Слова и поступки
В зале включился свет, но на экране хоть и не так отчетливо, как раньше, была видна все та же светлая комната с обитыми шелком креслами, журнальным столиком, обладателем резных ножек, и большой вазой полной красивых белых роз. Тишина, которой наполнился конференц-зал, пока все смотрели импровизированное кино, постепенно стала рассеиваться, помещение наполнилось шумным многоголосьем. Одни обсуждали необычный внешний вид Волдеморта, других больше поразила манера Агостини вести переговоры, третьи оценивали перспективы дальнейшего развития отношений между Несущими Смерть и Темным Лордом.
- Друзья! Коллеги! - Клод вновь подошел к трибуне, с довольной улыбкой оглядывая своих оживленно переговаривающихся соратников, назвать всех этих людей подчиненными он, конечно, был вправе, но язык не поворачивался обозвать их так даже мысленно. - Если у вас есть вопросы, я готов на них ответить.
Вопросов было много. Очень много. Что теперь планируется делать, когда потенциальный враг осведомлен об их существовании? Не слишком ли много Волдеморт узнал? Уверен ли Кобдейн в лояльности Агостини? Какую выгоду Орден может извлечь из сотрудничества с Темным Лордом? Не подставит ли это под удар сам Орден?
Гарри сидел на своем месте рядом с притихшей и, кажется, сонной Витой и рассуждал над тем, что он сегодня увидел и услышал.
Юноше всегда нравилась красивая легенда, которую Агостини сдобрил шекспировскими персонажами и пересказал Волдеморту. История о любви, дружбе, верности, преданности, целеустремленности и мести. Поневоле вспомнилось детство, тяжелое и далеко не беззаботное, но все же не лишенное радостных и светлых моментов. Впервые услышав легенду об основании Ордена, тогда ещё семилетние Гарри, Дэн, Бекка и время от времени присоединяющиеся к ним Дарина, Ленц и Эдриан носились по особняку и прилегающим к нему территориям, представляя себя первыми киллерами Ордена, верными друзьями Джулиано Мстительного, которого для простоты восприятия Волдеморт обозвал "Ромео". Роль самого Джулиано выпадало играть Гарри, как главарю их маленькой шайки. И хоть детство давно осталось позади, кончилось, так толком и не начавшись, любимые герои никуда не делись. В голове роились образы, нарисованные впечатлительным детским воображением после прочтения многочисленных дневников первых Несущих Смерть. Их хитроумные и коварные планы, их мстительная радость от очередной победы над врагом, их рассуждения над тем, как сложились бы их жизни, не случись той роковой резни перед свадьбой Джулиано - все эти дневники убийц донесли сквозь века до впечатлительных мальчишек и девчонок, которые всё чаще сравнивали себя с основателями Ордена. И находили с каждым годом все больше общих черт.
Почему-то от осознания того, что Волдеморт узнал эту историю, такую родную и привычную, такую правильную, становилось как-то по-детски обидно. Будто что-то сокровенное и очень личное рассказали тому, кто в силу своего тугоумия не способен понять, о чем идет речь. Что толку говорить этому перединозавру-недочеловеку о любви двух молодых сердец, когда эта рептилия считает подобное светлое чувство апофеозом человеческой глупости. Какой смысл говорить с ним о верности и дружбе, когда он для него верность - молчаливо повиновение раба приказам своего господина. Тем более, что если проводить аналогии между историями жизни и мести двух шестнадцатилетних юнцов - Джулиано и Гарри, то кровным врагом последнего был именно Волдеморт.
С точки зрения информативности ничего из увиденного и услышанного этим вечером не показалось Гарри действительно интересным. Его, конечно, удивила новость о том, что Волдеморт в дни своей молодости ходил в учениках у Агостини, на тот момент бывшего выдающейся фигурой в криминальном мире. Интересно, в курсе ли Дамблдор этих похождений своего политического оппонента? В любом случае, с тех пор многое изменилось, так что прошлые связи теперь уже никак не могли помочь Темному Лорду. Новость о том, что Орден пошел на сближение с Волдемортом, особого удивления тоже не вызвала, парень ожидал чего-то подобного с того самого момента, как под Рождество Кобдейн вручил ему заколдованный маячок и приказал попасть в плен к Пожирателям. При воспоминании о времени, проведенном неизвестно где, в плену у Волдеморта, первой эмоцией, как ни странно, была не злость, грусть или желание отомстить, а любопытство. Как там сейчас поживает тот маячок, заботливо всунутый Поттером в стену древнего, судя по старым камням, замка.
Клод продолжал отвечать на вопросы, которых, кажется, меньше не становилось. Создавалось ощущение, что впечатленные то ли полученной информацией, то ли открывающимися перспективами, киллеры намерены совещаться до тех пор, пока не выработают полный план действий. Стоит ли говорить, насколько не радовала подобная перспектива Гарри, все мысли которого занимал некий школьный преподаватель, по совместительству один из последних друзей родителей, который одним своим словом мог сейчас уничтожить и самого Гарри, и планы Ордена, сейчас так бурно обсуждаемые.
Совещание, в которое превратилось собрание, закончилось ближе к трем часам утра, когда даже самые активные участники диспута окончательно охрипли и решили продолжить разговор в другое время.
- Гарри, - окрикнул уже собравшегося покинуть штаб парня Клод. - Задержись.
- Что-то случилось?
- Нужно поговорить, - произнес мужчина, глядя на своего подопечного странным взглядом - не то уставшим, не то грустным и обеспокоенным. - Подожди меня в моем кабинете.
- Как скажешь.
- Дэна и Бекку возьми с собой.
- Это точно не может подождать? Ведь мы, такими темпами можем не успеть попасть в Хогвартс до утра.
- Это срочно.
Что-то было в голосе Клода, что заставило Гарри забыть и об усталости, и о своем беспокойстве за Ремуса. Парень не мог с уверенностью сказать, что это было, но в его сердце поселилось неприятное, тянущее и холодящее душу ощущение тревоги.
До рабочего кабинета Клода, находящегося всего лишь этажом выше конференц-зала, троица шла в тишине. Либо Бекка и Дэн, как и их друг, испытывали то же странное беспокойство, либо они просто устали и не горели желанием о чем-то говорить.
- Итак, молодые люди, - Клод вошел в кабинет почти сразу же после того, как Гарри, Дэн и Бекка расселись по креслам, приготовившись ждать своего начальника столько, сколько потребуется. - Никто из вас ни о чем не хочет мне рассказать?
Рассказывать ни о чем не хотелось. Никому. Ни Гарри, внимательно наблюдавшему за серьезным и даже немного мрачным на вид Кобдейном, ни Дэну, понуро уставившемуся куда-то в пол с нечитаемым выражением на лице, ни Бекке, которая с любопытством вглядывалась в глаза Кобдейна, будто пытаясь понять, что у того творится в голове.
- Значит, никто, - произнес мужчина после продолжительной паузы, которой никто из его подопечных не пожелал воспользоваться. - Даже не знаю, радоваться или печалиться.
- Скажи, по какому поводу ты собрал нас, и, возможно, мы сможем помочь тебе решить эту дилемму.
- Поможете решить мне эту дилемму, говоришь?
- Почему бы и нет.
- Ах, Гарри, Гарри... Ты ведь всегда был моим любимцем. Самый необычный ребенок, которого я когда-либо встречал. Я помню нашу первую встречу. Помню, как ты огрызался в ответ на каждое мое слово, этакий маленький волчонок в человеческой шкуре. Я помню твое первое убийство, и второе тоже помню. Сталь в голосе, огонь в глазах, ни тени сомнения на лице. Ты заменил мне родного сына, которого у меня никогда не было. Я растил из тебя не просто убийцу, я растил замену себе, взращивал новое поколение тех, кто после меня будет управлять Орденом, лелеять его идеалы, чтить многовековые традиции, обеспечивать его безопасность и сохранность его тайн. А что я имею вместо этого? Молчите? Зря. Молчать надо было раньше!
- Клод, если ты будешь изъясняться менее таинственно, то мне будет, что ответить на твой вопрос.
- Хорошо, я скажу менее таинственно. Когда ты, мальчик мой, собирался сказать мне, что нарушил одно из главных правил Ордена и рассказал о нас непосвященным?
Гарри был не из тех людей, кого можно было поставить в тупик вопросом. Он всегда мог ответить, всегда был готов защитить себя, свое мнение, свое решение. Но сейчас у него просто не было слов, чтобы что-то сказать. Да и желания говорить, тоже не наблюдалось. Возможно, дело было в том, каким усталым, полным тоски и разочарования взглядом смотрел на него Клод. Человек, который действительно заменил ему отца, который, подобрал его на улице, дал воспитание и образование, силу, власть, связи, возможность не отказывать себе ни в чем, зарабатывая столько, что хватит на несколько жизней безбедного существования. Гарри не слишком любил свою работу, и он никогда не скрывал этого. Но он не мог не признать того, что не появись в его жизни Клод, он вырос бы совсем другим человеком, озлобленным, нищим, несчастным и неспособным защитить себя от людей, горящих желанием навязать ему роль послушной марионетки. После всего этого, разочаровывать Клода совсем не хотелось. А возможно, причиной молчания Гарри было то, что в душе он был согласен с тем, что поступил глупо и опрометчиво. Проклятье, он корил себя за эту взбалмошную выходку, тогда казавшуюся отличным решением, а теперь обещающую море проблем, каждый день и каждый час с тех пор, как Дэн с траурным видом принес ему диктофон.
- Откуда?
- Откуда я узнал? Так уж получилось, дети мои, что после того, как мы абсолютно случайно, надо сказать, избавились от нашей небольшой проблемы с предателем, я решил наверстать упущенное и засадил людей за прослушивание старых записей из Хогвартса. И один из них услышал нечто весьма любопытное. Догадываетесь, о чем я говорю?
- Да.
