Anterograde Tomorrow

1.3

  Ночь несла волны моторного рева и человеческих разговоров над неподвижным телом Кёнсу. Полночь давно прошла, и его глаза горели от усталости, но Кёнсу никак не мог заснуть, он кусал свою губу и перелистывал альбом.

  В какой-то момент, сам того не осознавая, он принялся считать вместо количества новых фотографий количество вычеркнутых. И, к его разочарованию, почти все его старые школьные друзья переехали или пропали, и он не делал ни одной новой заметки касательно их в течение многих лет. Он попробовал набрать старый номер Бэкхёна, но разумеется, тот больше не использовался. Возможно, он не использовался уже месяцы, годы. Как долго?

— Эй, — прозвучал голос из темноты. Кёнсу отпрянул на метр с половиной и чуть не вскрикнул.

  Но каким-то образом человек на соседнем балконе не выглядел совсем уж незнакомым. Он как-то неловко улыбался, словно ему было больно двигать мышцами лица, — Чем занимаешься?

  Кёнсу поколебался перед тем, как сказать правду.

— Считаю число людей, с которыми я потерял контакты.

— И?

— Их много, — и он почувствовал, как ужасный ком подступил к горлу. Отдаленное звучание дружбы, и смеха, и товарищества, звучание того, чем он больше не обладал, выдавливало из него слезы, и он снова уставился в фотографии в альбоме. Старые, пропадающие улыбки и боль пронзила каждую молекулу. Он не хотел плакать, и он не понимал, почему он плачет, — Только вчера я... у меня были все эти друзья, но... здесь написано, что... они переехали? Они ушли? Они пропали? Почему? Неужели я на самом деле одинок?

  Парень на соседнем балконе выдохнул блестящее облако дыма, пряча сдавленный смешок.

— Да, ты на самом деле одинок. Мы все, блять, одиноки, хотя в твоём случае ты не живёшь достаточно долго, чтобы осознавать это.

  Кёнсу опустил голову, прикрыв лицо рукой, и заплакал как никогда раньше, и он знал это, ведь это была не та боль, которая забывается на следующий день.

  Он не видел пустого выражения на лице другого человека, не слышал, как сигарета выскользнула из его пальцев и упала на землю тремя этажами ниже.

—

  На следующее утро Кёнсу проснулся с опухшими глазами и горьким привкусом во рту. В его руках лежал альбом, на пальцах были бумажные порезы, а от стены в зелёных записках хотелось блевать.