Волк

Боль

Марлин лежит в своей кровати, рисуя эскизы к новым рисункам. Над рабочим местом горит лампа, освещающая небольшое пространство. Она рисует, не думая ни о чём, молча проводя линии и вновь стирая их. В комнате царит полнейшая тишина, перебиваемая карандашом и шелестом страниц. Каждый из присутствующих увлечён своим делом, совсем позабыв про то, что здесь не один. Марлин бурчит себе что-то под нос, пока её руки живут своей жизнью.
– Я дочитал, – Гарри откладывает книгу в сторону, выключая свой ночник. Он залазит под одеяло, удобнее устраиваясь среди больших подушек.
– Погуляем завтра? Я бы хотел покататься на велосипедах и съездить до ближайшего магазина мистера Лампрехта, отец говорил, что на его витринах можно найти много интересного, начиная с пластинок и заканчивая атрибутикой из фильмов. А ещё я хотел бы съездить до кладбища, а затем к тётушке Габи, чтобы помочь с садом… Марлин?

– Обязательно, Гарри, – девушка мило улыбается, убирая с постели белые листы бумаги и укладывая их под свою кровать. Расправляет постель, укладываясь.
– Так что? Завтра нас ждёт тяжёлый день? Марлин дотягивается до лампы и выключает её, комната окончательно погружается во тьму.
Девушка быстро передвигается по кухне, раскладывая ингредиенты. Она проснулась несколько часов назад и сразу же принялась за приготовление завтрака для всей семьи, прежде созвонившись с Викторией, с которой поделилась всеми новостями, а также взяла несколько советов по поводу мальчишек. Между ними никогда не было никаких секретов, как и между самыми настоящими подругами. Марлин подпевает голосам, что исходят из маленького плеера в заднем кармане её джинсовых шорт, пока руки умело переворачивают оладьи в сковороде. Последнее движение, и очередная порция свежего завтрака отправляется на тарелку, тут же становясь политой клубничным джемом. Девушка укладывает фрукты и ягоды, намереваясь отнести этот завтрак будущей маме двух прекрасных малышей.
– Доброе утро, – мужчина проходит к графину с водой, улыбаясь.
– Почему не спишь?
– Привет, – Марлин быстро расставляет завтрак по своим законным местам, затем возвращается в кухонную зону, где Питер ожидает её ответа,
– проснулась пораньше, чтобы собраться. Сегодня мы с Гарри отправляемся гулять.
– Погода сегодня солнечная, так что гуляйте столько, сколько влезет, но только до одиннадцати часов не задерживайтесь, а иначе вам грозит арест или что ещё похуже… Надеюсь, вы знаете все правила дорожного движения. Если что, то можете взять мою машину и попросить Грега прокатить вас по городу.
– Нет, пап, спасибо, мы будем кататься на велосипедах. Давно хотела побродить по этому интересному городку, к тому же, всё будет куда интереснее в живую, а не через окно автомобиля, – Марлин улыбается, кивая.
– Малия приехала вечером?
– Да, её привёз Грег, – Питер берёт приготовленный дочерью кофе, присаживаясь на один из барных стульев.
– Через одну-две недели она отправится в больницу, так как Джеймс и Тео вот-вот собираются покинуть своё убежище.
– Ого, так скоро, – девушка вскидывает брови.
– Что насчёт пациентов? Много сегодня ожидается? Тебе не нужна будет помощь?
– Не думаю, что их будет много. После обеда прибудет семья Сингер, у их младшего сына кое-какие проблемы, затем Лайф, который, кстати, давно не заходил ко мне, к вечеру приедет ещё пара семей, одна из которых опять же с проблемами детей, а другая с семейными разладами.
– А что за проблемы могут быть у малышей? В любом случае, мне жаль их.
– Да, малышей действительно жаль. Они напуганы тем, что происходит с ними, а родители напуганы ещё сильнее, что только усложняет работу. Но, не смотря на это, маленькие детки являются причиной, по которой я до сих пор работаю, а так давно бы уже ушёл в семью с головой и полностью, – Питер тяжело вздыхает, делает глоток кофе и устремляет свой взгляд на едва виднеющуюся отсюда лестницу. Первым в поле зрения появляется живот, а уже потом и его обладатель, вызывающий улыбку на лице мужчины.
– Доброе утро, Малия.
– Доброе, – Марлин кивает, улыбаясь,
– я пойду разбужу Гарри. Девушка быстро скрывается с глаз, оставляя отца и его жену на кухне. Она поднимается наверх, осторожно входит в комнату, примечая для себя Гарри, который по-прежнему спит. Марлин тихо крадётся к его кровати, присаживаясь рядом, её рука легко касается отросших волос, поглаживая.