- Да... Значит вы тоже это слышали. Так вот, Гарри, я хочу, чтобы ты объяснил мне, как так вышло, что не успели мы отойти от последствий одного предательства, как внезапно обнаружилось ещё одно. Почему ты молчишь?
- Мне нечего сказать, Клод.
- Нечего? Тебе всегда есть что сказать, потому что ты - это ты! Вечно спорящий, вечно дерзящий, вечно готовый доказывать свою правоту юнец!
- Сейчас я не могу доказать свою правоту.
- Ясно, - Кобдейн поднялся, обошел свой стол, пробежав взглядом по лицам всех троих подростков. Те сидели в одинаковых позах, опустив головы и устремив взгляды в пол, будто ничто кроме царапин на паркете их не интересует. - Может, тогда поведаешь, когда я проморгал такое важное событие, как фактически предательство Ордена тобой, моим воспитанником, моим, черт подери, преемником!
- После Рождества.
- А поподробнее?
- Я вернулся на площадь Гримо после всей той катавасии с пленом, побегом, предательством. Сириус смотрел на меня так, будто случилось чудо, и я воскрес из мертвых. Чуть ли не пылинки сдувал с меня, готов был перегрызть глотку Грюму только за то, что тот смеет не верить мне и моей истории спасения из плена. В какой-то момент я поймал себя на том, что мне больно и горько обманывать крестного, который действительно любит меня. Любит не за дурацкий титул Мальчика-Который-Выжил, не за статус избранного, о котором говорится в каком-то там пророчестве, а просто за то, что я - это я, за то, что я просто есть. Я... Я привел их в штаб, показала свое досье, рассказал о себе правду и предложил выбрать, на чьей стороне они предпочитают быть.
- Кто "они"?
- Сириус и Ремус.
- Ремус Люпин?
- Да.
- И что дальше?
- Мы поговорили. Они сказали, что будут со мной, что бы ни случилось, и против кого бы я ни сражался. Они поклялись.
- Непреложный Обет?
- Да.
- И кто был свидетелем клятвы?
- Я, - Дэн оторвал взгляд от пола и посмотрел в глаза Кобдейну. В темных глазах парня не было ни капли сожаления, ни грамма страха, хотя он прекрасно знал, как в Ордене наказывают за предательство.
- Всего один свидетель?
- Да, - произнес Гарри, глядя на Дэна. Если бы друг не вмешался, Гарри умолчал бы и о том, что он как-то замешан в эту историю. За свидетелей друг для друга вполне могли бы сойти и сами Сириус с Ремусом. А Дэн остался бы вне подозрений, а значит, в безопасности. Но было поздно, слово не воробей. Теперь, единственным человеком, которого Гарри ещё мог защитить, оставалась Вита. О ней и её роли в событиях того вечера он не намеревался упоминать, не желая втягивать девушку в проблемы, которых она вполне могла избежать.
- Да, - поддержал его ложь Дэн.
- И как же так вышло, что наша мисс Ребекка не участвовала в затее, в которой вы двое завязли по самые уши?
- Я была здесь, а не в итальянском штабе, - произнесла девушка, недобро глядя на мужчину своими большими красивыми голубыми глазами, которые, казалось, светились от негодования. Хотя нет, не казалось. Действительно светились, напоминая о том, что за красивым личиком стоит слегка нечеловеческое происхождение девушки. - Но будь я там, я бы тоже поддержала Гарри.
- Великолепно, - фыркнул мужчина, оглядев своих воспитанников недовольным взглядом. - Остается только прокричать "Один за всех и все за одного" для полного сходства с мушкетерами.
На едкую реплику никто из ребят не среагировал. Все они были заняты, прикидывая, какие проблемы им сулит неожиданное разоблачение и как пережить это с минимальными потерями. Издревле у Ордена было одно наказание для предателей - смерть, и несмотря на то, что Клод заменил ребятам отца, они не сомневались в том, что его рука не дрогнет, и наказание свершится. Оставалось продумать тактику поведения. Сдаться и встретить свой конец с достоинством? Или бороться? Клод один, а их трое. Обезоружить его, выбраться из штаба, внезапно из дома и укрытия превратившегося в гигантский капкан, и бежать так далеко, насколько это возможно.
- Почему мне кажется, вы сейчас просчитываете способы того, как по-быстрому избавиться от меня? Где раскаяние? Где извинения? Где, в конце концов, обещания "больше так не делать"?
- Ты хорошо изучил нас, Клод, - произнес Гарри, глядя на своего наставника, изучая каждый его взгляд и жест, запоминая каждое произнесенное слово. Справа и слева от него Бекка и Дэн, давно переставшие рассматривать паркетную плитку, тоже следили взглядами за Кобдейном. - Мы и в детстве редко извинялись за что-то, вряд ли стоит ожидать от нас этого сейчас. Хотя я не могу не признать, это было необдуманное решение, приведшее к неприятным последствиям.
- Неприятное последствие... Интересное название для краха всех планов Ордена, в том числе и тех, что связаны с твоим именем.
- Ну, эти планы теперь в любом случае под угрозой срыва. Даже если Люпин нас не сдаст, к утру я все равно буду либо мертв, либо в бегах, не так ли? Я честно тебя предупрежу, я без боя не сдамся, но в любом случае, Мальчика-Который-Выжил в арсенале Ордена больше не будет, как не будет его и на политической арене Британии.
Воцарилось недолгое молчание. Казалось, даже стрелки часов замерли в ожидании грядущих действий. Дэн почти незаметным движением сменил позу и теперь сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой - какой-то стеклянный флакончик. Бекка продолжала неотрывно смотреть на Клода, будто пытаясь его загипнотизировать, при этом сжимая тонкими пальцами свою палочку. Кобдейн смотрел на готовую к атаке троицу и грустно улыбался, ещё больше настораживая подростков.
Гарри ожидал чего угодно. Что Клод достанет палочку и кинет в него Авадой. Или наколдует волшебные путы. Или Пертификус Тоталус. Или попробует сделать то же самое с Дэном. Или что вытащит пистолет и попробует проделать у Гарри в голове пару дополнительных отверстий. Или позовет специально ожидающих его приказа людей, которые все выше обозначенное сделают за Кобдейна. Единственное, чего парень не ожидал, так это того, что мужчина, посмотрев на их серьезные и полные решимости лица, вдруг зальется безудержным смехом.
- Э... Клод? - Гарри встал со своего кресла, палочка привычно скользнула в ладонь, даря ощущение защищенности. Тот посмотрел на него, перевел взгляд на ту руку, в которой парень сжимал палочку, и рассмеялся ещё громче и ещё заливистей. - Что смешного ты обнаружил в сложившейся ситуации, Клод? Скажи, посмеемся вместе.
- Я... Вы... Ох! - Кобдейн успокоился, достал платок, вытер слезы и, не прекращая улыбаться, посмотрел на своих подопечных, в любую минуту готовых атаковать его. - Вы не представляете, как это забавно понимать, что прошло столько лет нашего с вами знакомства, а вы ведете себя точно так же, как и в первый день нашей встречи.
- Прости, что не разделяю твоей бурной радости, Клод.
- Прощаю, Гарри. И за это, и за твой необдуманный поступок, приведший к неприятным последствиям, так ты, кажется, выразился.
- Извини? - Гарри недоуменно посмотрел на уже вполне успокоившегося наставника.
- Извиняю, - улыбнулся тот.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, более того, я открытым текстом говорю, что сегодня вам не стоит ни убивать меня, ни разрабатывать план спешного побега из дома. Все нормально.
- Нормально?
- Да. Ваш Люпин, несмотря ни на что пока не проговорился, и только это вас и спасло, честно говоря. Это и то, что я вовремя стер память парню, обнаружившему запись беседы оборотня с Дамблдором.
- И что теперь?
- Теперь вы, дети мои, раз и навсегда запомните, что предавать Орден нельзя! Предположим, я бы вас не простил и сделал бы то, что по правилам должен сделать. Ваши действия? Воспользовались бы численным преимуществом и обезвредили бы меня. Нечего опускать глаза и делать вид, будто ни о чем подобном вы и не помышляли. Кстати, что во флаконе, Дэн?
- Прости, секрет фирмы.
- Мерлин, кого я вырастил! Что потом? Вы бы спешно покинули штаб. Разумно, но что дальше? Где вы прятались бы? И надолго ли? И уверены ли вы, что смогли бы всю жизнь прожить, оглядываясь назад в поисках наемных убийц, которые будут вас вечно преследовать.
- Мы бы что-нибудь придумали.
- Что? Сменили имена и мигрировали бы куда-нибудь в Австралию?
- Неплохой вариант.
- И что, Ремус Люпин стоит того, чтобы ради его ненадежной дружбы уничтожить все, чем вы жили на протяжении стольких лет.
- Честно говоря, нет.
- Вы что-нибудь сделали, чтобы быть уверенными, что он будет молчать?
- В тот же вечер я поговорил с Блэком, - ответил Дэн, по-прежнему опасливо косясь на Кобдейна. Таинственный флакончик исчез в кармане брюк, кончик волшебной палочки больше не был направлен в сторону мужчины, но совсем убирать свое оружие юноша явно не торопился.
- С Блэком, говоришь?
- Да.
- А вы уверены в том, что завтра он не сделает то, что не успел довести до конца Люпин?
- Стопроцентной уверенности нет, - пробубнил Дэн, снова опустив глаза и вернувшись к разглядыванию паркета.
- Я ему верю, Клод.
- Ты и Люпину верил, Гарри.
- Да. Но ты знаешь, я редко ошибаюсь дважды. Сириус не предаст. Я знаю. Я видел это в его глазах.
- Нужно, чтобы ты вообще больше не ошибался!
- Прости, но это невозможно. Все ошибаются - и люди, и звери, и боги, если верить мифам.
- Ладно, предположим. Что вы намерены делать теперь?
- За Ремусом постоянно кто-то следит. Даже сейчас он под присмотром Сириуса.
- Сейчас почти четыре часа утра. Как Блэк может сейчас следить за Люпином? Он что, прячется у того под кроватью?
