Отя, тебе нравится?

Часть 24

— Почитать не разрешишь? — тронувший подушечками пальцев обложку Валиного дневника Женя не спрашивал, утверждал. — Здесь же и о тебе написано, верно? И вряд ли много хорошего?

Ну, почему этот омега был таким догадливым? Безобразие, ничего от него не скроешь.

Виктор поморщился и отодвинул дневник.

— С чего ты так решил? — вздернул он, протестуя, брови.

Опирающийся пятой точкой о край стола Женя лишь усмехнулся, краешками губ, глаза его сохраняли в своей карей глубине колючие льдинки.

— Просто предполагаю, по логике вещей, — парень — или уже молодой мужчина — проигнорировал недовольную мину альфы и вернул тетрадку на место. — Ты же бросил его беременым, вероятнее всего — без гроша в кармане. Данные на аборт деньги не в счет, такой суммы надолго не хватит. А если он тебя еще и любил…

Зрил в корень. И говорил, будто о пережитом лично. Но разве Женин муж бросал Женю беременым? Вроде, нет?

«Эх, Вик, — Виктор моргнул. — Замуж позвал человека, в любви признался, а не знаешь о нем ровно ничего»…

— Не бросал — мы развелись по взаимному согласию. Просто развелись, когда между нами остыло. Я получаю на Сашу алименты. — Женя сощурил веки в щелки и скрестил на груди руки. — А вот мой друг — вы незнакомы, не напрягай напрасно память — именно такой, как Валя. Не в смысле — пьющий шалава, — он мрачно хмыкнул, — папа одиночка. Сам сына растит, его альфач тоже отказался от ребенка и сунул денег на аборт.

Холодно, холодно, холодно. Куда исчез Женя, всего несколько часов назад сплетавший с Виктором пальцы и полную спокойного счастья улыбку? Испарился.

Не разумом, инстинктом сообразивший, как исправить создавшуюся, угрожающую едва наметившейся семье ситуацию, альфа взял со столешницы дневник и молча протянул омеге.

Тот неуверенно похлопал на предложенную тетрадь ресницами, вспыхнул по щекам смущенным румянцем, взял.

— Уверен? — спросил тихо.

Виктор кивнул и потупился. Тайны — штука опасная, если встают между супругами разделяющим забором из колючей проволоки. Да и не содержал в себе Валин дневник особой крамолы.

— Там очень тяжело? — Женя не спешил открывать тетрадь, качал, положив на ладонь, как взвешивал.