В прошлое

Глава 14. Магия Рождества

— До Рождества осталось двенадцать дней. — Мы знаем, Гермиона, ты каждое утро говоришь нам, как скоро наступит Рождество, — зевая сказала Нарцисса, но выглядела при этом немного раздраженной. — Оставьте ее в покое, она просто рада, — мягко сказал Северус, улыбаясь Гермионе, как делал всегда, если она находилась в общей гостиной. — Мы должны сделать это место более подходящим для Рождества, — задумчиво сказала Гермиона, оглядывая гостиную. — Тут и так все кругом зеленое, этого вполне достаточно для Рождественского убранства, — протянул Люциус с соседнего кресла. В свете приближающегося Рождества они вновь разговаривали друг с другом, как если бы не было того инцидента, но Гермиона все еще ненавидела его. — Брось, Люциус, — сказала Нарцисса, закатывая глаза. — Я проводила с тобой Рождество каждый год, начиная с третьего курса, так что не притворяйся, что тебе это не нравится, ведь ты любишь Рождество. Люциус просто пожал плечами. — Я скорее наслаждаюсь Рождеством, но не вижу необходимости менять что-либо в гостиной. — Мы могли бы поставить елку, — предложил Северус, что заставило его друзей как-то странно посмотреть на него, а Беллатрикс ухмыльнулась и пробормотала ему на ухо: — Попался. Северус покраснел и Гермиона закатила глаза. — Это Рождество, и мы должны сделать его немного более ярким, — сказала она с улыбкой. — Даже если это просто дерево. Люциус задумчиво посмотрел на нее. — Мы всегда можем сжечь ее после Рождества. — А могли бы и сохранить в прохладе весь январь и февраль, — добавил Северус, улыбаясь Гермионе, и ее лицо озарилось улыбкой. — Это будет красиво, — прокомментировала Нарцисса, наблюдая за сценой в гостиной. Беллатрикс кивнула. — И мы могли бы развесить на ней конфеты. Люциус, казалось, глубоко задумался, а затем, Гермиона не могла поверить своим глазам, впервые искренне улыбнулся и сказал: — Тогда решено, у нас будет Рождественская елка. Гермиона была так счастлива, что обняла его, а затем Беллатрикс, Нарциссу и Северуса. После чего выскочила из гостиной, бормоча что-то о контрабанде деревьев и помощи Хагрида. Северус усмехнулся, посмотрев ей вслед. — Я никогда не встречал человека, который бы так сильно любил Рождество, — нежно произнес он. — Для вас двоих это будет великолепное Рождество, — сказала Беллатрикс, смотря на удаляющуюся спину Гермионы с нежной улыбкой. — Да, великолепное. — О Белла, нам лучше пойти и найти Гермиону, ведь мы обещали ей кое с чем помочь, — произнесла Нарцисса, взглянув на Северуса. Они обещали помочь ей купить подарок для него и незаметно пронести, поскольку эти двое были почти всегда вместе. — Ой, я совсем забыла об этом! — Беллатрикс поняла намек и они выбежали вслед за Гермионой. Северус с любопытством посмотрел им вслед, а затем повернулся к Люциусу, который с ухмылкой наблюдал за ним. — Что? — с подозрением спросил Северус. — Я староста, — заявил Люциус. — Я знаю... — сказал Северус. Люциус хвастался об этом с тех пор как стал им. — А ты знаешь, что это значит? — загадочно спросил Люциус. Северус нахмурился. — Что ты тиранишь мелких и возвращаешься в спальню после часа ночи? Люциус рассмеялся. — Да, но это также означает, что я видел списки тех, кто остается на праздники в школе, — сказал он. — Ну и что? — спросил Северус, не видя в этом замечании ничего значимого. Люциус закатил глаза. — Итак, — начал он. — Мне известно, что в этом году только 7 студентов остается на Рождество. Северус наблюдал за Люциусом со странным выражением в глазах. — Мне все равно, кто еще остается, Гермиона будет здесь и она не будет одинока. — Точно, — сказал Люциус с ухмылкой, когда наклонился вперед в своем кресле. — А также два гриффиндорца, Блэк и Люпин, один равенкловец и два хаффлпаффца, но ты и Гермиона — единственные слизеринцы, и в вашем распоряжении будет наша гостиная на целых две недели, — с намеком сказал он, подмигивая ошеломленному Северусу. Затем он поднялся и вышел вслед за Беллатрикс и Нарциссой. Северус сидел в легком шоке, он даже не думал об этом, но теперь Люциус заронил эту идею ему в голову и было бы грехом не воспользоваться ей во время Рождественских каникул. **************** — Та-да! Люциус, Северус, Нарцисса и Беллатрикс в неверии уставились на центр гостиной. — Хм, я думала, что мы согласились на елку, а не на зимнюю сказку, — сухо сказала Беллатрикс, когда осматривала изменившуюся до неузнаваемости комнату. Гермиона с усмешкой стояла в середине гостиной рядом с Рождественской елкой и статуями, над которыми зелеными и красными буквами было написано «Грот Салазара». — Ничего себе Гермиона, ты хороша поработала, — сказал Северус, оглядываясь на других. — Да, Гермиона, — сказала Нарцисса. — Это впечатляет. Гермиона в восторге смотрела на дело своих рук. — Вам нравится? — спросила она. — Э-э-э, да, здорово, — ответил Люциус, хотя ужас на его лице опровергал его слова. Гермиона, по-видимому была слишком счастлива, чтобы заметить это. — Великолепно! Я собираюсь переодеться к ужину. В тот момент, когда Гермиона исчезла, Люциус схватил Северуса за руку и указал на надпись «Грот Салазара». — Это нужно убрать. — Определенно. Беллатрикс скривилась: — Это то, что предпочитают добросердечные и