- Нет, просто у Сириуса есть Карта Мародеров.
- Какая Карта?
- Это зачарованная карта Хогвартса, на которой показано, кто и где из обитателей замка находится. Фактически, Сириус может видеть только точку с надписью "Ремус Люпин", но местоположение этой точки вполне может сказать, чем данный субъект занят.
- Ясно. Я бы, конечно, предпочел жучок в комнату, а лучше скрытую камеру, но за неимением подобных гаджетов, обойдемся и вашей картой. Что дальше?
- Дальше мы ещё не придумали. Пока что мы просто наблюдаем за Ремусом, за прошедшую неделю он не предпринимал новых попыток поговорить с Дамблдором по душам. Если бы нечто подобное произошло, то мы перехватили бы его по пути и...
- И ликвидировали?
- Да.
- Что же вам мешает сделать то же самое сейчас?
- Он... Мы...
- Прекрати мямлить, Гарри! Ты сам на себя сегодня не похож. Вы полагаете, что его ещё можно направить на путь истинный.
- Да, - кивнул Гарри, пропустив то, что назвать выбранный путь "истинным" можно лишь с большой натяжкой. - Но если это нам не удастся, Ремус Люпин будет ликвидирован так же быстро, как и любая другая цель.
- И никакой жалости?
- Нет, если к этому моменту он исчерпает весь лимит доверия.
- Хорошо. Сделайте так, чтобы я не пожалел о своем решении, ясно? - не нуждаясь в ответе, Клод обошел свой стол и принялся копаться в одном из ящиков, пока не извлек оттуда средних размеров деревянную шкатулку. - Здесь адаптированные под магическое поле подслушивающие устройства с радиосигналом. Возьмите. Установите их в комнатах этого вашего Люпина. Я хочу, чтобы наши люди следили за каждым его шагом, за каждым вздохом, если потребуется. Потом, когда эта проблема будет решена, можно будет установить прослушку по всему замку - в кабинетах, коридорах, ведущих к личным комнатам или кабинетам преподавателей - короче, всюду, где вы посчитаете это необходимым.
- Зачем?
- Затем, что тот же Дамблдор отнюдь не всегда обсуждает какие-то новости или события в своем кабинете. А нам теперь нужно быть намного более осведомленными о его планах, мыслях и делах, чем раньше.
- Не проще ли тогда налепить передатчик прямо на него? - спросил Дэн, но тут же осекся под устремленными на него взглядами.
- И как ты себе это представляешь? На бороду ему приклеить жучок? Или закинуть в любимый башмак? Или залезть к Дамблдору в гардероб и оснастить карман каждой его мантии подслушивающим устройством.
- Последний вариант мне нравится, - упрямо пробурчал Дэн. - Он выглядит куда разумней, чем разбрасывание жучков по всему замку в надежде, что Дамблдор, обсуждая с кем-то какой-нибудь очередной важный план, будет проходить мимо именно той стены, к которой мы присобачили микрофон.
- Клод, неприятно это признавать, но тут Дэн прав. Не подумай, что я горю желанием лезть в гардероб к Дамблдору, но твой план не многим лучше. Во-первых, я даже боюсь представить, сколько человек придется подключить к прослушке, потому что Хогвартс огромен. Во-вторых, Хогвартс не просто замок, это школа, в которой полно шумящих, галдящих и вообще редко умолкающих детей. Думаешь, с таким шумовым фоном можно будет услышать что-нибудь нужное?
- Ну что же, ты прав. Тогда пока что установите микрофоны только в комнатах этого вашего Люпина - его личные комнаты, кабинет, даже уборная, если надо. Про Дамблдора с его мантиями я пока ещё подумаю.
- Что?
- Ничего-ничего, не обращай внимания.
- Нам можно идти?
- Да. Говоришь, у тебя был всего один свидетель Непреложного Обета?
- Да.
- А ты мне не врешь?
- Нет.
- Врешь ведь.
- Этот разговор теряет всякий смысл, Клод, ты ведь это знаешь.
- Знаю.
- Так я пойду?
- Иди. Через пару дней все равно снова соберемся.
- Почему?
- Будем тренировать вас, чтобы в грядущей войне обойтись без человеческих потерь. Так что можешь начать морально готовиться.
- К чему?
- Мы пока окончательно не решили.
- В последний раз, когда ты собрался нас тренировать, мы убили несколько недель на попытку стать анимагами. Что из этого вышло, сам знаешь.
- Да, знаю. Хотя у тебя совсем неплохая анимагическая форма. Теоретически, конечно.
- Я - фиг-знает-что, Клод. Это ты называешь неплохой формой?
- Ты - клыкастое и когтистое, очень злое с виду, хищное фиг-знает-что, это может оказаться полезным.
- Клод!
- Это пока только предложение.
- Пускай оно так и останется только предложением.
- Посмотрим, - пробормотал мужчина в ответ.
- Что, прости?
- Ничего. Иди уже. И следи за своим Люпином. И Блэком.
- Хорошо.
- И с последним я хочу встретиться в ближайшее время.
- Зачем?
- Объясню ему политику партии.
- Клод!
- Иди уже, Гарри, - Кобдейн улыбнулся, глядя на одновременно настороженное и недовольное лицо своего воспитанника, снова сел за стол и устало ссутулился в массивном кресле главы Ордена. - Иди, потом обсудим остальное. Мы все устали.
- Спокойной ночи, Клод, - после долгой паузы произнес Гарри. Наставник выглядел уставший, почти изможденным и, казалось, постаревшим, и осознание этого отдалось холодом в груди у парня. Гарри только сегодня внезапно вспомнил, что этот человек, странный и жестокий, заменил ему и отца, и мать, и всех прочих родственников, дав ему не только крышу над головой и место за столом, но и образование, власть, шанс на безбедное будущее и частичку своей любви. - Береги себя.
- И тебе спокойной ночи, Гарри, - улыбнулся в ответ Клод. Улыбка эта была теплой и настоящей, похожей на одну из тех, которой в детстве Клод встречал после занятий тогда ещё маленького и только постигающего азы маггловской и магической науки Гарри. Парень вернул ему улыбку и покинул комнату, тихо притворив за собой дверь.
Обратный путь в Хогвартс проделали в абсолютной тишине. Каждый из троицы киллеров раздумывал о событиях сегодняшней ночи, и мысли эти были не из легких.
- Простите, - наконец прошептал Гарри, когда они практически подошли к воротам Хогвартса и до Слизеринских подземелий, а значит и заветных теплых постелей, оставалось минут пятнадцать ходу. Говорить сейчас было попросту небезопасно, но Гарри не мог молчать, слишком тяжелым грузом вина висела на сердце.
- За что? - спросила Бекка, потирая кулачком слипающиеся глаза и с опаской глядя на друга.
- Я вас подставил.
- Прекрати. Мы сами себя подставили, - фыркнул Дэн. - Ты не заставлял меня ввязываться в эту сомнительную авантюру, это было моим решением.
- Ты доверился мне, а я подвел.
- Хватит, говорю. Я доверился тебе, потому что знал, что, если ты что-то делаешь, значит, ты все продумал. А значит, все в итоге будет в порядке. Я не ошибся. Все в порядке. Мы живы, здоровы, не в бегах и скоро сможем выспаться.
- Все нормально? Мы были в шаге от конца, в паре миллиметров от пропасти.
- Дэн прав, Гарри. Не нужно самоедства. Да, было страшно и неприятно, но все закончилось хорошо.
- Пока что ничего не закончилось.
- В смысле?
- В смысле, вопрос по-прежнему актуален. Если Ремус снова решит заговорить, мы можем этого не пережить. А я не могу этого допустить, я и так виноват перед вами.
- Гарри, милый, пожалуйста, прекрати. В чем ты виноват? В том, что раз в жизни захотел быть нормальным человеком? Что решил раскрыться перед своим единственным в магическом мире родственником? Блэк - твой крестный, Люпин, хоть и не наделен таким статусом, но отношение к нему было таким же. Ты не виноват в том, что один из тех, кому ты доверился, предал тебя.
- Я виноват, потому что, во-первых, не должен был дать себя обмануть, во-вторых, должен был все делать так, чтобы не втягивать вас в свои проблемы.
- Меня ты не втягивал, я вообще перед лицом Кобдейна была чиста, как первый снег. Но я, как видишь, сама себя втянула. И поступила бы точно так же снова и снова, столько, сколько это потребовалось бы.
- Ты поступила неправильно.
- Что? Почему это?
- Потому что, если предположить, что мы с Дэном были бы вынуждены бежать, тебе глупо было бы переходить вместе с нами на нелегальное положение.
- Ты бредишь! Мы всегда были вместе! Всегда поддерживали друг друга, и словом, и делом, гласно и не гласно. А теперь ты говоришь, что при первых признаках грозящей вам опасности, я должна спрятаться в кусты и делать вид, будто мы вообще не знакомы?
- Да. Потому что это для тебя безопасней.
- И зачем мне это надо? Жить в безопасности среди людей, которые охотятся на моих почти что братьев, и ненавидеть их с каждым днем все сильнее. Закончится это тем, что я поступлю так же, как Ирма, только в отличие от простой секретарши, я могу ударить намного сильнее.
- И хорошо, - усмехнулся молчавший до этого Дэн. - Если с нами что-то все же случится, отомстишь за нас так, чтобы от Ордена камня на камне не осталось.
- Идите к черту! Я лучше с вами в бега. К тому же без меня вы двое точно пропадете.
- А если серьезно, то если сегодняшняя ситуация повторится, тебе все же лучше остаться верным сторонником Ордена. Хотя бы из-за того, что таким образом ты не только обезопасишь себя, но и сможешь в случае необходимости помочь нам оттуда, изнутри.
- Давайте закроем тему, а? Мне от всех этих разговоров уже жутко. Как представлю себе эту ситуацию, мурашки по коже. Давайте лучше до этого не доводить?
- Конечно, Дэн.
