Порочные деяния

г л а в а 3.5

"Этот шрам со своей кожи я не могу убрать. И чем дольше он заживает, тем сильнее болит". 
Miia

Он ослабил руку, давая ей возможность отпустить его. Убежать. Но она сжала его ладонь покрепче и постаралась не выдать свой страх. Даже ветер стих. Парень смотрел на нее в надежде, что она попросит его не говорить. Она смотрела на него в надежде, что он не сдастся и во всем сознается.

Это было намного страшнее, чем она себе представляла, и ей точно не хотелось стоять на краю обрыва в момент, когда эти слова были им сказаны. Доминике не верилось, что парень произнес это взаправду, хотя прекрасно понимала, что все это было далеко не шуткой. Она понимала, что скоро паника выдаст ее, как только он заговорит, чтобы признаться во всем. Ей должно было стать страшно, ведь это было убийство, но она выкинула из головы эти мысли прежде, чем парень заговорил.

— Это было три года назад, когда Самюэль только познакомил нас с Лоренцо. Это были одни из первых дней в Мельбурне после поступления в университет. И в то время я очень дорожил нашей с ним дружбой, ведь его знакомым был Хирон, который дает мне и по сей день заказы. 

Он увидел на ее лице непонимание и решил не спешить в истории:

— Я был его наркокурьером, это было и по сей день остается моей работой. Думаешь, это все не касается истории, но это не так. После очередной пятничной тусовки мы ехали в ту ночь на машине Хирона. Хирон с Лоренцо были накурены, а Самюэль выпил, и я настоял сесть за руль. И это оказался последний раз, когда я вел машину... — его рука больно, но ненарочно сжала руку Ники, но та поджала губы и смолчала. — Мне нужно было лишь довезти их до дома, — его голос вновь дал слабину, и девушка сжала руку парня также сильно. — Все произошло быстро. Самюэль сидел со мной спереди, а Лоренцо и Хирон — позади. Один из них резко толкнул меня в сиденье, я не знаю, специально ли. Мне не удалось удержать руль, когда машина уже летела к обочине, — Доминика почувствовала, что ей стало тяжелее стоять и теперь поддержка нужна была ей. Она переплела их пальцы, что двигались уже еле-еле, так как практически онемели. — Я не видел ее вовсе и лишь, когда удар пришелся на переднее стекло, разбив его, понял, что произошло. Все поняли...

Александер прижался к сидению, больше не ощущая своего тела. Перед глазами было темно, а тело покрылось толстым пластом льда. Искрами усеянная темнота медленно начала рассеиваться, и он услышал голоса: