Yeonbin

No sex

Субин никогда не считал себя порочным человеком. Ему была ненавистна одна лишь мысль о том, что однажды он сможет примерить на себя костюм, сотканный из похоти и вожделения. От разговоров о связях на одну ночь и чередующихся изменах, становилось настолько тошно, будто он сам каким-то образом к этому причастен, хотя с другой стороны парень прекрасно понимал, что окружающие его люди вправе жить так, как угодно им. Ведь для кого-то вполне нормально подцепить в баре удобный вариант для секса, потому что у жены, вот как уже месяц, головные боли и затяжная депрессия. Или же, кто-то не хочет вступать в отношения, боясь обязательств, живя на полную катушку. А, быть может, чтобы менее безболезненно пережить тяжелый разрыв, люди бросаются в омут с головой, дабы хоть на пару минут забыть о той боли, что разрывает в клочья их сердца. Субин никого судить не собирался, так как прекрасно осознавал тот факт, что у каждого своя голова на плечах, и лезть в это болото, отстаивая свои домыслы, просто бесполезно и глупо. Для себя же парень давно решил, что лучше уж быть одному, в ожидании момента, когда кто-то особенный заставит его сердце трепетать от переизбытка чувств. И, как бы глупо это не звучало, парень свято верил, что этот день однажды настанет, и он посвятит всего себя одному-единственному человеку.
Когда Субин впервые встретил Бомгю, ему на мгновение почудилось, что небо со звоном рухнуло, разбиваясь о землю. Пленительный, вдумчивый, скромный, с глубоким взглядом, в котором едва можно было уловить задорные искорки, он казался нереальным и таким желанным, что в горле пересыхало от потока невысказанных слов, застрявших плотным комом. Ему, в одночасье, захотелось выстроить огромную каменную стену вокруг этого маленького божества, скрыть его ото всех, нежить и обожать, касаясь кончиками пальцев резкого очертания скул и выцеловывая искусанные в кровь губы.
Субин любил бывать в квартире своего возлюбленного. Окна его спальни выходили на солнечную сторону, а еще, Бомгю никогда не закрывал шторы, от чего комната, наполненная яркими лучами, сияла и искрилась, а маленькие фарфоровые фигурки, которые так обожал Бомгю, переливались тысячами огоньков, создавая какую-то до невозможности сказочную картину. Но даже все это великолепие, никоим образом, не могло затмить обворожительную улыбку Бомгю; припухшие влажные губы, обрамлявшие ряд белоснежных, идеально ровных зубов, а в довершение, хитрый, слегка игривый взгляд, испытывающий Субина на прочность.
Но больше всего Субину сносило крышу именно в те моменты, когда Бомгю плавился в его горячих объятиях, извиваясь и мелко подрагивая, сквозь хриплые стоны, прося о большем. Податливый и чувственный, покрытый испариной, с искусанными до кровоподтеков губами, такого Бомгю парень просто боготворил.
- Я не хочу потерять тебя, – шептал, словно в бреду, Субин, сильнее вжимаясь в разгоряченное тело возлюбленного. – Ты мой…Только мой. Я никогда не оставлю тебя. Никому тебя не отдам.
- Твой, – заливисто смеялся в ответ Бомгю, оглаживая своими ладонями резкие контуры лица Субина, нежно касаясь губами раскрасневшихся щёк. – Я только твой, Чхве Субин.
Для Субина, наконец, настал тот момент, когда в одном человеке заключается весь мир, и ты понимаешь, какое это счастье, просыпаться рано утром, чувствуя на себе крепкие объятия и размеренное дыхание того, кого любишь до беспамятства.
Каждый день, проведенный с Бомгю, был похож на праздник. На полгода отношений, Субин купил ему кольцо с их инициалами, сделанное на заказ. В предвкушении встречи, он весь день был сам не свой. Мысли о том, что что-то может пойти не так, будоражили подсознание, не давая покоя. К тому же, телефон Бомгю был выключен, что выводило из себя еще больше.
«Да что может случиться?! Просто забыл зарядить, вот и все. Он ведь бывает таким рассеянным», – в сотый раз повторял про себя парень, чувствуя, как ладони предательски потеют, а на душе становится все паршивее.
Наспех закончив разбирать отчёты за прошедшую неделю, Субин стремглав выскочил из здания главного офиса, кутаясь в свое теплое пальто. Ехать на метро ему совершенно не хотелось. В это время там целое столпотворение раздраженных людей, спешащих домой после тяжелого трудового дня. Поэтому, остановив проезжающее мимо такси, парень забрался в теплый салон, называя водителю адрес. Ему крайне не терпелось поскорее добраться до Бомгю, дабы убедиться в том, что опасения, терзающие его весь день, не более, чем игра его воображения, но, чем ближе они подъезжали, тем больше сердце Субина колотилось, заходясь бешеным ритмом.
Когда Субин стремительно вышел из лифта, ему на мгновение показалось, что весь этаж пропитан каким-то тошнотворным запахом, от которого мгновенно захотелось прикрыть лицо ладонью. Парень настырно позвонил в дверной звонок, с замиранием сердца дожидаясь, когда та, наконец, распахнется, и он сможет крепко обнять Бомгю. Он обязательно отругает его за выключенный телефон, а потом расскажет о том, что весь день был сам не свой, и они вместе посмеются над тем, какой Субин впечатлительный.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем входная дверь открылась, и Субин уж было хотел стиснуть Бомгю в нежных объятиях, вот только на пороге квартиры стоял совершенно незнакомый ему парень.