- Тем более, что если все же доведем, то бежать придется втроем. Я так сказала, Гарри! Молчи и не спорь.
- Лучше скажи, что теперь будем с Люпином делать?
- Я с ним поговорю.
- Думаешь, это его образумит, Гарри?
- Если нет, то воспользуемся запасным планом.
- И в чем заключается запасной план?
- В ликвидации потенциально опасной цели, осведомленной более необходимого.
- Ты сможешь убить его?
- А почему нет?
- Все-таки для тебя это друг отца, память о нем, близкий человек, почти родственник и все такое.
- Знаешь, если выбор стоит между смертью моих друзей и смертью друзей моего покойного отца, то мой выбор очевиден, и он, увы, не в пользу Ремуса.
* * *
Беседа с Кобдейном здорово прочистила парню мозги, и он сам удивлялся тому, как мог совершить одновременно столько вроде бы не свойственных ему глупостей. Однако после боя кулаками не машут, поэтому вместо того, чтобы молча посыпать голову пеплом и заниматься самокопанием, Гарри вознамерился как можно быстрее решить имеющуюся проблему.
Однако как бы решительно Гарри ни был настроен, встретиться с Ремусом для важного судьбоносного разговора не удалось ни в этот день, ни на следующий. Приближалось полнолуние, а потому Люпин, вид которого был ещё более измученным и болезненным, вероятно, из-за тяжелых дум и недосыпа, выпросил у Дамблдора отпуск и уехал в неизвестном направлении. С какой-то стороны, это было хорошо, ведь чем больше расстояние между оборотнем и директором, тем меньше шансов у первого выболтать важную информацию. Но Гарри не был бы собой, если бы в нем внезапно не проснулся параноик, в каждом даже безобидном шаге пытавшийся углядеть подвох и предательство. Но время шло, жизнь постепенно входила в привычное русло, Дамблдор не подавал никаких признаков ненужной осведомленности, а Сириус получал от Ремуса короткие послания ни о чем, единственной пользой от которых было знание того, что оборотень ещё жив, а значит, клятва пока не нарушена.
Как-то совсем незаметно закончился январь, в свои права вступил февраль, а Люпина все не было. Как и не было вестей от Клода, который своего обещания встретиться в скором времени почему-то не сдержал. Может, посчитал, что в сложившейся ситуации Гарри с друзьями полезнее не отвлекаться от насущных дел. Или наоборот, был занят подготовкой к грядущим занятиям, которые могли бы быть полезными для киллеров в связи с планами Ордена. А возможно, переговоры с Темным Лордом застопорились, поэтому Кобдейн решил сосредоточить свое внимание на решении более важных задач, все остальное отложив на потом. Как бы то ни было, вестей от него троица Ангелов не получала, особо этому не расстраиваясь.
Школа тем временем готовилась к празднику, о существовании которого Гарри и не вспоминал. День Святого Валентина. Праздник всех влюбленных, всех желающих влюбиться и всех желающих выглядеть влюбленными. Очень странный день, на протяжении которого юный Поттер, раньше живший в абсолютно других реалиях, не уставал удивляться.
Началось все за завтраком. А может быть раньше, когда, проходя по коридору, Гарри вдруг обратил внимание на немного нетипичное поведение представительниц женской половины хогвартсовского студенчества. Девушки сегодня выглядели иначе. Более нарядные, более веселые, жизнерадостные. Они мило улыбались, нарочито часто моргали, хлопая подчас неестественно длинными ресницами, стреляли глазками, сегодня у всех как у одной, блестящими, полными манящей энергии. Это было бы несомненным плюсом в глазах юноши, в своих бесконечных метаниях и думах отвыкшего от банального ни к чему не обязывающего флирта, если бы это не было столь массовым явлением. Но, увы, все студентки Хогвартса вели себя одинаково, пугая неготового к подобной психической атаке парня неадекватностью происходящего.
- Что происходит? - спросил Гарри, уже сидя за слизеринским столом и стараясь игнорировать будто бы окружавших его бесконечно хихикающих девушек.
- Четырнадцатое февраля, - флегматично ответила Бекка, безразличным взглядом окидывая двоих смотрящих в её сторону влюбленными взглядами рейвенкловцев.
- И что?
- День Святого Валентина, Дэн. Праздник для влюбленных.
- Э...
- Что?
- Боюсь спрашивать о причинах твоей осведомленности.
- Все просто, с виду совсем не страшно. Просто в отличие от вас, мне приходится делить комнату сразу с несколькими девочками-подростками, которые вот уже неделю как имеют мне мозг на тему этого праздника.
- Сочувствую, - без малейшей тени этого самого сочувствия произнес Дэн, с отсутствующим видом склонившись над своей порцией овсянки.
- Вы с Дариной так и не помирились?
- Нет.
- Может...
- Предложишь послать ей дурацкую открытку, неделю не буду с тобой разговаривать, Поттер!
- Ок. Молчу, - пожал плечами Гарри, понимая нежелание друга разговаривать на данную тему, и вернулся к оставленному без внимания завтраку.
Вскоре в Большой зал влетели десятки сов, заполняя пространство уханьем, звуками хлопающий крыльев и импровизированным дождем из писем, которые птицы, не особо заботясь об их сохранности, скидывали чуть ли не на головы адресатам.
В обычные дни Гарри не получал почту. Его не интересовали статьи из Ежедневного Пророка, так что на газету подписываться он не стал, а писем ему никто не писал, для этого у него был зачарованный дневник. Посылки же за парня получали Бекка или Дэн, легенды которых позволяли им иметь знакомых, осведомленных о том, как пользоваться совиной почтой. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что посылки присылались крайне редко.
Но сегодняшний день отличался от обычных. В следующую минуту все пространство перед Гарри, никак не ожидавшим такого подвоха, было занято десятками писем в розовых и красных конвертах.
- Что за черт!
- Ты популярен, Поттер, - усмехнулся Малфой, сгребая в сторону свою кучку валентинок и с улыбкой наблюдая за тем, как одно из лежащих перед Гарри писем подлетает в воздух, сложив уголки конверта на подобии губ. - Очень популярен.
Конверт запел, вызвав взрыв хохота у всех сидящих поблизости студентов. Сам Гарри, обескураженный и немного сконфуженный непонятным для него и непривычным явлением, сам еле сдерживал смех, слушая писклявое пенье письма и гадая, кому из студенток хватило ума отправить ему такой оригинальный вопиллер.
Музыкальная открытка была только началом этого долгого и безумного дня. Студенты, будто позабыв о занятиях, учебе, экзаменах - обо всем вокруг, всецело отдались празднику и упорно не желали отвлекаться на что-либо ещё. Даже на Зельях, казалось бы самом не романтичном предмете из всех возможных, любвеобильные школяры не желали успокаиваться, нагло игнорируя словесные выпады и полные брезгливой ненависти взгляды Снейпа. Итог - шесть взорвавшихся котлов, сорванный голос, десятки потерянных баллов и гигантского размера домашнее задание в отместку от разъяренного Снейпа, явно не разделявшего энтузиазма своих учеников относительно наступившего праздника. Гарри своего декана понимал. И поддерживал. Мысленно, конечно. Поэтому стоило занятиям закончиться, как он попрощался с мрачным, словно туча Дэном, и непривычно безразличной к происходящему Беккой, и отправился искать уединения и тишины.
Вопреки расхожему мнению, будто самое романтичное место в Хогвартсе - это Астрономическая Башня, на самом деле это было не так. Во-первых, потому что ни один нормальный парень не будет назначать свидание с девушкой на продуваемой всеми ветрами башне в середине февраля. Во-вторых, потому что вся романтика этого места сводилась к великолепному виду звездного неба, которого сейчас просто не было, потому что на дворе был день. Причем не самый ясный и солнечный.
Закутавшись в мантию, Гарри устроился на одном из широких подоконников, достал сигарету и закурил, наслаждаясь тишиной, красотой открывающегося вида и расслабляющим эффектом использованных в сигаретах трав.
- Гарри? - раздался знакомый девичий голос, и волшебство момента вмиг улетучилось.
- Грейнджер? - не оборачиваясь, произнес парень.
- Да.
- Что ты тут делаешь?
- Могу спросить то же у тебя, - гриффиндорка подошла поближе, окинула коротким взглядом зимний пейзаж, открывающийся с высоты башни, а потом скрестила руки на груди и недовольно уставилась на Поттера, видимо в ожидании ответа.
- Сама видишь.
- Снова портишь свое здоровье! Гарри, ты же взрослый, самостоятельный, здравомыслящий человек!
- Рад, что ты это понимаешь.
- Как ты можешь потреблять эту гадость? - девушка ткнула пальчиком в сторону дымящейся сигареты и скорчила презрительную гримаску. - И калечить свой организм этой отравой.
- Грейнджер, прекрати, а? Ты же вроде тоже взрослый, здравомыслящий человек. Ты должна понимать, что мне от твоих нравоучений ни тепло, ни холодно. Я все равно буду делать то, что мне хочется, потому что я, как ты успела заметить, взрослый самостоятельный человек.
- Ты невыносим!
- Я и не прошу меня выносить. Кстати, почему ты здесь, а не в компании своих гриффиндорских друзей отмечаешь сегодняшний замечательный праздник? - девушка устало вздохнула, с понурым видом села рядом с Гарри и ничего не ответила. - Что-то случилось?
- Нет, все в порядке.
- Я же вижу, что-то случилось. Дай угадаю. Все из-за этого дурацкого дня кретинствующих влюбленных?
- Некрасиво так говорить о празднике, которому радуется столько твоих товарищей.
- Значит, я прав. И что случилось? Уизли забыл отправить тебе валентинку?
- Нет. Ничего не случилось.
- Или он не поблагодарил тебя за твою валентинку?
- Я не отправляла ему никаких валентинок!
- И он на тебя за это надулся?
- Нет! Отстань от меня уже со своими идиотскими вопросами!
- Но вы с Уизли определенно поссорились, так?
- Нет!
- Врешь.
- В любом случае, какое тебе дело?
- Никакого. Просто интересуюсь твоими делами.
- Как-то ты очень навязчиво интересуешься, Поттер.
- Не нравится, не буду, - усмехнулся парень и действительно замолчал, с задумчивым видом глядя вдаль.
- Мы с Роном не ссорились, - через пару минут тихо сказала Гермиона. - Просто мне вдруг захотелось не видеть его.
- Почему?
- Он занят.
- Чем?
- Не важно.
- Если сказала А, то будь добра, скажи уже и Б.
- Он обменивается слюной с Браун, - произнесла девушка, подозрительно всхлипнув и протерев кулачком глаз.
- Ну, что я могу сказать, - Гарри бросил окурок с башни, проследил за траекторией его полета и повернулся лицом к девушке, потому что все время до этого он сидел к ней боком, игнорируя правила приличия. - У Браун ужасный вкус.
- Что?
- А что? Сама она вполне симпатичная девчонка. Поменьше бы этих безвкусных розовых бантов, заколок и платочков и я бы даже назвал её привлекательной. Но вкуса, как, кстати, и мозгов, у неё нет. А Уизли.... Не представляю себе, какие достоинства она могла в нем найти.
- Ты совсем мало знаешь о Роне, чтобы говорить такие вещи. Думаешь, если его родители не богаты, как родители твоих однокурсников, от этого у самого Рона нет никаких достоинств? Да половина ваших слизеринцев ему и в подметки не годятся.
- Тш, не распаляйся так. Я знаю, что ты испытываешь к этому рыжику иррационально теплые чувства, но давай будем объективны. Мне плевать на то, сколько у кого денег. Я за свою жизнь успел побывать чуть ли не во всех социальных слоях. И принц, и нищий в одном лице. Что до слизеринцев, то часть из них действительно тупые креббогойлы, но остальные при ближайшем рассмотрении могут оказаться весьма интересными личностями и открыться с неожиданной стороны. А что касается твоего Уизли... Что ты в нем нашла? Явно же, что дело не в его неземной красоте, гениальном уме и великолепной харизме.
- Чтобы ты знал, Рон умный.
- Ну да. Гойл тоже.
- Прекрати! Они совсем не похожи!
- Естественно, Гойл несколько крупнее, хотя едят оба примерно одинаково.
- Рон великолепно играет в шахматы, у него мозг стратега.
- А Кребб играет в шашки. И мозг у него, как и у твоего Уизли, недоразвитого хомо сапиенса.
- Рон храбрый. Мы с ним бывали в таких переделках, что тебе даже в кошмарных снах не снилось!
- Могу поспорить, - фыркнул Гарри, потом поймал недоумевающий и полный любопытства взгляд Грейндже и добавил. - Но не буду. Вернемся к нашим баранам.
- Рон - не баран! Пусть он и не гений...
- И вообще умом не блещет.
- ... пусть он не блестящий собеседник и не писаный красавец, но это в человеке не главное! Рон - верный и надежный друг, который не только на словах, но и на деле может доказать свою преданность!
- Хорошо. Верю.
- И вообще я не понимаю, почему я говорю все это тебе?! - гриффиндорка надула губы, скрестила руки на груди и недовольно уставилась на Гарри.
- Потому что тебе нужно выговориться. Потому что этот твой надежный и преданный друг как-то забыл, что ты - девочка, и даже не потрудился обратить внимание на то, что он этой девочке нравится.
- Угу, а ты такой добрый сидишь тут и слушаешь мои словесные излияния.
- Скажем так. Сегодня очень странный день. Сегодня все ведут себя неадекватно, начиная с почтовых сов и заканчивая моими лучшими друзьями, один из которых объявил валентиновому дню бойкот, а вторая ушла в себя и возвращаться обратно, пока явно не спешит. Мне нужен элемент стабильности, роль которого идеально играет твой Уизли, неизменный вне зависимости от дня на календаре.
- Он не мой Уизли.
- Черт, Грейнджер, дался тебе этот неудачник? Если так хочется почувствовать себя любимой кем-нибудь, перестань вздыхать по этому рыжему увальню и оглянись вокруг. Куча же нормальных парней.
- Да, только им тоже нравятся нормальные девушки.
- Не прибедняйся. Я слышал, как Пьюси рассказывал Нотту, что ты вроде как очень нравишься некому МакЛаггену, с седьмого курса Гиффиндора. Знаешь такого?
- Да, - непослушные каштановые кудряшки качнулись в такт кивку. - С ним ничего не выйдет. Во-первых, он неприятный, скользкий тип без единой извилины в голове. Во-вторых, мне будет как-то неловко с ним общаться после того, как я... неважно.
- Нет уж, договори.
- Обещай, что никому не скажешь.
- Обещаю.
- Честно?
- Честное слизеринское, Грейнджер.
- Гарри!
- Ну же, Грейнджер, не впадай в детство. Было бы, что и кому рассказывать. Итак?
- Я помогла ему провалить отборочные соревнования в гриффиндорскую команду по квиддичу.
- Не понял. Каким образом?
- Конфудус, - едва слышно пробубнила девушка, заливаясь краской стыда.
- Что, прости? - не поверил своим ушам Поттер.
- Я наложила на него Конфудус.
- Зачем?
- Он пробовался на ту же позицию, что и Рон. Ну и я..., - не договорив, Гермиона стыдливо опустила голову, не желая видеть явственно читающееся удивление на лице своего собеседника.
- Вау! Грейнджер, ты только что выросла у меня в глазах, честное слово. Как это... не по-гриффиндорски!
- Прекрати, мне и так стыдно.
- И напрасно. Не порть себе нервы из-за придурка, который не смог распознать, что попал под действие примитивного заклятия. И это семикурсник! Забудь о том, что я сказал, он ещё хуже твоего Уизли.
- Он не мой.
- Ну и радуйся этому. Зачем тебе вообще такое счастье?
- Этот разговор теряет всякий смысл. Может, сменим тему?
- Как пожелаешь. Но прими совет. Плюнь на все эти дурацкие амуры, на всяких Уизли и МакЛаггенов и прочих идиотов, которых к тебе тянет как магнитом. У тебя есть то, чего у них у всех нет, и не будет - ум. Главное, пользуйся им не только для того, чтобы зазубривать наизусть учебники. Будь самостоятельной и взрослой личностью и не бери на веру все, что тебе говорят.
- Странный совет.
- Возможно. Но он искренний, можешь поверить, - Гарри окинул сидящую рядом девушки внимательным взглядом, кивнул своим мыслям и тяжело вздохнул. Почему-то вдруг очень сильно захотелось, чтобы Грейнджер, эта упрямая, порой несносная и жутко нервирующая, но умная девчонка, оказалась подальше от Дамблдора с его планами, Волдеморта с его расистскими заморочками, от Уизли и Лонгботтома, которые сами раз от раза вляпываются во всевозможные неприятности и её тянут за собой. Гарри не знал, почему, но хотелось, чтобы Грейнджер не пострадала в грядущей битве манипуляторов.
- Ты всегда не любил День Святого Валентина или тебе просто не нравится его хогвартский вариант? - после недолгой паузы, во время которой оба были погружены в свои собственные мысли, спросила девушка.
- Здесь его как-то слишком активно отмечают, - пожал плечами Поттер, понятия не имевший, устраивают ли такой же бардак маггловские школьники или нет. - Но мне он особо никогда не нравился. Бессмысленный праздник.
- Ну да, - кивнула девушка. - Это так странно.
- И не говори! Я пока сюда дошел, вынужден был наблюдать любовную сцену с участием Кровавого Барона и капризной дамочки - призрака Рэвенкло. Кошмар!
- Кровавый Барон и Серая Дама?
- Да.
- Действительно странно, но я вообще-то говорила о том, что это очень странно сидеть тут рядом с тобой и вполне нормально разговаривать.
- Можешь добавить это как ещё один пункт ненормальных явлений сегодняшнего дня, ведь... - Гарри не договорил, оставшись сидеть с открытым ртом. Прямо перед ним в воздухе зависло Нечто. Оно выглядело как картофелина с ручками, ножками и злой уродливой рожицей. В дополнение ко всему, Нечто было одето в подобие тоги, а за спиной у него двигались небольшие крылышки, благодаря которым картофелина-мутант летела, то есть в данную минуту висела в воздухе напротив шокированного парня. - Ты тоже это видишь? - спросил он у Гермионы, ткнув пальцем в сторону Нечто.
- Да, - девушка улыбнулась, глядя на написанное на лице у Поттера удивление. - Это купидон.
- Да? Я себе их как-то иначе представлял. Реальность оказалась куда более прозаичной. Жестокой, я бы даже сказал.
- Нет, на самом деле это гном, трансфигурированный в купидона. Когда я училась на втором курсе, у нас был один преподаватель... Гилдерой Локхарт, - девушка отчего-то снова покраснела, но заметив любопытный взгляд парня, тряхнула головой и продолжила. - Он и ввел эту моду на бурное празднование Дня Святого Валентина. И традиция использования гномов в качестве "посыльных любви" тоже от него пошла.
- А где сейчас этот профессор?
- Он в Больнице Святого Мунго, - Гарри хмыкнул.
- В отделение для буйно помешанных?
- Угу.
- Серьезно? - гриффиндорка кивнула. - И что с ним случилось?
- Сам себе стер память.
- Такое возможно?
- Ну, судя по его состоянию, вполне. Он пытался стереть память Рону и Невиллу, но использовал сломанную палочку Рона и как результат...
- Интересный эффект получился, да?
- Да. Хотя мне было очень неприятно узнать, что он, оказывается, был таким мерзавцем.
- А ты сама где была в это время?
- Лежала в больничном крыле. Это был тот год, когда по Хогвартсу ползал василиск, не знаю, читал ты об этом или нет.
- Читал. Э... Я рад, что ты осталась жива.
- Спасибо.
- Гайи Поттей? - проскрипел купидон, который, видимо, устал от того, что его игнорируют.
