчивых охранников ему всё-таки удалось выяснить, что беженцев они с удовольствием принимают, да. только вот этих беженцев нужно прямо сразу регистрировать. такие законы у них. а если ты уже оказался здесь, то остаётся только ждать, когда тебя кто-нибудь выкупит и зарегистрирует.
ёнджун рыдает, вспоминая такого тёплого и заботливого субина. он хочет обратно. хочет обсуждать всякие мелочи, смотреть на звёзды, сидя под одним пледом, пить какао из одной кружки, смеяться из-за глупостей, держаться за руки и обниматься. оленёнок уже давно не чувствовал себя так, как рядом с субином; он уже давно не чувствовал эту необъяснимую и приятную теплоту в груди.
- эй, ты, - ёнджун поднимает на охранника-медведя испуганный взгляд, - хватит реветь. тебя выкупают уже спустя четыре дня. поздравляю.
чхве ведут по широким коридорам, а он думает лишь об одном.
это должен быть субин.
- меня зовут хюнин кай, но можно без «хюнин», - протягивает ладонь кролик, дружелюбно улыбаясь,
а на лице ёнджуна - боль и разочарование.
«ты ожидал увидеть кого-то другого, да?», кай руку убирает, вздыхает и, молча разворачиваясь на пятках, идёт куда-то. ёнджун покорно плетётся за ним, потому что выбора у него нет. оставаться в этом месте ещё на неопределённое количество времени ему совсем не хочется.
они идут в полной тишине, оставляя между друг другом огромную дистанцию; на глаза ёнджуна вновь наворачиваются слёзы. он так сильно хочет увидеть субина сейчас. обнять его. почувствовать себя дома.
- кай, - строгий и до болезненно сжимающихся внутренностей знакомый голос выводит оленёнка из раздумий, - что ты наделал? почему он плачет?..
ёнджун не верит собственным глазам, когда видит нахмуренного субина, недовольно покачивающего волчьим хвостом из стороны в сторону.
даже не пытаясь сдержать порыв внутри себя, ёнджун бросается на субина с объятиями и рыдает взахлёб, цепляясь за волка так, словно если отпустит - никогда больше не увидит. ёнджуну страшно.
он не хочет больше вот так ужасно - без субина.
субин крепко обнимает оленёнка в ответ, гладит по голове, успокаивая. у ёнджуна в груди загорается солнце, освещая растущие с новой силой жёлтые фиалки; он всхлипывает громко, жмётся ещё ближе. не хочет отпускать ни под каким предлогом. субин - его глоток воздуха, когда вокруг - непроглядная синева ледяной воды.
- знаешь, субин-хён, - неожиданно начинает кай, - забудь про деньги. не возвращай мне ничего. просто больше никогда в жизни не давай его в обиду. будь рядом с ним, хорошо? я приму это за прекрасную оплату.
субин молча кивает, нежно целуя ёнджуна в макушку.
- я обещал тебя защитить, а в итоге... - субин горько улыбается, - извини, ёнджунни.
настенные часы показывают ровно двенадцать ночи; ёнджун субина обнимает изо всех сил, закрывая глаза. чувствует чужие руки в своих волосах и невольно улыбается. - но ты же не оставил меня там.
- я бы не смог. ты - очаровательный.
субин целует в лоб, в нос, в щёку; ёнджун глаза открывает, сталкиваясь с нежным взглядом напротив и слегка поддаётся вперёд, заставляя их губы соприкоснуться. дыхание у обоих сбивается моментально, и словно слабенький разряд тока проходит через всё тело. ёнджун целует неумело, вздрагивая каждый раз из-за того, что субин аккуратно проходится языком по его губам, будто спрашивая разрешение на что-то большее.
стоит их языкам встретиться - ёнджун не сдерживает короткий вздох, ощущая, как субин мягко и нежно поглаживает его оленьи ушки. ёнджун правда не знал, что от одного только поцелуя может быть так до одурения хорошо и приятно.
- я люблю тебя, - выдыхает субин и даже не даёт шанса ответить, снова накрывая своими губами чужие.
только спустя долгие минуты трепетных поцелуев ёнджун наконец-то тихо шепчет: - я тебя тоже люблю, - смущённо кусая опухшие и покрасневшие губы.
субин для ёнджуна - вся вселенная.