Волк

Операция

Дом медленно наполнялся людьми, пришедшими попрощаться, также опустошался, давая возможность вдохнуть полной грудью и смириться с потерей. Дом казался мёртвым, словно из него выкачали всю душу, всю жизнь, оставив после себя лишь жалкую обертку. Дышать было тяжело, отчего Виктория часто выводила Гарри на террасу, успокаивая его там. Не одного Гарри задевало это безумие, оно касалось всех, не исключая даже маленького ребёнка, который ничего, по сути, не понимал. Но чувствовал, чувствовал, что потерпел потерю, что к нему испытывают ненависть, не нарушая тишину детским плачем.

Лайф метался из угла в угол, но никак не решался войти в гостиную. Он не могу привыкнуть к отсутствию запаха Марлин и к присутствию нового запаха. К чёрту все эти незначительные слова, потому что он чувствовал себя так ужасно, насколько вообще позволено чувствовать человеку. Его грудь болела, а глаза каждый раз накрывала новая пелена слёз. Парень кричал, вырывался на природу, скрываясь среди деревьев, вновь возвращался, но осмелиться зайти не мог. Он не представляет, что станет с ним, если он увидит свою Марлин безжизненной со сложенными на груди руками. В доме его понимали, осознавали то, что происходит с ним, объясняя всё потерей истинной пары. При ней волк лишается части себя, а грудь и вправду разрывается, оставляя на коже красные следы. Аделаида отпаивала его травами, но все они не действовали, потому что Лунбург не поддавался, Гарри же наоборот был готов выпить всё на свете, чтобы заглушить боль. В какой-то степени, это было присуще каждому, было неприятно ощущать то, что из жизни семейства Корденов ушла Кэри, жизнерадостная и бодрая, а за ней и Марлин – они лишились самых дорогих людей. Питер медленно покачивал девочку, шепча что-то, он старался держаться изо всех сил, но каждый порыв бросить всё и как следует напиться вот-вот собирался быть исполненным. Аделаида осторожно вошла в комнату, не нарушая гробовую тишину.
– Ты уверен в том, что мы поступаем правильно? – женщина принимает ребёнка в свои руки, давая Кордену долгожданный отдых,
– Это неправильно, я считаю, к тому же, может повести за собой множество проблем.
– Мы обсуждали это уже много раз, и поверь, у меня тоже есть сомнения, но мы уже решили всё, приготовили, осталось лишь привести в исполнение. Нужно действовать плану, и я обещаю, в этот раз у нас всё получится. Глубокий вдох, один шаг, ещё один… Лайф замирает, чувствуя, как к его горлу подходит ком, он с трудом сглатывает его, подходя всё ближе. Бледное тело, накрытое лёгкой простынёй, совершенно безжизненно. Лунбург не торопится смахивать слёзы, он протягивает руку, проводя тыльной стороной ладони по щеке девушки. Холодная. Никто не смеет сказать и слова, предпочитая слёзы и понимающее молчание. Молли перебирает в своих руках белый конверт, не зная, когда настанет момент его отдачи.
– Её запах изменился, – неожиданно начинает Дилан, привлекая к себе внимание,
– вам не кажется? – несколько человек отрицательно помотали головой, но нюх этого волка не обманешь. Именно благодаря ему стая с легкостью находила себе подобных и одерживала победы в боях.
– Она умерла, а это просто очевидно, – Лайф поднимает глаза, озаряя друга яростным взглядом.
– Лайф, – тихий голос заставляет парня обернуться, он внимательно смотрит на Молли,
– Марлин кое-что дала мне, сказав, что я должна передать это тебе… Лунбург медленно подходит к Молли, опускается на одно колено, становясь на одном уровне с ней. Кудрявая протягивает дрожащие руки, подвергая взору Лайфа конверт с красивыми буквами на нём, он же некоторое время изучает его, после чего неуверенно забирает, пряча во внутренний карман своей куртки. Прочтёт его позже, если у него хватит для этого сил, может, через неделю, когда боль начнёт понемногу утихать. Несколько пар глаз устремили свой взгляд на спустившуюся женщину, на руках у которой был очаг неизвестности, привлекший внимание всех волков. Дилан несколько раз кивает, вновь наполняя лёгкие воздухом, пропитанным смертью и жизнью одновременно, затем, опустив голову, шепчет своему брату едва слышное «волчица». Лайф отворачивается, его кулаки сжимаются, а челюсть напрягается, он чувствует ненависть, текущую по его венам. Желания видеть того, кто убил Марлин, в нём нет совершенно, лишь нужда избавиться от него как можно скорее. Гарри чувствует то, что и Лайф, вот только в нём желание защитить родную кровь побеждает, желание любить и оберегать, как когда-то старшую сестру.
– Молли, – Аделаида подзывает к себе девушку, с уверенностью отдавая в её руки маленькую девочку, одни лишь глаза которой у Молли вызывают улыбку не менее широкую, чем у Левина.
– Через десять минут мы отправляемся на закрытую церемонию захоронения, у вас не так много времени, – женщина подходит к телу Марлин, оставляя на её лбу слабый поцелуй. У неё ещё будет время.
– Уже?.. – Лайф протирает лицо руками, опускаясь на стул и зарываясь пальцами в волосах, он с силой оттягивает их, вот-вот собираясь сорваться и закричать. Женская рука опускается на его плечо, успокаивая, Свеа осторожно поглаживает его, сама не сдерживая слёз.
– Я уже не могу передумать? – Лайф, сынок, это будет тяжёлым испытанием для тебя, так что позволь мистеру Кордену самому справиться с этим, под контролем Аделаиды, конечно. У тебя есть некоторое время, чтобы сказать Марлин напоследок всё, что ты думаешь.
– Хорошо, да, – Лайф послушно кивает, и стая с пониманием поднимается со своих мест, освобождая гостиную, они направляются на террасу, на которой сегодня необычно солнечно. Парень не может отвести взгляд от идеально бледной кожи, положив руку на тонкую кисть Марлин, он начинает,
– Знаешь, когда я первый раз увидел тебя, я понял, что мы не принесём друг другу счастья, и в чём-то я всё же был прав. Но я влюбился в тебя, в твою улыбку, милый носик и то, как шустро ты справлялась со всеми проблемами, не подпуская к ним никого. Я не мог представить, что когда-нибудь это обернётся против меня. Ты справилась с нашей проблемой, приняв её за свою, не посоветовавшись со мной, ты привлекла смерть. Я не хочу винить тебя в этом, но иначе у меня не получается, потому что ты разрушила моё сердце, когда ушла. Это нечестно! Я хотел, чтобы ты была жива, чтобы ты спала под моим боком, я хотел целовать тебя, а не маленький кусок убийцы. Я так сильно любил тебя, а ты не замечала, закрываясь от меня, выставляя прочь, ты делала мне больно и делаешь даже после своей смерти. Я ненавижу тебя за это, но продолжаю любить. Наши жизни сошлись на одной тропе, но ребёнок оказался ямой, в которой ты погрязла. Как мне теперь смотреть на него? Как смотреть на того, кто лишил меня жизни? Ты никогда не думала о последствиях своих деяний, оставляя всё это на близких тебе людей, – Лайф замолчал, переводя дыхание,
– Я люблю тебя, спасибо за то, что стала частью моей жизни, – и он уходит, напоследок взглянув на лицо Марлин, не выражающее никаких эмоций. Скрывается в дверях террасы, где его встречаю полные сожаления лица. Он не обращает внимание на ребёнка, нуждающегося в нём, уходит вдоль по улице.
– Мы слишком молоды, чтобы пережить это, – произносит дрожащими губами.