- Да, - кивнул Гарри, с любопытством глядя на этот летающий генно-модифицированный продукт. - Они и разговаривать умеют?
- Как видишь. Вообще гномы вроде как не разговаривают, во всяком случае, те, которых я видела, но этих трансфигурировал сам профессор Флитвик, а он - мастер своего дела.
- Гайи Поттей! - крикнул гном, привлекая внимание парня к своей персоне.
- Что?
- Вам музыкальная откйытка!
- Ну ладно, давай, - любезно согласился принять "открытку" Гарри и был шокирован ещё сильнее, когда похожее на картофелину существо, достало из сумки кусок пергамента и запело, безбожно коверкая слова.
Твои глаза меня хоть видят слабо,
Но зеленей они, чем чаодея жаба,
А волосы твои чейней тоски,
Чейнее классной гьифельной доски.
О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал,
Геой, что с Темным Лойдом совладал!
С особым выражением прочитав последнюю строчку, гном с видом выполненного долга сложил лист пергамента пополам, убрал обратно в висевшую у него на боку сумку и улетел в неизвестном направлении, оставив Гарри удивленно хлопать глазами ему вслед.
- Что это сейчас было? - спросил он у еле сдерживающейся от того, чтобы рассмеяться Грейнджер
- Признание в любви.
- Я заметил. От кого?
- От кого-то из твоих поклонниц. Кого-то, кого ты видишь слабо, - гриффиндорка не выдержала и все же рассмеялась, а звонкий искренний смех Гарри вторил ей.
- Мерлин, это воспоминание я точно сохраню для потомков! Жалко что этот купидон не оставил самого письма, смог бы показать его Дэну, он бы тоже посмеялся. Интересно все-таки, кто автор этого шедевра.
- Не знаю. Может кто-то из младшекурсниц?
- Может быть. Слава Богу, что большинство предпочли ограничиться простыми открытками, а не кричащими мне признания в любви и не озвучиваемыми говорящими летающими картофелинами.
- Э...
- Что случилось? Только не говори, что ты тоже приложила руку к этим шедеврам эпистолярного жанра.
- Нет, за кого ты меня принимаешь!
- Тогда в чем проблема?
- В том, что некоторые не ограничились только валентинками. Гарри, я слышала один разговор, который касался тебя, и...
- И...
- Если тебе подарят какие-нибудь сладости, лучше не ешь их, ладно? И другим не давай.
- Меня хотят отравить?
- Нет, что ты! Просто знаешь, ты очень нравишься Ромильде Вейн...
- И?
- И ей казалось, что она нравится тебе, но внезапно она обнаружила, что ты охладел к ней. И она решила, что немного приворотного зелья в конфетах помогут ей вернуть твое расположение.
- Ты серьезно?
- Конечно! Стала бы я шутить такими вещами?!
- Прости, конечно, но после поющей картофелины я ничему не удивлюсь.
- Так что ты будешь делать?
- Я? Пойду, поищу Вейн.
- Что? Зачем?
- Затем, что раз девушке так хочется вернуть мое расположение, то кто я такой, чтобы отказывать ей в такой малости, - усмехнулся Поттер.
- Тебя не обижает то, что она хотела тебя околдовать?
- Не слишком, ведь это говорит о том, насколько сильно я ей нравлюсь.
- Ты странный, Гарри.
- Как и весь сегодняшний день, Грейнджер. Но справедливости ради стоит сказать, что Вейн просто в моем вкусе, так что я не против поближе с ней познакомиться и провести вместе с ней свободное время.
- Вот как?
- Да. Но спасибо, что предупредила о её коварном, но не слишком умном плане. Я пойду. И тебе тоже не советую тут оставаться, простудишься, - Гарри улыбнулся удивленной его словам девушке, встал и зашагал прочь, тихонько напевая себе под нос: О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал геой, что с Темным Лойдом совладал!
* * *
Время шло. Один ничем не примечательный день сменялся другим, столь же тихим и обычным. Зима подходила к концу, и студенты Хогвартса настроились на весенне-романтический лад. Постепенно стали забываться события "резни в Хогсмиде", как газетчики окрестили произошедшие в магической деревне трагические события. При посильной помощи Дамблдора, чуть ли не переселившегося в Министерство Магии, ежеминутно нуждавшееся в его мудрых советах, был выбран новый Министр Магии - Руфус Скримджмер. В прошлом глава аврората и вообще человек суровый и властный, новый министр казался полной противоположностью Фаджа, однако никаких изменений в политике Министерства не произошло. Волдеморт, от которого вся магическая Британия с минуты на минуту ожидала новой акции устрашения, бездействовал, так что вскоре о нем как-то даже забыли. Одним словом, наступило затишье.
Гарри, первое время после памятной встречи с Кобдейном, сидевший как на иголках, тоже как-то незаметно для самого себя расслабился и жил, как обычный студент-шестикурсник. Ремус в школу до сих пор не вернулся. И если бы не регулярно присылаемые им письма к Сириусу, Гарри мог бы заподозрить, что Клод решил взять решение проблемы в свои руки и избавиться от оборотня, который слишком много знал. Сам Кобдейн так же не беспокоил слизеринское трио: на дополнительные занятия не вызывал, отчетов не требовал, на задания не посылал и вообще, казалось, успел забыть про своих подопечных, сидящих в далеком Хогвартсе. Ничего удивительного, что, лишенный всяческих забот, Поттер просто жил нормальной жизнью - ходил на занятия, просиживал в библиотеке за домашними заданиями, общался с друзьями, встречался с девушкой. К слову Ромильда Вейн все никак не могла поверить, что предмет её страсти ответил ей взаимностью, и для этого его не пришлось кормить конфетами с начинкой из приворотного зелья.
Был обычный пятничный вечер. Гарри удобно устроился в одной из полускрытых массивными колоннами от остальной части слизеринской гостиной ниш, и без особого энтузиазма сочинял эссе по Прорицаниям, отказаться от которых парень так и не смог. Рядышком, закинув ноги на журнальный столик, сидел Дэн, читающий очередной увесистый талмуд по продвинутым зельям. Бекка же была в самом центре гостиной, где она вместе с Дафной Гринграс, Милисентой Булсторд и Трейси Дэвис, увлеченно работала над проектом по Древним Рунам. Во всяком случае, так выглядело со стороны.
- Как это все странно, - произнес полушепотом Гарри, откидываясь на спинку дивана и откладывая в сторону порядком надоевшую домашнюю работу.
- Что именно? - Дэн нехотя оторвался от своей книги и скосил глаза на друга.
- Вот так сидеть, как самый обычный нормальный человек, делать дурацкое домашнее задание и не думать об Ордене, Кобдейне, убийствах и прочем. Короче, быть как все.
- Разве плохо?
- Нет. Просто как-то непривычно, - Гарри посмотрел на окруженную другими слизеринками Бекку. Девушка смеялась над какой-то шуткой и выглядела такой очаровательной, беззаботной и невинной. Почему-то не хотелось думать о том, что в любой момент эта идиллия может закончиться, и эта красивая, словно волшебная фея, девочка снова наденет боевую мантию и пойдет убивать абсолютно незнакомых ей людей, лишь потому, что за их жизни кто-то хорошо заплатил.
- Я знаю, о чем ты думаешь.
- И что?
- Прекрати. Все мы знаем, кто мы на самом деле. И то, что временно мы тут изображаем из себя счастливых и беззаботных подростков, ничего не значит, потому что на самом деле это лишь маска. И я, и ты, и Бекка - все мы это знаем. Так почему бы просто не расслабиться и не получать удовольствия от той передышки, что нам дарит судьба.
- Или Кобдейн.
- Ну или он.
- Ты прав.
- Я всегда прав.
- Нет.
- Да, Поттер. Просто тебе не хватает смелости это признать, - ухмыльнулся Дэн. - И кстати, что ты тут вообще делаешь?
- Не понял.
- Пятница. Вечер. Какого черта ты торчишь тут и мозолишь мне глаза видом своей унылой физиономии вместо того, чтобы обжиматься где-нибудь со своей гриффиндорской ведьмочкой? Или она уже успела тебе надоесть? Мне в самом деле казалось, что тебе больше по вкусу та миловидная ревенкловка с седьмого курса.
- Чанг?
- Да. Наверное. Я точно не помню фамилию, но ты вроде с ней заигрывал, - Гарри лишь пожал плечами, не зная, что тут можно ответит. Чанг была хорошенькой, даже красивой, хотя вечно тоскливое выражение лица девушки иногда раздражало. Он не знал, чем это объясняется. Возможно, у рейвенкловки случилось какое-то горе, от которого она все никак не могла оправиться. Как бы то ни было, вечная грусть в её глазах Гарри не привлекала - как-то само собой получилось, что он привык к тому, что девушка должна быть сильной. Бекка, Юми, Вита, Дарина, Марта - все эти девочки, с виду хрупкие и нежные, были воинами, не уступавшими своим товарищам мужского пола ни в силе, ни в ловкости, ни в смелости. По сравнению с этими валькириями все студентки Хогвартса были одинаково слабы, но, тем не менее, в той же Ромильде Вейн были, помимо внешней привлекательности, истинно гриффиндорская смелость, упрямство и азарт - огонек, привлекавший к ней заскучавшего без острых ощущений Поттера.
- Так что там с твоей Вейн?
- Она хороша, - произнес Гарри и усмехнулся, вспомнив вчерашнюю встречу с гриффиндоркой. - Но сегодня не подходящий день для свиданий.
- Э... в смысле не тот день календаря? - смутился Дэн.
- В смысле сегодня Гриффиндор продул Ревенкло в квиддич.
- И?
- И так как все "львы" - ненормальные квиддичные фанаты, у них сегодня почти что траур. А учитывая, что благодаря этой игре, Слизерин оказался на первой строке турнирной таблицы, а Гриффиндор - только на третьей, то мне, как слизеринцу, нет смысла сегодня появляться возле гриффиндрской башни.
