Один единственный первый

Фатальный поединок

Чжебом не мог знать, что парень, поделившийся с ним любезно информацией о криминальной группировке Мапо, задолжал тамошнему боссу приличную сумму, потому что был мот, азартный игрок и просто безответственный, не умеющий упорядочивать элементарные вещи, выводить следствие из причины человек. Не раз битый и уже едва не приконченный за то, что не платил по счетам, он, спасаясь, перебежал под покровительство Джунвона, выдав всё, что знал о предыдущем месте, хотя ничего особого и не знал. Среди местных симпатии и доверия он тоже не заработал, поэтому подумывал над тем, что надо заработать или украсть, расплатиться с Тэяном, и вернуться к прежнему образу жизни, который тут не только не поощрялся, но и запрещался. И пока Чжебом ехал на метро в свой второй пункт назначения, эсэмэски доносчика летели к Тэяну, что к нему направлен подходящий для расходного мяса молодой тип, и что за эту услугу, отправитель сообщения надеется, ему будут прощены долги, потому что товар стоящий! Парнишка крепкий, жилистый, подойдёт для чего угодно.
  В этом квартале заблудиться было невозможно. По улицам не только бродили прохожие, идя в клубы или публичные дома, но и разъезжали не самые дешёвые автомобили. Улица, на которой расположилась «Дыра», сияла огнями. В графитовом мокром асфальте расплывались отражения красных, зелёных, синих лампочек. Рестораны, массажные кабинеты – они же подпольные притоны, кальянные, дискотеки, лав-отели. Где-то табло мигали и переливались, где-то беспрерывно горели, приковывая к себе взгляды. Распахивалась дверь – вылетал вместе с входящими или выходящими обрывок музыки изнутри, дверь закрывалась и звук гас. С этим вырвавшимся на волю обрывком, цепляющимся к мыслям и самостоятельно доигрывающим в голове, некоторое время тянулся и запах духов того, с кем он появился на улице. Музыка прорывалась и из машин, проезжавших с приоткрытыми окнами, высвобождающими тонкие струи дыма недешёвых сигарет – он пах вишней, горьким шоколадом и недостижимым благосостоянием. Чжебом шёл вдоль одного заведения за другим, сунув руки в карманы, и собственными глазами видел подтверждение, что да – вот тут жизнь! И денег вертится наверняка больше. И что-то более разрешённое происходит, иначе почему так шумно, весело, людно и всё напоказ? Никто не прячется и не глядит украдкой. Там, в районе «юрисдикции» Джунвона, было тихо и мрачно, сразу чувствуется – нелегалы. Мапо жил иначе, и сравнивать нечего. Несмотря на неприятную погоду, у некоторых парадных входов стояли девицы лёгкого поведения. Поглядев на точку их особой концентрации, Чжебом сравнил адрес. Да, это и был вход в «Дыру», но никакой вывески или таблички не висело. Несмело перейдя дорогу, пропустив медленно выезжающий от соседнего дома чёрный тонированный автомобиль, Чжебом подошёл к разнакрашенным и откровенно одетым представительницам известной профессии.
- Простите, это клуб «Дыра»? – спросил он у них. «Боже, хоть бы Сынён никогда не узнала, что я приближался к подобным женщинам!».
- А ты хочешь развлечься? – приблизилась к нему одна.
- Хорошо провести время? – без спроса прильнула к его плечу другая.
- Ты попал туда, куда надо, - стояла на его пути третья. Чжебом попытался вежливо отстраниться от них всех, но эффект был подобный болотной топи: чем сильнее пытаешься выбраться, тем быстрее тонешь.
- Пожалуйста, мне нужно в «Дыру». Это она?
- Тут много дыр, - засмеялась самая развязная из девиц, - ныряй в любую!