мягкие люди, а я не такая. — Я тоже, — с отвращением сказал Люциус. — И я, — признался Северус, оглядывая броское убранство комнаты. — По всему, эта девушка никогда не станет слизеринкой? — спросил Нарцисса, рассматривая яркие украшения. — По-своему, она ею уже стала, — сказал Северус и странная улыбка появилась на его лице. — Вздор! — воскликнули в унисон его так называемые друзья, когда стали расходиться по своим спальням, и Северус обнаружил, что ему все равно, поскольку ему было хорошо, а остальное не имело значения. ************** — Счастливого Рождества, СЕВЕРУС! Северус Снейп никогда не был «жаворонком», включая и Рождественское утро. Поэтому, когда Гермиона Грейнджер появилась в дверях его спальни и прокричала Рождественское поздравление, он застонал и натянул одеяло на голову. Гермиона рассмеялась. — Сев, это Рождество, — сказала она и села на край кровати. — И на Рождество должен был быть издан закон о том, чтобы провести весь день в постели, где тепло и уютно, — проворчал Северус из-под одеяла. Гермиона улыбнулась и потянула одеяло в сторону. — Что ты делаешь? — спросил Северус, прищурившись. Гермиона легла рядом с ним и накрыла их одеялом. — Поскольку я тоже еще в пижаме, мы начнем наше Рождество с того, что проведем в постели почти весь день. Северус улыбнулся и закрыл глаза. — Хм, это гораздо лучше, чем открытие подарков, — пробормотал он и обнял Гермиону. Гермиона рассмеялась. — Я подожду, пока ты не увидишь мой подарок, чтобы сказать, понравился он тебе или нет, — тихо сказала Гермиона, но у нее было ощущение, что понравится. — Я выясню это в ближайшее время, а сейчас я хочу спать, — сказал Северус и Гермиона поняла, что он по-настоящему устал. Она подождет, полежит с ним, наблюдая, как его грудь поднимается и опускается вверх и вниз, пока он спит. Через час или чуть больше Гермиона подтолкнула Северуса, и он заворчал. Гермиона улыбнулась. — Давай Сев, вставай, это ведь Рождество. Северус вздохнул. — Хорошо, я встаю, ты выиграла, — сердито произнес он. — Ты не встаешь, ты просто проснулся, — поддразнила его Гермиона и Северус, зевая, встал. — Я не понимаю, как ты можешь быть таким уставшим, если так много спишь, — проговорила Гермиона, но его зевок оказался заразителен, и она тоже начала зевать. — Я собираюсь одеться и буду ждать тебя в гостиной, — сказала Гермиона и оставила его одного в спальне, но у Северуса было ощущение, что это будет его лучшее Рождество за долгое время. Когда Северус 10 минут спустя вошел в гостиную, Гермиона сидела на диване, скрестив ноги, в ожидании его и выглядела очень по-рождественскому в джинсах и толстом вязаном свитере с заглавной буквой «Г». — Время подарков! — счастливо сказала Гермиона, когда Северус сел напротив нее. — Хорошо, но сначала ты должна открыть мои подарки, — сказал Северус, передавая ей два свертка. Гермиона улыбнулась. — Хорошо, — согласилась она и первым открыла большой сверток. Он был толстым и тяжелым, поэтому она сразу же поняла, что это была книга. Гермиона ахнула, когда увидела название. — Ничего себе... — сказала она в страхе. — Я знаю, ты понятия не имеешь, что я должен был сделать, чтобы получить ее, — поддразнил Гермиону Северус, но смотрел на нее с тревогой, глядя на реакцию. Книга оказалась альбом реальных воспоминаний. Он работал как думосбор: используя свою палочку, можно было заполнить небольшой квадратик каким-то определенным воспоминанием, и при просмотре каждый квадратик проигрывал свой небольшой фрагмент. В альбоме было 50 квадратиков на 50 воспоминаний. Гермиона усмехнулась Северусу. — Мне очень понравилось, это удивительно, — сказала она, перегнувшись через диван, чтобы слегка поцеловать его в губы. Щеки Северуса покраснели. — Я просто подумал, поскольку у тебя так много хороших друзей, что было бы неплохо иметь возможность посмотреть на них, когда ты закончишь школу и все станет намного сложнее, — сказал он. — Это самый продуманный подарок какой я когда-либо получала, он мне очень нравится, Сев, — искренне сказала Гермиона. Северус был очень смущен, но улыбнулся. — Тогда, открывай второй. Первый подарок был настолько удивительным, что Гермиона уже почти забыла о втором, хотя он был намного меньше, но было очевидно, что это коробка. После того, как Гермиона развернула сверток она открыла коробку, то увидела прекрасное ожерелье: тонкая золотая цепочка со странной, но прекрасной подвеской. Гермиона никогда не видела ничего подобного. Подвеска представляла собой медальон, на передней части которого были змея и лев, и у нее так задрожали руки, когда она подумала, что он символизирует Гриффиндор и Слизерин и ее дружбу с Лили. Когда Гермиона открыла медальон, она еще больше удивилась: на левой стороне медальона находилась движущаяся фотография — ее и Северуса. Гермиона вспомнила, она была сделана, когда они пошли в Хогсмид за 12 дней до Рождества. На фото они махали руками на камеру, а одна рука Северуса лежала на плече Гермионы; они улыбались, обои были в шляпах и шарфах, а на заднем фоне падал снег, это было так красиво. Гермиона улыбнулась фотографии и почувствовала, что ее глаза наполняются слезами радости. Когда она посмотрела на правую сторону медальона, то увидела цитату, так хорошо ей знакомую.