- В смысле, грифы могут на тебя напасть? - фыркнул шатен, представивший себе сцену нападения кучки подростков на кого-то вроде Поттера.
- Нет. Просто моя подружка, как истинная болельщица своего факультета, в такой печальный для Гриффиндора день не захочет проводить вечер с представителем Слизерина, который как всегда подлостью и обманом опередил её факультет.
- Бред.
- И не говори. А главное, все это говорится и делается на полном серьезе.
- Н-да... угораздило тебя спутаться с этими ненормальными гриффидорцами. Вейн, конечно, симпотичная, но...
- Но бывают и лучше.
- Угу. Почему именно она?
- Не знаю. Захотелось. В ней есть огонек, - произнес Гарри, озвучив свои давнишние мысли.
- А в Юми он был?
- Был. И это был не огонек - огонь. Хотя почему был, он и сейчас есть. И думаю, ещё долго будет. Юми не только умная и красивая, она ещё и загадочная. Такая девушка с двойным дном себе на уме.
- У тебя странные предпочтения.
- Уж какие есть.
- При таком раскладе следующей твоей подружкой вполне может оказаться, чем Мерлин не шутит, маньячка Вита. Она тоже того, с огоньком.
- Возможно, - пожал плечами Поттер. Перед глазами всплыл образ темноволосой девушки, будто гипнотизирующей его своими большущими черными глазищами. Красивая, этого не отнимешь, неглупая и более чем загадочная особа.
- Но с Вейн как-то проще, - усмехнулся Гарри, который предпочел отделаться от полезших в голову ненужных мыслей. - И безопасней.
- Это да, - хохотнул Дэн. - Правда она умом не блещет.
- Ничего страшного, я с ней не особо часто разговариваю, ну ты понимаешь.
- Угу, Казанова чертов, - Дэн пихнул друга в бок, получил ответный тычок и поспешил укрыться от Поттера за своим фолиантом по зельям.
Снова повисла тишина. Гарри сложил пергамент с недописанным сочинением, закинул руки за голову и сквозь наполовину прикрытые веки стал наблюдать за девушками, оживленно что-то обсуждающими в самом центре гостиной. Рядом Дэн шуршал страницами своей древней книженции, шелестел пергаментом и что-то бубнил себе под нос.
- Хм, - спустя какое-то время произнес Дэн. Гарри поймал на себе его взгляд и посмотрел на друга. Тот сосредоточенно изучал какой-то листок бумаги, прикрывая его своим фолиантом, и время от времени бросал на Поттера обеспокоенные взгляды.
- Что случилось, Дэн?
- Люпин вернулся в школу.
- Что? Откуда ты знаешь? - Дэн не стал отвечать. Вместо этого он пододвинулся ближе к другу и положил массивную книгу себе на колени так, чтобы Гарри было видно. Старые пожелтевшие от времени страницы были прикрыты знакомым куском пергамента, на котором точка с надписью "Ремус Люпин" медленно брела по коридору первого этажа.
- Ты вроде заскучал без проблем, - упавшим голосом произнес шатен. - Проси и получишь.
- Он не обязательно проблема.
- Да ну?
- Ну да. Ладно, пойду, поговорю с ним.
- Может, стоит немного подождать? Сам посуди, он только вернулся, пусть успеет вещи распаковать, прийти в себя. А там уже и наступит время для вашего серьезного разговора.
- С точки зрения дипломатии, отличное предложение, только вот я боюсь, что за время своих каникул, Ремус мог додуматься до чего-то не того.
- И то, что ты набросишься на него с угрозами...
- Я не намерен ему угрожать.
- Ладно, со скрытыми угрозами и душеспасительными беседами. По-твоему, это может как-то изменить решение, до которого он додумался после двух или трех или сколько его там не было в Хогвартсе недель?
- Все равно нужно попробовать.
- Как знаешь, - Дэн посмотрел на карту. Точка, обозначающая на ней Ремуса, уже передвигалась по второму этажу. И не одна. - Только боюсь, тебе придется подождать.
- Что случилось?
- Люпин встретился со старушкой Макгонагл. И они идут... Не знаю, куда они идут, но явно не в комнаты Люпина.
- А жаль.
- А?
- Что? - Гарри недоуменно смотрел, как Дэн затрясся в беззвучном хохоте.
- Я тебя немного неправильно понял.
- В смысле?
- Ну, мне показалось, ты намекаешь на то, что у Люпина и главной гриффиндорской кошечки роман, - Дэн снова глупо захихикал.
- Даже думать боюсь, что у тебя там за каша в голове, раз там рождаются такие мысли. Не стало ясно, куда они идут? - парень снова посмотрел на лежащую перед ним карту.
- Э... Тебе это не понравится.
- Почему?
- Они идут к Дамблдору.
- Что!? - Гарри впился глазами в карту, выглядывая Макгонагл и Люпина. Те действительно шли по коридору, ведущему в сторону директорского кабинета. В горле образовался ком, в голове роились не самые радужные мысли.
- Гарри.
- Да?
- Пока ничего страшного не случилось, успокойся.
- Я спокоен.
- Угу, как гиппогриф. Смотри лучше сюда, - Дэн ткнул пальцев в другой участок карты. - Люпин и Макгонагалл сегодня будут не единственными гостями Дамблдора.
Действительно, с разных сторон в направлении директорского кабинета двигались точки, обозначенные как Филиус Флитвик, Сириус Блэк, Помона Спраут и Северус Снейп, куда уж без него.
- Педсовет, - пробормотал Гарри, которому действительно стало немножко спокойней.
- Похоже на то.
- Значит, будем слушать, о чем говорят наши многоуважаемые профессора. У тебя диктофон далеко?
- В спальне. Сейчас схожу.
- Иди.
Человек понимает истинную ценность того, что у него есть только после того, как потеряет это. Последние несколько недель Гарри просто жил, наслаждаясь своей нормальностью, и время от времени задумывался о том, что это не правильно, что у него должно быть полно разных дел, таинственных, опасных, грязных. Сейчас, ожидая возвращения друга и поглядывая на разложенную на столе карту Мародеров, он жалел о том, что провел немало времени над дурацкими раздумьями. Жалел, о том, что тратил драгоценные минуты временной свободы на мысли о работе, обязанностях, Кобдейне, Волдеморте, Ордене. Надо было забыться совсем, потому что сейчас было обидно за каждую впустую потраченную секунду.
- Ну и кислая у тебя мина, друг, - Дэн сел рядом и принялся разматывать запутавшийся шнур от наушников. - Что случилось?
- Ничего особенного. Просто подумал о том, что зря думал о том, о чем не нужно было думать.
- Э...
- Не обращай внимания. Просто нервничаю из-за того, что понятия не имею, чего ждать от Люпина.
- Понимаю, - кивнул Дэн, надевая наушники. Следующие полчаса парни провели в тишине. Дэн со скучающим видом слушал разговоры преподавателей об учебных планах, дисциплине, повышении мер безопасности студентов и грядущих экзаменах для пятикурсников и семикурсников. Гарри лениво дописывал сочинение по Прорицаниям, не слишком утруждая себя тем, чтобы его работа имела некую информационную ценность.
- Мееерлин! - простонал Дэн. - Гарри, мы - кретины.
- Почему на этот раз? - насторожился Поттер. Слишком уж много ошибок они допускали в последнее время.
- Снейп.
- И что с ним не так?
- Снейп - Пожиратель Смерти, помнишь?
- Да. И что?
- Волдеморт знает, что это не его люди убили Министра. Более того, Волдеморт знает, кто примерно стоит за "Резней в Хогсмиде". И даже если о втором он никому из своих людей может не сказать, о первом Пожиратели точно уже знают. Значит, и Снейп знает. А Дамблдор...
- Дамблдор думает, что за этим стоит Темный Лорд.
- Думал. Снейп только что рассказал ему пожирательскую версию событий. Лестранджей, всех троих, в тот день вообще в стране не было, Лорд отослал их вести переговоры.
- Плохо.
- Нет, Гарри, плохо не это.
- Нет?
- Нет.
- Мерлин, Ремус!
- Угу. Если он не полный идиот, то ему не составит труда сложить два и два и догадаться, на чьей совести смерть Фаджа. И вот ещё, что. В отличие от Блэка, Люпину, как ненадежному элементу, мы не рассказали правды. До сегодняшнего дня оборотень наверняка считал тебя героем, спасшим Лонгботтома от злобной Лестрандж. И вполне возможно, что именно это, вкупе с твоим сумбурным рассказом о нападении Пожирателей, было причиной того, что Люпин не сдал тебя Дамблдору после того, как суматоха в Хогсмиде улеглась. А что он подумает теперь?
- Что я не только организовал убийство Министра Магии и его кортежа, но и натравил своего человека на ни в чем не повинного ребенка...
- Здоровый шестнадцатилетний лоботряс, какой он ребенок?
- Не имеет значения. Для Люпина это все равно будет выглядеть так, как будто я натравил на него кого-то из своих людей, а после этого нагло врал Ремусу в лицо, рассказывая о своем героическом поведении.
- Просто шикарно.
- Нам конец!
- Я слышу, как Люпин тяжело дышит. Он в шоке. И в бешенстве. Будет чудом, если после окончания собрания, он не расскажет все Дамблдору.
- Ты веришь в чудеса?
- Увы, нет. Я давно в курсе, что все до единого чудеса в этом мире объясняются одним словом - магия.