  Остальные загоготали и засмеялись совсем не так, как, считал Чжебом, должны смеяться девушки. Он сразу же вспомнил струящийся, звонкий и кокетливый смех Сынён, веющий весенней свежестью и чистотой, и захотел бежать отсюда, чтобы оказаться с ней рядом, никогда не смотреть на эти жадные, бездушные глаза под наклеенными ресницами и распахивающиеся рты, обведенные алым.
- Такой красавчик, обслужу за полцены, - силилась приобнять его какая-то проститутка, которой было лет на десять больше, чем ему.
- Тэян с тебя всё равно потом потребует больше! – предупредила её товарка.
- Тэян! – ухватился Чжебом за имя. – Мне к нему как раз, он здесь?
  Девицы, как ударенные хлыстом, при услышанном имени прекратили свои профессиональные домогательства. Подобно клонящейся под ветром ржи, они как-то понизились, пригнулись. Пользуясь моментом ослабленной хватки, Чжебом заскочил на крыльцо и хотел войти внутрь, но там стоял громила, представляющий собой фэйс-контроль. Он оглядел парня с головы до ног и, хмыкнув, спросил:
- Куда собрался, щегол?
- Я хочу поговорить с Тэяном. Он тут?
- С Тэяном? – Брови здоровяка в костюме, напоминающем гардеробный шкаф – отогни полу пиджака, и туда влезет зеркало во весь рост – нахмурились. Он поднёс к губам рацию и что-то туда пробубнил по поводу интересующегося Тэяном юноши. Вокруг было шумно, как всегда это бывает на проезжей и людной улице. Когда охраннику что-то отвечали, и он держал рацию у уха, Чжебом не разобрал в шипении ни слова. Наконец, громила указал ему за угол: - По деловым вопросам через тот вход. Иди туда.
- Спасибо, - кивнул Чжебом и поспешил уйти от кружка доступных за деньги мамзелек. И без того он много сегодня думал о тех, кто готов бросить, предать и променять ради богатств, чтобы переносить их вид. Они были персонифицированной алчностью, бессовестностью, той самой сводящей людей с ума корыстью, заболев которой уже не имеешь ни чести, ни принципов, ни каких-либо иных достоинств и интересов. Так себе Чжебом всегда и представлял девушек, стремящихся к деньгам, как эти шлюхи, позволяющие делать с собой что угодно, только бы потом заплатили. Поэтому так дико и гадко было предположить, что Сынён или мать хотят денег вопреки чему-то. Вопреки любви, супружеской верности, обязательствам. Разве способны те, стоявшие у крыльца, на какие-либо чувства? Одно с другим никак не сочетается, и если девушка хочет красивой жизни или денег, не значит ли, что об остальном она врёт, притворяется, чтобы получить желаемое? Какая-нибудь другая – может быть, но не Сынён! Чжебом завернул за угол и, окунувшись в сумрак одного фонаря, покровительствующего тёмным задворкам, вспомнил губы Сынён на своих губах и то, что произошло минувшей ночью. Таких, как она, больше нет. Самая красивая, самая лучшая, самая честная. Любимая. Ради неё – что угодно.
Чжебом шёл к железной двери в своих мыслях, поэтому чуть не наткнулся на кого-то у самой стены. Прозрев и разув глаза, он понял, что кому-то прямо здесь, в десяти шагах от яркой и светлой улицы, делают минет. Вырванный из воспоминаний о Сынён, прервавший мечты о том, как они снова окажутся вместе, вдруг нарвался на это! Его едва не стошнило. Он пошатнулся и добежал до заднего выхода, постучав в него. За ним никто не гнался, но лицо у него побледнело и исказилось так, точно ему вот-вот вопьётся в спину пасть чудовища из преисподней. Дверь открылась, и на дворик упал свет. Стоявшая спиной к его источнику тень спросила басовито:
- Это ты к Тэяну?
- Да.
