Под Покровом

Глава 2. Раут нравов.

Вэй Усянь подошёл вплотную к двери, и его ладонь легла на хорошо знакомую прохладную ручку. Его взгляд из-под полуопущенных век устремился к тонкой щекотавшей пальцы щëлке света прямо у его ног.

Молодой человек вздохнул и мгновение спустя, воинственно распахнув глаза, обрамлённые рядами пышных ресниц, надавил на дверь и сделал шаг вперёд.

***

Два господина в чëрных, как сама ночь, шёлковых рубашках расположились на широком угловом диване из кожи, который растянулся от начала одной стены и до конца другой, проще говоря, охватив собой добрый десяток метров.

На низком, также довольно протяжном столике из чёрного дерева перед ними стояли гранённые стаканы с багряно-золотой жидкостью внутри. Здесь же высились ещё пару бутылок занятной формы, хрустальные пепельницы, изящно отражавшие слабый свет на гладкой, тëмной древесине и ровно державшие на себе плотные, пухлые сигары с незамысловатой золотой окаймовкой по диаметру.

В воздухе витал терпкий аромат табака, пока два брата перекидывались несколькими фразами, хотя, нужно заметить, сложно было назвать этот короткий разговор полноценным, скорее односторонним, потому как один из них только безмолвно кивал, не произнося ни слова в ответ.

Это был второй молодой господин Лань, Лань Ванцзи. Его тонкая рубашка, легко струившаяся по фигуристому стану, сверху вниз была устлана тонкими полосами глубокого лазурно-синего цвета. Именно этот цвет, вшитый на заказ чьими-то весьма искусными руками в роскошную ткань чёрного цвета, был фамильным, а также отличительным знаком семьи Лань. Отличительным знаком одного из самых крупных преступных синдикатов, клана Лань, если быть точнее.

Его янтарные глаза, казалось бы, скучающе проходились по тëмному, просторному помещению, не задерживаясь долго ни на чëм. Хотя, судить о выражении его лица было довольно сложно, ведь любое предположение неизбежно столкнулось бы с волной отрезвляющего скепсиса, потому как его снежно-чистое лицо было абсолютно бесстрастным, как на него взгляни.

Время от времени он потягивал сигару, медленно выпуская туманную струйку из своего рта наверх. Ни одна мышца в его теле не была напряжена, но та аура, что безжалостно таранила воздух и пространство вокруг его статного силуэта была настолько отталкивающей и пугающе ледяной, что никто, кроме его родного брата, не осмеливался не то чтобы подойти, а просто взглянуть в его сторону.