bad • [rus]

16

Гарри почти не может больше этого выносить. Он может дважды сломать нос, подбить глаз, миллион раз вонзить иглу в кожу и вытащить её, раскроить костяшки пальцев...

Но глядя на своего отца, сидящего напротив, чистого и старого, но такого собранного и совершенного, каким он был всегда. Слишком совершенен, чтобы позволить своему гнилому, непослушному сыну прикоснуться к его новенькому Corvette, когда ему было пятнадцать, слишком совершенен, чтобы впустить его в дом, увидев кровь, капающую с костяшек его пальцев, и синяки, покрывающие один распухший глаз. Он попытался сказать мужчине: "Они плохо говорили о маме", но это не было неожиданностью, отец не слушал.

За эти годы они так отдалились друг от друга, что он уже не отец, а Роберт. Но Гарри всегда будет ему... Сыном.

Всё, что удерживает Гарри от того, чтобы встать и выйти из дома своего призрачного детства – по иронии судьбы, это прекрасный дом – его рука на бедре Холли, длинные пальцы, скользящие между её теплыми ногами, Эта яркая радуга на тыльной стороне его руки, теряющаяся на гладкой коже.

Он едва притронулся к еде.

— В дороге с самого рождения, говоришь? — Роберт усмехается, глядя на эту прелестную штучку. — Жить в фургоне? Это невероятно. Я никогда не смогу!

Холли сладко хихикает, и Гарри даже слегка улыбается при этом звуке. Он позволил своему отцу говорить с его ангельским лицом только потому, что он постоянно заставляет её хихикать так высоко и сладко, как это сделал бы ангел. В тот момент, когда он произносит грязное слово, Гарри забирает её оттуда.

Немного погодя Гарри притягивает стройную ногу Холли к своей и нежно трёт ладонью мягкую внутреннюю поверхность её бедра, и её щеки запылали. Гарри просто хочет взять её всю, прижать к себе, побыть наедине с ней, снять с неё всю одежду...

Сунув руку в задний карман, Гарри достает сигарету из пачки, кладет её между губ и закуривает, прежде чем Роберт замечает это и переключает свой голос с разговора с маленьким ангелочком на разговор с его более-чем-грязным сыном.

— Гарри, говорит Роберт.

Дым самым крутым образом вырывается изо рта Гарри. Холли смотрит на него, приоткрыв розоватые губы.

Роберт сердито смотрит на него. — Не кури в доме, парень.

Гарри хочет стряхнуть пепел себе в глаз, но не делает этого, потому что у него есть самообладание, рядом с ним его милая малышка, он не мог сделать ничего подобного перед ней.

Проходит несколько напряженных секунд, оба упрямо смотрят друг на друга в ожидании перемирия.

Щека Холли встречается с плечом Гарри, и он смотрит на неё сверху вниз, на эти хрустальные детские голубые глаза, сохраняя зрительный контакт с полуприкрытыми веками, он вынимает сигарету изо рта и размалывает её по фарфоровой тарелке на столе перед собой, затем наклоняется вперёд на короткое расстояние, которое ему нужно, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на лбу Холли.

🌺

Холли играет с собакой Ромео, которая вдруг не выдерживает и больше не хочет играть с ним, поэтому она находится на кухне со щенком, хихикая и эхом издавая сладкие, сладкие звуки.

Гарри и Роберт сидят в гостиной в тяжёлом напряжении, серьезный воздух осел в углах и просачивается в мебель.

— Ты знаешь, — говорит Роберт. — Колледж всё ещё остаётся вариантом.

— Такие места не созданы для меня. — Гарри смотрит в землю, упершись локтями в колени.

Роберт тихо усмехается, потом вздыхает. — А чем же ты тогда занимаешься? Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Ты продаёшь наркотики?

— Нет, — спокойно отвечает Гарри, всегда такой невозмутимый. — Я владею автомастерской вместе со своими друзьями.

Роберт на мгновение задумывается.

— На тебя не очень-то приятно смотреть, ты это знаешь?

Гарри нерешительно кивает, садится и делает тяжелый, низкий, мужественный вдох. Широкие плечи и сильная грудь мягко двигались. От этого зрелища у любого другого по спине пробежала бы холодная дрожь.

— Даже не закончил среднюю школу. Напомни мне, ты всё ещё умеешь читать?

А теперь он просто злой.

— Ты тоже не окончил среднюю школу, Роберт. — Гарри слегка ухмыляется.

— Но посмотри на меня, — сказал он. — И посмотри на себя.

— У меня все в порядке. — Глубокий голос Гарри тягуче тянется. Вид его прищуренных глаз и угрожающий голос могли привести дьявола в ужас...

Настало мгновение тишины, если не считать хихиканья и счастливого позвякивания воротничка Ромео.

— Знаешь, — тихо говорит Роберт самым искренним тоном, на какой только способен. — Единственное, что хорошо в твоей жизни, – это та девушка.

— Я знаю. — Отвечает Гарри.

Гарри сжимает челюсти, и звук голоса конкретной девушки, мерцающий в воздухе сладостью – может быть, это то, что заставляет слёзы покалывать его глаза.