Мой нежный зверь

Покоряясь...

Сквозь сон слышу плач ребенка и мигом просыпаюсь, буквально подскакиваю. Мгновенно знакомлюсь с обстановкой. Лежу на кровати, мой сыночек лежит возле меня. Напротив кровати стоит кресло, в котором сидит Он. — Успокой. Его. Немедленно, — сквозь стиснутые зубы, выделяя каждое слово, приказывает мужчина. В его глазах я вижу рвущуюся наружу ярость. Изящные руки сжимают подлокотник кресла. Я понимаю, что он еле сдерживается, поэтому, взяв себя в руки и загнав свой страх куда подальше, принимаюсь успокаивать своего ребенка.

— Тише, сыночек. Все хорошо, — беру кроху на руки и под испепеляющим взглядом самого Темного Лорда принимаюсь ходить туда-сюда по комнате, покачивая малыша.
— Мама рядом. Все хорошо, — тихо говорю притихшему ребенку. Через пару минут он уснул, и мужчина в кресле немного успокоился. Откинувшись на спинку кресла, он разжал свои руки и теперь постукивал пальцами по мягкой обвивке подлокотника кресла. Ребенок уснул, и я опускаю его на одеяло, а сама становлюсь перед кроватью, готовясь в любой момент защитить своего малыша. Взгляд мужчины задумчивый, губы растягивает ухмылка. Слишком резкая смена его настроения не к добру. Переборов дрожь во всем теле, сглатываю, сжав запотевшие ладони.
— Том… Что происходит? Зачем мы здесь? Его бровь в притворном удивлении скользит вверх. Он ждал моих вопросов.
— Разве ты не соскучилась по мне? Я вот, к примеру, очень соскучился, — ухмылка растягивает губы, а голодный, буквально раздевающий меня взгляд скользит по моему телу. А я лишь замираю как истукан. И даже не знаю, что сказать! Сам Лорд Волан-де-Морт сказал, что скучал по мне, уже второй раз за вечер. Как же это очаровательно! Глубоко вдыхаю, ругаю себя за мысли об истерике и попытке бегства. Ты не убежишь, Гермиона. А твои истерики... Он найдет способ, чтобы их остановить. Всегда находил... В животе что-то спазменно скрутилось, когда он лениво поднялся с кресла и медленно подошел ко мне.
— Том, — всхлипываю.
— Ш-ш-ш, ну, не надо, милая, — шепчет и вытирает пальцами слезинку, — разве я когда-нибудь обижал тебя? — серьезно спрашивает он, и я чувствую угрозу в его голосе.
— Нет, — выдыхаю и сама чувствую облегчение. Ведь действительно, он не обижал меня. Я просто его боялась, да и сейчас боюсь до дрожи в коленях. Том улыбается. Тепло улыбается, нежно поглаживает мою щеку. И я не могу понять, как у него получается быть таким? Его рука скользит вниз, проходит по шее и зарывается в мои заколотые волосы. Немного массирует кожу на затылке и сам прикрывает глаза, наслаждаясь. Он вдыхает и, не открывая глаз, притягивает для поцелуя. Я же просто замираю, даря то, что он хочет. Но ему, кажется, мало. Свободной рукой он обвивает мою талию и прижимает к себе, заставив все тело покрыться дрожью. Пытаюсь противиться, упираюсь рукой ему в грудь, стараюсь оттолкнуть. Но он непобедим. В попытке что-то возразить открываю рот и даю ему возможность полностью завладеть им, скользнуть языком в меня. Его поцелуй жгучий, голодный, и я действительно понимаю, по чему именно он скучал. От такого напора тело сковывает ужас, и я с силой сжимаю плечи Тома, но ему все нипочем. Прижимает еще ближе и целует еще более жадно. Он настолько резко прекратил поцелуй, что я пошатнулась в его руках. Но Том, кажется, вообще ни на что не обращает внимания. Просто обнял, прижав к себе всем телом, восстанавливая дыхание. Я делаю глубокий вдох и еле сдерживаю слезы.
— Я вовсе не злюсь на тебя за то, что ты впустила в свое тело другого мужчину, — тихо заговорил он, а я замерла, окаменев в его тисках, — это ребенок от того рыжего Уизли? — слышу возле уха и не могу проронить и слова. Просто киваю. — Том…
— Ш-ш-ш, — поглаживает по голове с невероятно подозрительным спокойствием, — я не злюсь, нет. Я просто убью этого ребенка и все, — говорит тихо, и я замираю, осознавая его слова. Секундный ступор — и я вырываюсь из объятий мужчины и, к удивлению, он меня отпускает. Сделав шаг назад, замираю, не сумев скрыть ужас в глазах. В руке Темного Лорда замечаю волшебную палочку. В голубых глазах пронизывающий холод и уверенность, смешанная с холодной решительностью. Глаза в глаза — и он делает шаг к нам.
— Том, — утыкаюсь ладонями в грудь.
— Отойди. Я сделаю это быстро. Он даже не проснется. На миг мне показалось, что я попала в сон и сейчас играю одну из главных ролей в самом ужасном кошмаре. Но резкий рывок в сторону заставил осознать, что все это мне не снится. И сейчас Волан-де-Морт убьет моего ребенка, моего сыночка.
— Том, прошу, — припадаю к груди мужчины, хватаю двумя руками за воротник его рубашки, — я тебя молю, умоляю. Не трогай его! Прошу, Том, молю тебя. Я сделаю все, что ты захочешь, — безудержно прошу и не могу сдержать слез.
— Выйди из комнаты, — его голос тих и спокоен, взгляд холоден. Он немного хмурится, ведь я все еще трясусь на его груди.
— Нет, нет, не нужно. Прошу, — содрогаюсь от рыданий. Прижимаюсь еще ближе к нему, утыкаюсь носом в шею, тянусь к уху.
— Я сделаю все, что ты попросишь, — повторяю вновь, — я буду послушной, буду покорной. Я не буду тебя бояться, прошу, умоляю тебя, Том. — Он будет нам мешать, — слышу над ухом.
— Нет, нет! Ты его даже не заметишь, я постараюсь, правда. Он тихий, спокойный ребенок. Я не смогу без него... Том, не делай этого, молю. Чувствую, как сильные руки сжимают мои плечи и отодвигают меня. Глубоко вдыхаю, пытаюсь успокоиться.
— Будешь послушной? — спрашивает, немного сощурив глаза, разглядывая мое лицо.
— Да, — киваю искренне.
— Не будешь бояться? — интересуется и я замираю, не сумев понять. Он хочет, чтобы я его не боялась? Легонько киваю. И замечаю, как самодовольная ухмылка растягивает его губы. Закрываю глаза и тяжело выдыхаю. Гермиона, ты дура! Он даже и не собирался причинять вред ребенку. Он просто хотел контроля надо мной. А я сама нацепила себе ошейник и вручила поводок ему в руки. Он просто манипулировал мной, моим страхом, а я так легко поддалась… Или он действительно смог бы?.. Поздно размышлять, Гермиона. Слов уже не воротить.
— Докажи, — слышу тихое и раскрываю глаза, вспомнив, что в комнате я не одна. Голубые глаза смотрят выжидающе. Я лишь легонько киваю, отвожу взгляд в сторону и прикасаюсь к пуговичкам на моей рубашке. Расстегиваю пару и замираю, когда теплые руки мужчины ложатся на мои. Я с удивлением смотрю на него.
— Обними меня. Обними так, словно скучала, — приказывает или просит он, и я не смею ослушаться. Обвиваю его за стан, вжимаюсь в грудь и крепко-крепко обнимаю. Он же поглаживает по спине и плечам, обнимая сильнее. Ничего интимного или пошлого. Просто объятие. И я тяжело выдыхаю и знаю точно одно: этот мужчина — сплошная загадка. Отпустив меня, он делает шаг к кровати и взмахивает палочкой. Я с ужасом хватаюсь за его руку и уже потом замечаю, что у кровати появляется высокий мягкий бортик. И мой ребенок с середины кровати пододвинут к нему. Том мягко освобождается от моей руки, скидывает со своих плеч мантию и ложится на другой край постели. Смотрит на меня и хлопает по пустому месту: между ним и моим малышом.
— Я не хочу, чтобы он ночью ползал по мне, — говорит тихо, и я, сбросив оцепенение, забираюсь на предложенное место. Укрываю одеялом ребенка и опускаюсь возле мужчины.
— Поцелуй, — тихо, в старых традициях. Я на мгновение шумно выдыхаю и закрываю глаза. Сажусь, подтягиваюсь ближе и с неким удивлением, словно впервые вижу, касаюсь пальцами теплой щеки, скольжу по скуле, по ровному, идеальному подбородку, провожу пальцем по идеальным и таким родным губам. Делаю вдох, мне не страшно. Все хорошо, успокаиваю себя. Склоняюсь и, закрыв глаза, припадаю для поцелуя. Делаю все так, как он меня когда-то учил. Как нравилось ему. Как нравилось мне. Мерлин, как же я давно не чувствовала этих губ, как давно не чувствовала этого тепла, этого всепоглощающего огня. Прекращаю поцелуй, хочу заглянуть в глаза, но он резко притягивает к своей груди, заставляя лечь, уткнувшись ему в шею. Обнимает, мягко гладит по спине. — Это приятней, чем я помнил, — выдыхает в мою макушку, и я удивленно дергаю головой. И в действительности, он сказал, что я вернулась на два года назад, за полгода до того, как мы встретились.
— Как ты?.. — пытаюсь спросить, но он перебивает, прижав мою голову к своей груди.
— Завтра, Гермиона. Все завтра, — шепчет тихо, и я чувствую усталость в его голосе.
— Хорошо, — шепчу. Опускаю руку на мужскую грудь, чувствую тепло и гулкое сердцебиение. Закрываю глаза и приказываю себе не плакать.