  Без слов его пропустили внутрь. В коротком коридорчике и подобии прихожей стелился смог; прокуренное насквозь помещение превращало взоры в туманные и пьяные. Чжебома ввели в залу со столом посередине и кожаными диванами и креслами вокруг него. На стеклянной столешнице был бардак: пустые, початые и наполненные рюмки, опустошенные и начатые бутылки, пепельницы с мусором из фантиков, обёрток, апельсиновой кожуры и шелухи от арахиса, окурками и пеплом, просыпавшимся через край, недоигранный карточный кон, примятые пачки сигарет, телефоны, кальян, небрежно скомканные мелкие купюры и рассыпанная серебристая мелочь монетками, коричневые кофейные отпечатки чашек, и даже одна, на блюдце, с кем-то недопитым кофе. Вокруг порядок или беспорядок было разглядеть сложнее, мешала завеса дыма, продолжавшего прибывать. Мужчины сидели и стояли за спинами тех, кто сидел. У одного на коленях беззастенчиво подставляла ему под нос свою грудь проститутка, на подлокотнике дивана покачивала ногой ещё одна. Чжебом растерялся – куда смотреть? Кто из них Тэян? Все обратили своё внимание на него, в лицах не красовалось дружелюбие, особенно отталкивающим было выражение в глазах путан – презрение и гнусная, обжигающая зависть, не понимаемая ими и неуправляемая. Опустившиеся, променявшие молодость и порядочность на доллары и красивую жизнь, они смотрели на кого-то из своей прошлой, подзабытой жизни, где была школа, влюбленности, ребята для прогулок за ручку. Они смотрели на это и не узнавали, и в то же время душа их, потерявшая в том простом прошлом часть себя, в безнадёжной меланхолии кручинилась по утраченному. И смесь тоски, разочарования, тупого равнодушия и продолжения тщетного желания ненужных предметов роскоши потрескавшимся стеклом лежала на глазах этих ещё не женщин, но уже не девушек.
- Я к Тэяну... - произнёс как можно более уверенно Чжебом. Вроде бы не играло никаких песен и не имелось балаганной болтовни, но всё равно казалось, что нужно прорваться через какой-то шум. Или это гул в ушах от волнения? Парень повёл взором по присутствующим.
- Ну, я Тэян, - помог ему сосредоточиться и остановиться один из мужчин, достаточно молодой – под тридцать, сидевший посередине левого дивана. Низкорослый, в светлых джинсах, в белой футболке, не скрывающей размашистые татуировки на плечах, он лениво посмотрел на Чжебома узкими, неразличимыми меж веками глазами. Короткая, на сантиметр оставленная стрижка придавала ему опасный, бойцовский вид. Всё здесь было иначе, чем в том месте, откуда приехал молодой человек, но особенно – босс. Тэян годился Джунвону в сыновья, но нельзя было сказать, что тот, кто старше, располагал большей властью или силой. Тэян излучал могущество, и страх, испытываемый к нему его людьми, трясся по углам. Здесь тоже отрубают руки за ошибки? – Ты от Джунвона? – вдруг спросил этот главарь. Чжебом изумился, распахнув глаза:
- Откуда вы...
- Я в этом городе всё знаю. Так, зачем ты пожаловал? Ты работаешь на него?
- Нет! Я... я искал работу как раз... о вас мне там сказали...
- А откуда ты знаешь Джунвона? – У Чжебома в ушах воспроизвелись слова мужчины, что семьи всегда в опасности у тех, кто занимается подобными делами, поэтому их лучше не иметь. Или хорошо прятать. Чжебом не мог упомянуть мать, лишь пожал плечами:
- Да среди дворовых парней что-то услышал, вот и пошёл поискать.
- Это странно. Это я не прячусь и ничего не скрываю, - Тэян прошил взглядом присутствующих и те, как бы подтверждая его слова, угодливо засмеялись, - а о Джунвоне обычно вот так слёту и не услышишь. У тебя есть знакомые среди его людей?
- Нет, но, видимо, те парни, от которых я услышал, может, они на него и работают. Я не знаю.
- И какой же ты работы у него искал? – хмыкнул Тэян, взяв кальянную трубку и втянув в себя дым.
