Знаете, я вот до сих пор не верю в то, что моей милой Очако нет..
Прошла неделя с того самого злополучного дня, а я уже задыхаюсь. Слишком много воздуха на одного меня.
Отчётливо в моей памяти отпечаталась наша последняя встреча - я в чёрном, она - в белом. Признаться честно, мы всегда были до жути разные, я постоянно её отвергал, а она лишь принимала меня и заставляла поверить в то, что всё не так уж и плохо. Я пачкал своими запятнанными липкой чёрной смолой отвращения, ненависти руками её, такую невинную Очако. А она лишь смеялась над моими словами и отвечала, что теперь мы все невзгоды, неприятности переживаем и разделяем между собой. Она смотрела мне в глаза и говорила про то, что я никогда не должен себя винить в том, что я такой. Ведь каждый выражает свои чувства по-своему...
Она принимала меня таким, какой я есть несмотря на то, что нередко мой взрывной характер бомбил не только посуду в доме, но и нервы, психику Очако. Урарака всегда усмиряла мой бешеный нрав. Моя жена никогда не боялась в очередном "приступе" обнять меня крепко-крепко, насколько ей хватало сил и начать шептать на ухо пылкие слова успокоения, тихим прохладным шлейфом ложащиеся на разгорячённый и больной мозг. Моя девочка всегда была со мной. Даже если мы ссорились, она продолжала оправдывать моё поведение. А я себя вёл, как чёртов эгоист, совершенно не задумываясь о той ноше, что взваливал на мою малышку.
Но теперь всего этого не будет. Не улыбнётся моя милая Очако, не коснутся моих колких волос её нежные пальчики, не прольётся лёгким звоном её смех. Я уже не стану папой, не покачаю на руках нашего ребёнка, которого мы давно хотели, не будет бессонных ночей.. Каждый чёртов день для меня сродни́ каторги, где калечится не тело, а душа, её остатки, вернее. Слишком рано я отправил её на задворки, залечивать свои ушибы, забив на то, что с Ураракой я должен взывать к своей человечности, а не наоборот. Захотел стать королём этого мира, хах. Внушил себе, что только мои проблемы и только мои мысли что-то значат.
* * *
Мы стоим на улице, и дождь смывает все чувства и эмоции, словно белизна, очищающая ткань от не́когда невероятного узора, оставляя за собой лишь белёсую материю. Без красок. Без орнамента. Просто равнодушная лента времени. Солнце пожелало скрыться за полотном, сотканным из призрачных туч болезненного цвета. Небо отчего-то прячет глаза, наверное, от стыда. От стыда за то, что забрало у всех земное Солнце - Бакуго Очако.
