Это очень неудобно, когда ты приходишь на место происшествия, и вокруг толпятся мимо проходящие люди, десятки корреспондентов, служба полиции, пожарники и медики. Один отряд, как можно понимать по все ещё идущим новостям, что один (ну, два, если считать оператора) человек с бейджем и микрофоном смог пробраться в здание, и снимают это все на камеру, как люди мельтешат внутри, как работают медики и как обученные люди разыскивают снаряды и угрозу.
Чимин ничего не видит из-за жгучих слез. Они обильно, крупными прозрачными горошинами, скатываются по щекам вниз, и Чимин растирает влагу по лицу, ощущая ладонями, какой он горячий.
Он все ещё думает, почему именно он? А не кто-то другой. Что он сделал не так, что его вечно преследует тень неудач? Слишком много вопросов валится на голову мужчине. С другой стороны, по левую руку от него, стоит его друг, который изо всех сил пытается успокоить его, и просто убедить в обратном, что, нет! Юнги жив, он скоро выползет из этого несчастного здания.
— Ребёнок… — лепечет Чимин неразборчиво, и, о, черт, это только лишь усугубляет его положение: мысль о сыне, который, может быть, видит это, и, что будет испытывать он?
— Чимин, что? — что-то создаёт очередной громкий «бум», и архитектор отводит Пака чуть дальше от ленты ограждения территории.
— У нас дома ребенок! — Чимин хмурит брови, и, кажется, они теперь и будут находиться в таком положении. Его руки опускаются, а глаза тускнеют, Чимину, как не кстати, становится некомфортно.
Чимин хочет забежать в эти развалины. Но нет, его лишь скрутят полисмены и вытолкнут обратно, или, вообще, увезут в дежурную часть и будут допрашивать. Он не может наблюдать за тем, кого фельдшера и медбратья вывозят, выводят. Чимин не хочет терять надежды.
Это был террор.
Было бы очень хорошо, если бы преступника поймали быстрее, чем он сможет умотать за пределы страны. Чимин сидит на скамье в сквере. Он не идёт домой, и у него нет желания терроризировать фразой «Мин Юнги живой?» всех, кого он видит. Уже и солнце садится, а он просто теряет все силы, чтобы что-то делать.
Как Даниэль чувствует себя сейчас? А где сейчас его отец? Он не может перевести дух. Сердце все ещё бешено скачет, но в один момент оно так пугающе останавливается, пропускает удар, и Чимин задыхается, ощущая новую влагу на щеках.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Should it be like that?
FanfictionОн откидывается на спинку скрипучего стула. Из динамика льётся какая-то весёлая на тон песня, но парня накрывает ужасным чувством, которое произносится как «ненужность». И лишь одинокая слеза скатившаяся по щеке, дала понять что ему больно. Сможет л...