- Это... я... Любой. Мне деньги нужны.
- Вот как? Много?
- Достаточно. Мне кое-что нужно... а потом я бы отработал.
- Судя по тому, что ты не официантом или практикантом в какой-нибудь офис пошёл, а по ночным районам валандаешься, не очень и любая работа тебе подходит, да? – заметил Тэян, не скрывая своей насмешки. Сначала Чжебому понравилось, что этот босс не прячет от своих людей переговоров и не шепчется за закрытыми дверями, это показалось более искренним, что ли. Но теперь, когда приходилось признавать свои слабости, выдавать свою никчёмность, Чжебом пожалел, что Тэян не ведёт бесед, как Джунвон, с глазу на глаз. Он будто намеренно лишает того, кто может вступить в банду, какого-либо авторитета. Но зачем ему это? По ощущениям у него могущества через край, и послушности прихлебателей, и всезнающих и всевидящих глаз по Сеулу. Мускулистые, сбитые и закаленные руки и кальянную трубку-то держали, как поводок.
- У меня нет образования... - процедил Чжебом и запнулся. Оправдываться перед всем этим собранием? Нет уж.
- Меня это не волнует, - отмахнулся, к его облегчению, Тэян, не продолжая расспросы. – Выбрал такой путь – пожалуйста. Но тут нужна сила. Что Джунвон тебе предлагал, что ты там не остался?
  Чжебом молчал. Не хотелось второй раз объяснять насчёт девушки, свадьбы, того, что там велели быть холостым. Перед всей этой братией? Сделай Тэян так же, как Джунвон, организуй тет-а-тет, возможно, Чжебом разоткровенничался бы снова, но всё не подходило для этого, не годилось, а учитывая, что парень и без того ненавидел повторять что-то, если его переспрашивали, причины и рассказы не могли прозвучать в силу его характера.
- Я не люблю спрашивать дважды, - недовольно заметил Тэян, покосившись на него. – Я задал вопрос и жду ответа.
- Я бы там остался, но мне сказали, что тут могут предложить что-то получше.
- Джунвон предложил мало денег?
- Вроде этого. Не сказал точной суммы, но я понял, что много не получу.
- Ох, старый скряга Джунвон, - засмеялся Тэян. Шепчущиеся приближенные подхватили эту тему, и Чжебом услышал, как кто-то поносит мафиозного конкурента. – И за что же он тебя низко оценил? Каких услуг просил? Быть его шестёркой?
- Да, наверное. Я не успел уточнить... драки и всякое такое, как я понял.
- А ты плохо дерёшься? – впились глаза Тэяна в Чжебома.
- Нет, вроде. Наоборот...
- Почему же он мало предложил?
- Не знаю, - коротко пробормотал Чжебом. Никто не предлагал ему мало, по сути, так далеко разговор не зашёл, появились другие препятствия, и стало не до размеров оплаты. Но в данный момент некоторое искажение фактов было не во вред. Нужно узнать, что предложат, а там уже решать.
Тэян помолчал, некоторое время затягиваясь кальяном. Потом передал трубку соседу и подозвал пальцем кого-то из-за спины. Через спинку дивана к нему наклонился юноша, и они о чём-то зашептались. Потом Тэян кивнул, и тот, с кем он говорил, нырнул обратно в туман-полумрак. Лампа в комнате горела лишь одна – над столом в центре, и от неё тусклый свет просачивался к стенам так, что они тонули в шатком мареве невнятной, искажающей изображение табачной облачности. Чжебом старался следить за осанкой, зная, что по тому, как себя держишь, будут судить о том, как с тобой общаться, считаться или нет, уважительно говорить или пренебрежительно. Юноша, которого подзывал Тэян, оказалось, обошёл диван и вышел сбоку. Тэян, имея в виду его, сказал:
- Бобби тебя проверит, если ты не против. Как хорошо ты дерёшься. Я должен видеть, за что плачу деньги, это же логично, согласен?