- Привет, - раздался тягучий звонкий голос, - ты, должно быть, Субин? Не стой в дверях, проходи, мы тебя уже заждались.
Переступая порог квартиры, Субин чувствовал, как едкий запах похоти, вперемешку с дешевым сексом, обволакивал его разум, невольно заставляя задуматься о том, что ему это нравится.
- Кто ты? – спросил Субин, не сводя взгляда с парня, стоявшего на пороге квартиры Бомгю.
- Меня Ёнджун зовут, – ответил незнакомец, цепляя Субина под руку, заводя в квартиру. – Будем знакомы.
* * *
Пестрые неоновые вывески грязных дешевых мотелей сменялись одна за другой. Субину порой казалось, что он уже бывал здесь ранее, хотя, как ни старайся, не мог вспомнить лиц обслуживающего персонала, а вот они, в свою очередь, приветливо улыбались ему, словно он был постоянным посетителем.
Каждый раз, переступая порог одного из таких заведений, Субин чувствовал опустошающее отвращение к самому себе. Неоднократно ему хотелось развернуться и выбежать прочь, подальше от всего того безумия, что овладевало им, пытаясь полностью подчинить себе. Но, как бы сильно он не хотел прекратить все, этот круг был замкнут.
Он всегда приходил чуть позже, таков был уговор. Поднимаясь по старым ступеням на нужный этаж, Субин в красках представлял, что именно ожидает его за заветной дверью, и не было ни одного случая, когда воображение его подводило. Наоборот, ему казалось, что все, что происходит в реальности, как минимум невозможно.
Все это было похоже на сказку, в разы отличающуюся от тех, которые читают в детстве. Ведь в действительности, на свадьбе у Белоснежки, злую Королеву обули в раскаленные докрасна туфли и заставили танцевать, а Русалочка не осталась с принцем, которого спасла от гибели. Она пожертвовала своим голосом, превратившись в морскую пену.
«И жили они долго и счастливо»
Субин же был счастлив именно в те минуты, когда влажные губы касались его набухшей от возбуждения головки, медленно скользя по ней шершавым кончиком юркого языка, вылизывая и смакуя. Гортанно выдыхая, парень вплетал пальцы в растрёпанные пряди волос, толкаясь как можно глубже, чувствуя, как его член проскальзывает в разгоряченный рот, проникая почти до самого основания. Ему нравилось кончать от одного лишь минета, а не растягивать удовольствие на один половой акт, как это было повседневно.
Нет, в этой маленькой комнате все его мечты и фантазии становились реальными, стоило лишь этого пожелать. Дурманящий запах, от которого еще пару недель назад было тошно, пропитал нутро, словно наркотик, бегущий по венам. Этот круг Субин тоже замкнул.
- Нам не следовало делать это, - обессилено сказал Субин, лежа на влажных простынях, закрывая лицо ладонями. – Неужели тебе совсем не стыдно? Ты ведь его лучший друг! Как ты можешь смотреть ему в глаза после этого?
- Ну, ты ведь можешь. Не нужно сейчас обвинять меня в том, что ты оказался более порочным, чем тебе казалось. Я ведь не прошу тебя быть со мной. Думай об этом, как о дружеском жесте. Например, мы не переспали, а обменялись фантиками, о которых давно мечтали. Это, на самом деле очень просто. Воспринимай это, как игру. Мне, как и тебе, кроме секса и не нужно ничего, так зачем усложнять? Да, он мой самый лучший друг, но я же вижу, что ты абсолютно не тот человек, который ему нужен. Однажды, он тоже осознает свою порочность. Но, вряд ли это будет с тобой, Чхве Субин. Не забудь сходить в душ, ты ведь неустанно твердишь о том, что от меня разит похотью.
Вслушиваясь в каждое слово, сказанное Ёнджуном, Субин начинал всё больше ненавидеть себя, продолжая неистово нашёптывать:
- Я люблю Бомгю!
Ёнджун на это лишь усмехнулся, не сводя с Субина насмешливого взгляда.
- Так беги к нему! Тебя никто не держит. А когда будешь целовать его при встрече, вспомни о том, как делал это со мной. Не волнуйся, я не расскажу ему об этом. В этом и заключается дружба.
- Как ты смеешь называть себя его другом после всего? – спросил Субин, окидывая Ёнджуна взглядом, полным ненависти, подбирая с пола свои штаны и натягивая их на себя.
- Ну, ты ведь смеешь называть себя его парнем, так в чём проблема? – рассмеялся Ёнджун, оглаживая кончиками пальцев свой живот, на который несколько минут назад кончил Субин.
Захлопнув за собой входную дверь, Субин поклялся больше никогда не переступать порога этого мотеля, в котором, на белых простынях, остался распятый, словно на кресте, Ёнджун, окроплённый его потом и спермой.
Он найдёт в себе силы и придёт к Бомгю, который крепко обнимет и всё поймёт без слов. Простит и успокоит.
А сам Субин продолжит мечтать о Ёнджуне.