– … новый день настал, солнышко встало. Пора пришла вставать малышу Гарри, чтобы новый день начать… – пропела девушка, вспоминая, как пробуждала их Виктория. Марлин наклоняется вперёд, касаясь лба губами, отчего парень морщится.
– Вставай, мелкий засранец, нас ждёт большой день.
Зал доверху наполнен интересными вещами. Девушка медленно перебирает пластинки, пытаясь найти что-то на свой вкус, тем временем Гарри активно перерывает полки с книгами. Людей в помещении немного, но каждый из них вносит частичку беззаботного счастья. Марлин достаёт пластинку Beatles, вставляя её в старый патефон. Она невольно начинает подтанцовывать, втягивая в свой танец увлечённого книгами брата. Девушка двигается рядом с ним, пока смущённый Гарри пытается понять, что происходит. Через некоторое время Корден активно резвились по всему помещению, идеально сливаясь в танце.
– Только посмотрите, словно Кэри и Питер в свои года, – Кевин широко улыбается, указывая на парочку резвящихся подростков.
– И это чёртовы Beatles, ребятки! Когда мелодия прекращает звучать, Марлин обессилено откидывается на стойку, улыбаясь. – Марлин? Малышка Корден? – Лампрехт внимательно осматривает девушку, не прекращая восхищаться.
– Глаза у тебя определённо Кэри, как же я её любил, – мужчина покачивает головой, широко улыбаясь,
– и в танце ты выглядишь, как твоя мама… В наши семнадцать мы так отрывались, пока она не встретила твоего, не пойми неправильно, гада-отца. Увел у меня такую, – мужчина на пару секунд прикрывает глаза,
– девушку.
– Здравствуйте, мистер Лампрехт, – девушка смущённо опускает глаза в пол, а мужчина, воспользовавшись моментом, берёт с витрины венок из искусственных цветов и одевает его на Марлин. Она поднимает голову, трогая свои волосы, и широко улыбается, поняв, что теперь похожа на лесную фею.
– Давно не видел вас здесь, приехали на каникулы? Как школа?
– Да, мы здесь до конца лета, приехали по окончанию учёбы, чтобы отдохнуть перед тяжёлым годом. Учёба хорошо, только биология хромает и будет хромать ещё долгие года, – Марлин отвечает открыто, словно разговаривает со старым другом.
– Давай заедем к Лунбургам прежде, чем отправимся к маме? – Марлин притормаживает, дожидаясь подъезжающего брата. – Я не против забрать с собой Энию, – Гарри широко улыбается, вспоминая о той странной, но такой прекрасной девушке, о её длинных белых волосах и доброй улыбке.
– Ну, ты можешь забрать Лайфа, если захочешь, конечно…
– Так что вас связывает с Эни? – Марлин начинает смеяться, смущая младшего брата. За длинными разговорами и громким смехом они не замечают, как подъезжают к знакомому дому, окрашенному в жёлтый цвет. Оставив велосипеды за воротами, Марлин без проблем проводит Гарри во двор, где они встречают девушку, поливающую странные на вид цветы. Она принимает их с крепкими объятиями, но волнение в её глазах не остаётся незамеченным Марлин.
– Что-то случилось? – неуверенно спрашивает девушка, вглядываясь в потускневшие глаза, Эния лишь отрицательно мотает головой.
– Я дойду до Лайфа, он у себя?
– Нет, то есть да, но… Не думаю, что стоит его беспокоить, он сейчас… Спит, то есть, делает уроки, – Лунбург начинает запинаться, и это наводит панику на Марлин.
– Он не один, – шепчет она, опустив голову. Марлин срывается с места, быстро направляясь в дом. Она оставляет после себя открытую дверь, прежде одаренную громким хлопком, поднимается вверх по лестнице и замирает у деревянной двери, украшенной наклейками и надписями. Её грудная клетка поднимается и опускается так сильно, что это невозможно не заметить или не услышать. Марлин толкает дверь ногой, замирая.

Она видит, как огромные ладони обхватывают бёдра темноволосой девушки, сидящей на парне и страстно целующей его шею. Лайф запрокинул голову, тяжело дыша и сильнее сжимая бёдра под своими ладонями. Он резко открывает глаза, осматриваясь и замечая девушку, которая, казалось, превратилась в маленький комок, нуждающийся в защите. Марлин будто исчезла, испепелилась, она не чувствовала ничего кроме боли, так яростно разрывающей грудь. Всё в этом мире вдруг прекратило действовать, лишь сбитое дыхание и слёзы, новой волной накрывающие глаза. Но выхода им не видать – разбить чье-нибудь лицо Марлин хотела больше, чем плакать.