- Да, конечно... - признал Чжебом и даже удивился, почему Джунвон не попытался проверить его способности? Почему принимал всё на веру? Из-за матери? О-о, невыносимо думать об этом!
- Выйдем во двор, - Тэян поднялся, оттолкнувшись от дивана. Когда он встал, Чжебом убедился, что тот невысок ростом, но, как ни странно, идя среди тех, кто выше, он смотрелся давящим на них, более весомым, что ли. – Не хочу тут ничего разбить, - шутливо сказал Тэян, показывая, что ему не жалко на самом деле всего, что было из мебели и предметов, скорее стесняют размеры помещения, и на улице будет удобнее.
Чжебом покосился на того самого Бобби, который должен был его проверить. Такой же молодой парень, не сказать, что громила – они оба примерно одной комплекции. Однако Тэян заметил прикидывающий и сопоставляющий взор Чжебома:
- Что? Испугался?
- Нет, ничуть, - задетый, вытянулся Чжебом. Он никогда ничего не боится! Он может переживать и волноваться за близких, но тушеваться перед какой-то угрозой? Бояться за себя? Никогда.
- Сколько тебе лет?
- Девятнадцать.
- Бобби семнадцать. Не дрейфь.
- Я не дрейфю... дрефлю... дрейфу... - Чжебом остановился вместе со всеми, оказавшись снаружи. В ту сторону, где кому-то ещё десять минут назад отсасывали, он не смотрел. Был ли там кто-то до сих пор? В любом случае, при появлении толпы любой здравомыслящий бы убрался.
Мужчины, бандиты, при холодном отблеске одинокого фонаря ни дать ни взять головорезы, быстро образовали круг. Бобби, не откладывая, скинул с себя куртку и вышел в него. Чжебом помедлил несколько мгновений и, пожелав себе удачи, тоже снял куртку, сунув её кому-то в руки. Семнадцать лет! Противник моложе, ничего сложного не будет, не профессиональный же это борец? Хотя... почему тогда именно он проверяет претендентов? Кто-то толкнул Чжебома в спину, и он едва не налетел на кулак Бобби. Без знаков, сигналов и предупреждений, драка началась. Пришлось вливаться в неё моментально, на ходу. Чжебому всегда помогало чувство самосохранения, он был вёртким, и, к тому же, крепким и мощным. Миновав три последовавшие подряд атаки, он попытался перейти в нападение сам, но этот Бобби, которого всучили ему в соперники, был не менее уворотливым, чем он. Лёгкость, с которой тот уходил от ударов, могла быть объяснима только продолжительной подготовкой. Но когда дело доходило до ударов, они были слабы, скользящи, и Чжебом стал потихоньку расслабляться. Вряд ли его смогут поколотить, если только вся эта свора не накинется. Разминаясь и воодушевляясь, Чжебом ловил кураж и вспоминал, как это здорово – показать, что способен победить! Как здорово управлять своим телом и чувствовать напряжение мышц, играть ими, следить за движениями. А он-то не знал, чем ему нравится заниматься! Но если бы за подобное платили... а что, если он и нашёл, наконец, то самое место? Занятие мечты. Маши кулаками, а тебе будут платить. Думать не надо, выходить по графику тоже. Чжебом только вовлёкся, разогрелся, когда Бобби вдруг поднял руку и явно что-то дал знать Тэяну. Бой остановился, но не было нанесено ни одного существенного удара, так, толчки и касания. Чжебом обернулся к мафиозному боссу и не увидел, как его противник кивает о чём-то главарю. Он увидел только появляющуюся лёгкую улыбку на губах Тэяна.
- Бобби считает, что ты годишься. Ты мне подходишь. И ты очень вовремя прибыл. Сегодня есть дело...
- Сегодня?! – приходил в себя Чжебом. Он ещё надеялся вернуться домой до ночи и увидеться с Сынён. Кто-то впихнул ему в руки куртку обратно.