Гарри устало протер глаза. Он не знал, что делать. Из сложившейся ситуации просто не было выхода. Люпин в любой момент может выболтать Дамблдору, а заодно находящимся там же Снейпу и Макгонагл, доверенную ему тайну. Потом оборотень героически помрет, уничтоженный магией клятвы, но зато преисполненный чувством выполненного долга, а Гарри, Дэну, Бекке и Сириусу нужно будет в срочном порядке бежать из Хогвартса. И даже если это им удастся, неизвестно, что делать потом? В Ордене на них сразу объявят охоту, как на предателей. Дамблдор и Волдеморт сидеть в стороне тоже не будут и непременно попытаются достать и, скорее всего, ликвидировать их. Куда бежать? Где прятаться? От Темного Лорда, как и от Дамблдора можно скрыться, уйдя в маггловский мир. А оттуда уже на самолете улететь куда-нибудь подальше. В Америку. Или в Мексику. Или в Австралию. Но так просто убежать от Несущих Смерть не получится. У них не меньше работников-магглов, чем волшебников, поэтому троим подросткам и одному взрослому магу, не знакомому с порядками и обычаями немагического населения страны, будет непросто затеряться в маггловском мире. Люди Ордена многое знают о Гарри и его друзьях и с легкостью смогут просчитать и предугадать их действия. Ребята даже не успеют покинуть страну. А если и успеют, их все равно выследят и убьют в назидание другим.
* * *
Честно говоря, у Сириуса не было особых причин по-настоящему ненавидеть Снейпа. Да, этот человек всегда был ему крайне неприятен, и Блэк получал извращенное удовольствие каждый раз, когда они с теперь уже деканом Слизерина сталкивались характерами, засыпая друг друга колкими оскорблениями. И вполне возможно, что Снейп-то своего извечного оппонента действительно ненавидел, прекрасно помня все нанесенные ему Мародерами оскорбления, но Сириус не испытывал и десятой доли тех чувств. Ему было просто весело издеваться над подросшим, но не слишком изменившимся Нюниусом. Но так было раньше. Конкретно же в эту минуту он еле сдерживал себя от того, чтобы проклясть этого мерзкого Пожирателя чем-нибудь сильным, темным и, скорее всего, смертельным,чтобы этот сальноволосый мерзавец немедленно заткнулся и больше никогда не заговорил снова. Но он продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, и слушать раздражающий рассказ Снейпа, своей болтовней ставящего под удар сохранение опасной тайны. Рядом с Сириусом сидел так не кстати вернувшийся со своих затянувшихся каникул Ремус. Вернись он днем раньше или днем позже, все было бы нормально, но судьбе, видимо, было угодно иначе. Ремус слушал рассказ Снейпа казалось бы с отстраненным видом, но Сириус знал, что его друг быстро сложил все факты и понял, кто стоит за таинственным и жестоким нападением на Хогсмид. Блэк не мог знать, о чем думает бледный и болезненно выглядящий оборотень, но он чувствовал, что тот в любую минуту может сорваться и тогда... Он не знал, что будет тогда. Ремус выдаст Дамблдору тайну Гарри. Выдаст и в буквальном смысле слова убьет себя этим. И что потом? Сириус останется один на один с шокированным и разозленным Альбусом Дамблдором, который, несомненно, тут же потребует объяснений. Говорить Сириус откажется, завяжется бой... Победить Дамблдора он не сможет. Значит, умрет, пытаясь это сделать и надеясь на то, что благодаря странному подслушивающему устройству, которое Дэн ему показывал, Гарри и его друзья уже знают о происходящем в директорском кабинете и сейчас спешно покидают замок.
- Очень странно, - произнес Дамблдор, отвлекая Сириуса от его невеселых мыслей. Снейп, похоже, наконец, заткнулся, вдоволь нарассуждавшись о том, кто же мог иметь столько наглости, чтобы, прикинувшись Пожирателями Смерти, напасть на Фаджа, зачем-то явившегося в Хогсмид с целой толпой авроров из своей личной охраны. - Северус, а ты уверен, что это не уловка?
- Уловка, директор?
- Да. Может Том просто хочет, чтобы мы думали, что за этими убийствами стоит не он, в то время как на самом деле... Хотя это звучит как полная бессмыслица.
- Мне рассказывали, что все трое Лестранджей на тот момент были заграницей, Темный Лорд активно набирает сторонников за пределами Британии. И ещё говорят, что когда Лорд только узнал о произошедшем нападении, он был в такой ярости, что находиться с ним в одном здании никто не рискнул, он готов был убить любого, имеющего несчастье попасться ему на глаза.
- Очень и очень странно. Честно говоря, я с трудом могу себе представить кого-то, кто рискнет прикрываться именем Волдеморта, что бы он ни творил. Потому что Том не терпит, когда его кто-то пытается использовать в своих целях, а иметь такого врага как Том, мало кто может себе позволить, - директор с задумчивым видом снял очки-полумесяцы, протер стекла и водрузил их обратно себе на нос. - Разве что мы имеем дело с кем-то, ещё более сильным и могущественным, чем Том. Но тогда это очень плохо.
- Почему? - робко спросила молчавшая до этого Минерва.
- Потому что тогда это значит, что нам придется иметь дело не только с Волдемортом и его Пожирателями, но и с этим сильным и неизвестным нам врагом.
- Но может, это будет не враг?
- Увы, я так не думаю. Потому что не может быть нашим другом тот, кто устроил в Хогсмиде настоящую кровавую бойню, - директор замолчал. Видно было, что полученная информация явно была для него неожиданностью, и сейчас ему нужно было посидеть и переварить её, чтобы хотя бы представлять, с чем ему предстоит иметь дело.
- Ну что же, думаю, на сегодня достаточно, - произнес Дамблдор после затянувшейся паузы. - Теперь мне нужно как следует обдумать услышанное, а вам - заняться своими делами.
- Профессор, - Ремус продолжал сидеть на своем месте, преисполненный решимости немедленно поговорить с директором. Увы, Сириус был на сто процентов уверен в том, какую тему они будут обсуждать. И он не знал, как помешать этому.
- Да, Ремус?
- Мне кажется, я догадываюсь, кто может стоять за всем этим.
- Прости?
- Я думаю, мне известно, кто стоит за тем, что произошло в Хогсмиде, - произнес Ремус, уверенно глядя в глаза удивленному таким поворотом событий Дамблдору.
- Ты уверен, Рем? - спросил Сириус, привлекая к себе внимание друга. Тот обернулся, пробуравил его полным гнева и горечи взглядом, грустно улыбнулся и кивнул.
- Ну что же, тогда поделись своими предположениями, - сказал Дамблдор, усаживаясь обратно в свое кресло и приготовившись слушать Люпина, человека, который редко говорит что-то, в чем не уверен до конца.
- С удовольствием, - ответил Ремус.
- Сириус, ты не оставишь нас? - спросил, или вернее, приказал директор. Мужчина посмотрел на Дамблдора, потом перевел взгляд на сидящего к нему в пол оборота друга детства. Сириус не знал, как ему быть. Он понимал, что не должен позволить Ремусу раскрыть тайну Гарри человеку, которого мальчик ненавидит больше всех на свете. Что не может допустить, чтобы из-за Ремуса Гарри и его друзья погибли, а в том, что в случае раскрытия их тайны ребята окажутся в смертельной опасности, Сириус был уверен. Но что он может? Он не сумел отговорить Ремуса. Не было ни времени, ни возможности. Оборотень упрям как осёл. Если он решил, что готов умереть ради того, чтобы предать тайну человека, доверившегося ему, он это сделает, возможно, даже не понимая, насколько это глупо, низко и подло. Но ведь он пока ещё ничего не сказал. И если не скажет и дальше, то Гарри будет в безопасности. В голове мелькнула крамольная мысль. Человека можно заставить замолчать разными способами, но самый надежный из них - убийство. Мертвый никому ничего не расскажет. Убить Ремуса? Убить последнего оставшегося в живых друга детства? Не ради себя. Ради ребенка, доверившего ему свою тайну. Ради крестника, которого он клялся защищать и оберегать, но так ни разу и не смог защитить и сберечь. Ради Гарри.
- Сириус? - позвал его раздосадованный его медлительностью Дамблдор. Мужчина уже сжимал в руке палочку и перебирал в уме заклинания.
- Простите, директор. Мне просто тоже любопытно, - как можно более равнодушным голосом ответил Блэк. - Я готов поклясться, что слышал голос Беллы там, в Хогсмиде. Не представляю, кто мог быть столь похож на неё.
- Я понимаю тебя, мой мальчик. Но я уверен, Ремус поделится с тобой своими догадками чуть позже.
- Конечно, - кивнул Сириус и, к своему стыду, покинул кабинет. Не смог. Не хватило духу поднять палочку против Ремуса, наверняка не ожидавшего такого. Ремуса, который с минуты на минуту погубит и себя, и Сириуса и, что самое главное, Гарри.
Он стоял, прислонившись к стене рядом с каменной горгульей, и думал. В эту минуту, Ремус сидит там, в кабинете и убивает себя, параллельно предавая тех, кто ему доверял. Дэн был прав. Питер, похоже, был не единственным предателем в их компании. Что делать дальше мужчина не знал. Можно было броситься в подземелья и попытаться предупредить Гарри, но что-то подсказывало, что он и так в курсе. Можно было продолжать стоять здесь и ждать, пока директор выйдет из кабинета. Если он, конечно, выйдет. Напасть на него со спины и надеяться, что Дамблдор не сможет увернуться от летящей ему в затылок Авады.
-Ремус! Ремус! Мерлин, что с тобой, мальчик мой! Ремус! - раздался испуганный крик директора. И Сириус, вмиг забыв, что он планировал подстеречь старика и убить его предательским ударом в спину, бросился обратно в директорский кабинет.
Первым, что он увидел, буквально влетев в помещение, было лежащее на полу тело Ремуса. Дамблдор стоял рядом с ним на коленях рядом, испуганный, шокированный и выглядящий на все свои сто с лишним лет. Сириус даже не сомневался, что Ремус был мертв. С Непреложным Обетом шутки плохи. Оставалось понять, успел ли он что-то рассказать директору или нет. Рука сама потянулась за лежащей в кармане палочкой.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Гарри Поттер и Ангелы Смерти
FanficИстория не моя! Этот фф нашла на Wattpad, но к сожалению в не полной версии. Я нашла весь фф в интернете, но что бы вам не искать, я хочу выложить полную книгу сюда Не на что не претендую! Просто хочу облегчить вам жизнь, и дать насладиться этим...
