Ангел?

глава 10

Белые стены, шелест и мелодия неведомо откуда – ничего не изменилось, кроме ощущений Юнги – теперь он не боялся, не волновался и мог лишь злиться, не зная на то причину. В груди как-то нехорошо ныло, если его бестелесная оболочка имела бы сердце, Мину казалось, оно разорвалось бы. Неужели души не умеют чувствовать?

Сзади кто-то похлопал его по плечу, и Юнги обернулся, врезаясь в слишком близко стоящего Хосока. Он больше не походил на болезненную копию живого, и был одет в белую рубашку и светлые джинсы – не такой официальный наряд, как у офисных планктонов «Божественной конторы».

- Привет, - улыбается Хосок.

- Ты здесь работаешь?

- Я теперь ангел-хранитель Минни, - кивает Чон и Юнги открывает рот, желая поздравить с «повышением», но слова не вылетают  - зацикливаются где-то посередине, и выходит жалкий сиплый вздох. Хосок стушевался, с сочувствием глядя на Юнги, которого находила не самая лучшая реальность – в этом мире не будет Чимина, в лучшем случае, ещё лет пятьдесят. По крайней мере, Юнги надеялся на долгую жизнь того-кто-остался-внизу. Он сжимает губы в тонкую полоску и вздрагивает, когда к нему обращается Сокджин, в неизменном парадном смокинге с серьёзным взглядом, сообщающий, что пора идти.

Юнги ожидал что-то вроде округлого зала с судьёй, за спиной которого обязательно будут крылья, или, на худой конец, серебристая борода. Вместо этого он сидел напротив Намджуна и Сокджина в пустой комнате, за столом, на котором ничего не было, помимо голубой папки, внутри которой, как помнил Мин, была его ужасная фотография. В этот раз Юнги побаивался серьёзности и официальности добродушного на первый взгляд Сокджина – тот сидел, уткнувшись в документы, перелистывая шелестящие страницы – между бровями залегла морщинка. Намджун мельком глядел на проплывающие иероглифы, не придавая им особенного значения.

Юнги не был в напряжении, ему вообще было всё по барабану. Неприятное ощущение пустоты саднило, перерастало в кинжалы и резало его несуществующие органы изнутри. Или, скорее, душу. Всё-таки она умеет чувствовать, а ведь Мин был уверен в обратном. Он не мог принять тот факт, что там, на Земле, его больше нет. Возможно, лежит тельце со свёрнутой шеей и остановленным навсегда сердцебиением. Что будет с водителем – Юнги касалось в последнюю очередь, это что-то вроде рока – возможно, тот человек был создан именно для этого.

Юнги сосредоточился на пальцах, распутывая ими невидимую паутинку. Время тянулось слишком долго. Уж лучше бы суд и судья, присяжные, прокурор и адвокат. И свидетели. Однозначно – нежели торчать наедине со своими наставниками – ангелом и чёртом, тянущими резину, пока та не лопнет.