- Да, сегодня воскресенье. У нас тут, в подвале, проходят поединки. Двое дерутся, на них делают ставки. Победитель получает приличную долю, проигравший... ну, уходит, чтобы попробовать себя в следующий раз.
- Прямо сегодня... - тихо и задумчиво повторил Чжебом, всовывая руки в рукава и гадая, не слишком ли уже для этого дня? Вернуться домой? Боже, как же трудно будет смотреть на мать, молчать и не спрашивать, а ведь завтра утром она опять отправится на работу в особняк Джунвона! И надо будет передать через неё ответ, наверное. А для этого надо всё определить до конца здесь.
  Тэян положил ему ладонь на плечо, покровительственно, но не по-отечески, как Джунвон, а как-то запросто, по-братски, будто они знались сто лет и были на равных.
- Победитель получает пять миллионов вон, - сказал он.
- Пять миллионов?! – ахнул Чжебом. Ему такие деньги и не снились! Но этого как раз хватило бы с лихвой на свадьбу. Может, немного бы осталось, если бы Сынён согласилась не тратить всё сразу на торжество. А впрочем, пусть тратит на что хочет, как будет сладко дать ей эти деньги, чтобы она поняла, что они могут сыграть свадьбу, как она и хотела!
- Да, ты не ослышался. И это в лёгком весе. В категории профессионалов можно получить десять.
- Профессионалов? А как туда...
- Нет-нет, ты не справишься сейчас с профессионалами, - заверил Тэян заботливо, предупреждающе. Они все втягивались в здание обратно. Чжебом вновь окунулся в дым и, как-то не заметно, был усажен возле Тэяна. – Поработаешь на меня, тогда, может быть, перейдёшь.
- И бои каждую неделю?
- В основном, но бывают и пропуски, когда кто-то из соперников не может...
- Но мы с Бобби могли бы драться каждое воскресенье? – Чжебом спросил, наивно представляя себе что-то вроде постановочного шоу, где дерутся определённое время и мирно расходятся. Тэян осознавал, что его новый знакомый не понимает, о чём идёт речь. Он покосился на Бобби и, вернув взгляд к Чжебому, улыбнулся:
- Публике иногда наскучивают одни и те же лица, некоторые богатые зрители, делающие большие ставки, могут заподозрить договорные победы и проигрыши, поэтому требуют разнообразить бойцов. Так что, время от времени тому или другому приходится уходить в отпуск. Но заработанных денег хватает дождаться следующей своей очереди.
- О, я не сомневаюсь! – «Пять миллионов вон!» - так и звучало в голове Чжебома. Да ему хватало бы двух таких воскресений в месяц, чтобы жить безбедно, чтобы успокоить Сынён, обеспечить её, не дать вернуться к этим её агентствам и грязному шоу-бизнесу с похотливыми мужиками. О да, это безумная удача! Такой счастливый случай выпадает раз в жизни. Осталось только побить Бобби. Кто из них победит? Нет, нельзя упускать победу, она будет в его руках, вместе с деньгами!
Тэян посмотрел на часы.
- Бой начнётся в полночь. Посиди тут, подожди. Выпьешь что-нибудь?
- Нет, я бы предпочёл не пить перед дракой, всё-таки, первый раз... в смысле, я дрался раньше. Даже вроде этого бывало, на спор, на деньги. Но не на такие, разумеется...
- Конечно-конечно, - покивал Тэян. – Голоден? Давай перекусишь с нами?
- Не отказался бы, - Чжебом начинал чувствовать себя своим. Такая опека ему нравилась. Не обещание, что одежда, еда и нужды будут обеспечиваться, а вот так, сразу, зачем пришёл, то и получил. Сказка! «Лучше вернусь после драки с деньгами, да, не стоит уходить. То-то Сынён удивится! За подобный сюрприз она простит, что я не посетил день рождения её сестрёнки».
