Волк

Ребёнок

                Три месяца спустя

Жёлтая листва падает на землю, кружась и покрывая её одеялом, которое будет согревать в холодную зиму. К счастью, зимы в Германии не такие холодные, как в странах западнее. Медленно, сплетаясь в едином танце, листья взлетают ввысь под порывом ветра, но через некоторое время всё же приземляются на землю, теряя возможность когда-либо вновь жить. Сад окрашен в разные цвета, начиная светло-жёлтым, что близок к белому, и заканчивая тёмно-коричневым, среди них встречаются и красные листья, бордовые, можно уловить парочку фиолетовых и слегка розоватых, прибывших в сад Корденов с соседнего дворика. Солнце светит уже не так ярко, как пару недель назад, утеряв вместе с этим возможность согревать и радовать глаз. Ветер сильный, сдувающий всё, что встречается на его пути, осложняя работу садовника, усердно сметающего листья в кучу. Мысль о том, чтобы попросить отца некоторое время не работать с садом, на пару секунд поселилась в голове Марлин, но тут же была откинута в сторону.

На плечи девушки аккуратными движениями уложили покрывало, отчего она слабо усмехнулась, ведь уже была тепло одета и укрыта, но это не мешало Лунбургу заботиться о ней. Лайф обошёл коляску стороной, вставая на одно колено и укрывая маленькую бледную ладонь с особо выраженными сине-зелёными венками своей, большой и тёплой. Он поднимает свою голову, в некоторой степени жалея об этом, улыбается искренне, как считает сам парень, и оставляет поцелуй на тыльной стороне.
– Я провожу Малию, помогу погрузиться в машину и сразу же поеду в школу, как бы сильно мне этого не хотелось, – это действительно было так, кому-кому, а Лайфу точно не хотелось тратить время на школу, когда время жизни его любимой испаряется, словно капли воды, поднимающиеся с кипением жидкости. Но на носу был конец старшей школы, экзамены, а там и взрослая жизнь, наполненная своими проблемами. Если бы не сильные нападки со стороны большого семейства Корден-Лунбургов, а в частности Марлин, он бы остался рядом с ней на такой промежуток времени, который понадобился бы для реабилитации.
– Молли и Левин заглянут к тебе буквально с минуты на минуту. Когда я вернусь, мы посмотрим фильм? – девушка кивает, укладывая свободную руку на большой живот,
– У тебя есть время подумать над фильмом, которым тебе хотелось бы посмотреть, – очередной кивок, заставляющий Лайфа до боли прикусить губу. Он чувствует, как Марлин уходит от него, от себя, ото всех.
– Я люблю тебя, – ожидает услышать хоть слово, боясь разбиться.
– Я тоже люблю тебя, – лёгким касанием девушка поправляет белую чёлку, открывая вид на глаза.
– У меня есть несколько идей… Но я скажу тебе об этом позже, за ужином. Иди, – Лунбург встаёт на ноги и, наклонившись, оставляет поцелуй на ярко выраженной скуле девушки, затем спускается ниже и целует её в губы. Он уходит, уводя с собой Малию, с сожалением поглядывающую на Марлин, закрывая входные двери, и девушка вновь погружается в свой мир. Достав из кармана на коляске, которая уже стала привычной, блокнот и ручку, девушка аккуратно выводит буквы, стараясь сделать всё как можно красивее. Изредка поднимает глаза, наблюдая за тем, как тёмные тучи закрывают солнце, кажется, дождь собирается. На открытом балкончике, на котором единственной защитой от неблагоприятных условий погоды являются лишь перила и крыша, весьма прохладно, а каждый новый порыв ветра пробирается сквозь плетение тёплого свитера. Час, два, а может и больше, время улетает вместе с листьями. Дверь открылась совершенно беззвучно, но Марлин не упустила мгновение, за которое рядом с ней оказались два знакомых и близких к сердцу человека. Быстрое приветствие, небольшой опрос о делах и состоянии, а затем предложение заехать в дом, так как ветер на улице разыгрался не на шутку. Марлин хотелось остаться там, отдаваясь погоде, улетая вместе с ней, но жалость к девушке, на которой был лишь лёгкий кардиган, не особо согревающий маленького волчонка в ней, вынудила послушаться. Левин, встав позади коляски, взялся за её ручки и при помощи подруги закатил Марлин в дом. Сам факт того, как теперь приходилось передвигаться будущей матери, смущал её, и она до жути не любила, когда Лайф видел её такой, считала, что лучше бы он смотрел на неё в лежачем положении, нежели в инвалидной коляске.
– Подумали над именем ребёнка? – Молли присаживается рядом с Марлин, улыбаясь.
– Нет, Лайф не любит разговоры об этом, я знаю. Но я думала и продолжаю думать… Я написала кое-что в этом письме, – девушка достаёт конверт, на котором красивыми прописными буквами написано имя адресата,
– передайте ему, а вот когда – знаете сами. Я решила, что крестными ребёнка должны стать вы, потому что именно вы двое были рядом со мной долгие три месяца. Я верю тебе, Молли, и тебе, Левин, и я знаю, что вы сможете дать моему ребёнку познание в мире волков, если он родится таким, да и просто пару советов по жизни. Если случится так, что Лайф возненавидит ребёнка, постарайтесь сделать всё, что будет вам посильно, чтобы он не чувствовал себя одиноким и обречённым. Я хочу, чтобы мой маленький волчонок знал, что я люблю его больше жизни, даже, если этого не делает отец. Я прошу вас. Блондинка понимающе кивает, отчего несколько кудряшек спадают на её лицо. Дальнейшие разговоры проходят в более приятной атмосфере, когда мамы делятся советами и рассказами о периоде, в то время как Левин выполняет роль мальчика на побегушках, то и дело сменяя апельсиновый сок на виноградный, а яблоки на что-нибудь мясное. Молли Сью питала большой интерес к еде, из-за чего выглядела здоровой, Марлин же не могла и смотреть на еду, попивая воду. Она напоминала трупа, только дышащего и пока что функционирующего, щёки были впалыми, а руки казались костями с натянутой на них кожей. Вот она разница между мамой-волчицей и мамой-человеком. Приподнявшись, девушка тянет руку к тарелке с фруктами, желая попробовать. Марлин, не смотря на протесты со стороны своей подруги, тянется сильнее, позабыв о расстоянии между столом и коляской. Громкий звук, заставляющий всех содрогнуться, а за ним не менее громкий крик боли.
– Вызывай Кордена и миссис Лунбург! – Молли раздаёт указы, присаживаясь рядом с упавшей девушкой. Она прикладывает не малые усилия, чтобы перевернуть её на спину, благо весит она не так много. Глаза Хорн бегают по помещению в поиске помощи, но вскоре останавливаются на лице Марлин, что шепчет одними губами: «Время пришло»
. – Тише, всё будешь хорошо, слышишь?.. Но Марлин не слышала.