- Я распоряжусь, - Тэян поднялся и, оставляя Чжебома, к которому тотчас пристроился какой-то говорливый тип, вышел из комнаты через другую дверь, ведущую не на задний двор, а, изгибами и поворотами, в сторону главных залов заведения. За ним выскользнул Бобби. Они остановились за первым же углом. – Ну что, братишка, уложишь его?
- Вообще без проблем, - расплылся Бобби, настоящее имя которого было Чживон. Он был родным младшим братом Тэяна, выросшим в Штатах, куда уехали их родители много лет назад; оттуда и взялось его второе, американское имя. С детства он отличался склонностью к хулиганству, задиристостью и невыносимым нравом; страхуясь от лишних проблем и направляя энергию в безобидное русло, родители отправили его заниматься боевыми искусствами. Там Чживон окончательно загорелся связать свою жизнь с боями, а однажды узнал об Утёсе богов – особом месте, где готовили не просто бойцов-профессионалов, а лучших в мире убийц. Выжившие там и ставшие наёмниками превосходили в борьбе большинство других воинов. Но выжить там было той ещё проблемой. Когда Бобби изъявил желание попасть туда – ему было четырнадцать лет – Тэян отговаривал его, вовсе не собираясь лишиться проблемного, трудного, упрямого, но всё-таки брата. Однако Чживон был непреклонен, как и во всём, к чему испытывал тягу, чего хотел добиться. Он не умел останавливаться и переключаться. Тэяну пришлось использовать все свои связи и возможности, чтобы договориться с Утёсом о том, что его непоседливого мелкого там никто не угробит раньше времени. Взамен Тэян пообещал регулярно поставлять в Тибет, туда, где и находилась сокровенная академия боёв, других новобранцев, ведь с добровольцами в наёмники всегда были проблемы, да и смертность на уровне обучения была высокая. Туда либо приходили с подготовкой, либо воспитывались там чуть ли не с рождения. Чживон был единственным в своём роде экземпляром, свалившимся на тибетский утёс в подростковые годы, сохранившим свою шкуру, да ещё и три года спустя берущим задания и исполняющим их. – Он не знает никаких трюков, тупо машет руками и ногами.
- Может, он скрывал свои навыки, как ты?
- Да не, - потряс головой Бобби. – Я бы просёк.
- Смотри мне, а то сегодня полный зал набирается! Куш большой...
- А то ты ему отдал бы долю, даже если он победит...
- Если он окажется бойцом получше тебя, зачем мне его терять? Конечно, я закреплю его за нами, дам обещанную сумму.
- Он не окажется лучше меня! – заносчиво заявил Чживон. – Я вырублю его за пять минут.
- Не порть мне зрелищность! Сюда не для этого ходят. Помотай его хотя бы минут двадцать. Понял?
- Ла-адно, - протянул парень. – Как скажешь. А что потом? Джиёну продашь на органы?
Тэян поморщился, передёрнув плечами:
- Я бы с радостью, так хоть деньги... Но вообще-то пришла пора платить дань, - напомнил он Чживону о цене, которую платил до сих пор за пройденное тем в Тибете обучение. – Отправлю на Утёс.
- Не отправлял бы, если не хочешь...
- Ты подрасти сначала, потом пизди мне тут, - приструнил его Тэян злобно. В отличие от Бобби, старшего сына оставили в Корее с бабушками и дедушками, хотя по итогу его воспитала улица. Он не то чтобы недолюбливал брата за то, что тому перепало больше родительской любви, как раз напротив, любовь он к нему испытывал искреннюю. Скорее ему хотелось показать, что он обошёлся и без них, он доказывал, что ему это не отравило детство, и он достиг самостоятельно всего. В отличие от младшего, которому помогать любил, но обязательно показывая и припоминая о своём вкладе и участии. – Договорённости с Тибетом я портить не собираюсь, добиться сотрудничества с ними – это редко кому даётся! Впереди ещё целая жизнь, все связи пригодятся.
  Бобби понуро умолк, привыкший слушаться старшего брата. Он был исполнителем, и думать в свои семнадцать ещё не умел, ему проще выполнять приказы.