Волк

Конец

Белая шерсть помогала маскироваться среди огромных сугробов и непрекращающегося снегопада, лишь чёрные глаза отчётливо виднелись на светлом колорите. Волк бежал вперёд, не различая перед глазами ничего, только кроны деревьев, шапки снега с которых слетели при новом порыве сильного ветра, в голове был лишь запах, затмивший разум. Он искал источник, изредка останавливаясь и улавливая нотки чего-то родного, сам не замечал, в каком направлении бежит, потому что это не было важным, ведь Лайф отдавался чувствам.

Деревья сменялись, но ничем особым не отличались друг от друга, сливаясь в мучительно белую полосу. Снег не был помехой, он таял сразу, как только касался подушечек лап, мгновенно превращаясь в капли воды, аккуратно ложился на белую шерсть, украшая её едва заметным орнаментом. Лайф остановился, когда запах стал до боли сильным, он упал на снег, а его тело стало избавляться от шерсти. Он не видел того места, куда забрёл, не знал, сколько времени был в пути, зато ощущал то, что сходит с ума, как сносит его голову при каждом новом вдохе. Шерсть стала медленно исчезать, заставляя её обладателя вздрогнуть от неожиданного прикосновения зимы к его обнажённой коже. Тело пронзила огромная боль, когда Лайф попытался перевернуться, его лодыжка ныла, отдаваясь неприятными ощущениями. Парень медленно повернул голову, осматриваясь, запах по-прежнему дурманил разум. Среди бесконечно валящихся с неба хлопьев снега едва ли можно было разглядеть очертание дома, но Лунбургу удалось сделать это. Убедившись, что это именно дом его бабушки, он вновь попытался подняться на ноги, и в этот раз у него получилось, вот только район стопы болел, наводя мысли о вывихе. Несколько сильных ударов по двери, и на пороге показалась обеспокоенная Аделаида. Она сходу утянула внука в объятия, заводя его в дом, подальше от жуткого мороза, так непривычного для Германии. Женщина чувствовала волнение и немного боялась реакции Лайфа на пришедшую к жизни Марлин.
– Я схожу с ума… – быстро шептал парень, чувствуя подходящие к глазам слёзы.
– У нас есть кое-что, о чём мы должны рассказать тебе, – Питер, появившийся из-за угла, отвёл глаза в сторону, чуть отодвигаясь и освобождая проход, из которого сию же секунду, слегка прихрамывая, появилась девушка, от одного лишь вида которой слёзы хлынули из глаз, стекая по щекам. Аделаида отошла в сторону, отпуская Лайфа, отчего тот упал на колени, но не отрывал взгляда от маленькой фигуры, направлявшейся к нему. Он не успевал вытирать слёзы, как очередная пелена накрывала глаза, заставляя всё вокруг вдруг стать расплывчатым и едва уловимым. Его руки тряслись, и было непонятно от холода ли это или же от увиденного, но всё определённо указывало на увиденное. Глаза отказывались верить, но сердце чувствовало, отдавая удар после каждого шага. Шаг – удар, шаг – удар.
– Нет, это не может быть правдой, я схожу с ума. Всё это воображение, Марлин умерла, она не может быть жива… Маленькие ладони аккуратно укладываются на обе щеки, приподнимая голову и вынуждая своего обладателя встретиться с любимыми глазами. Марлин не избавляется от слёз, давая им волю, чувствуя то, что не чувствовала уже давно. Всё это кажется ей словно незнакомым, каким-то забытым и новым, захватывающим и желанным.
– Солнце, это не, – девушка замирает на некоторое время, не сумев оторваться от бездны в карих глазах,
– воображение, я жива и я с тобой. Марлин падает на пол, припадая к шее Лайфа, она прижимается к его груди, не контролируя слёзы и всхлипы. Он был рад чувствовать ее прикосновения вновь, когда для самой девушки все это было в новинку. Лунбург игнорирует своё окружение, боясь не удержать в руках этот прекрасный момент и вновь потерять Марлин, свою любовь и жизнь. Тонкие листочки прорастают из рук девушки, окутывая голую спину и украшая её красивыми розовыми цветами, распустившимися от нахлынувших чувств.
– Это невозможно, вероятно, я умираю, – уткнувшись в изгиб тонкой шеи, шепчет парень, лёгкая усмешка слетает с его губ,
– но я чертовски рад видеть тебя… И мне не описать словами того, что творится в моей душе, только ты не уходи, хорошо? Даже, если ты моё воображение. Не оставляй меня одного, я умоляю тебя, забери меня к себе или не забирай, но приди сама, вернись ко мне. Я не хочу снова терять тебя, пускай ты будешь хоть частью моей съехавшей крыши, я готов жить со своей больной головой и тобой. Весь вечер Лайф не отпускал от себя Марлин ни на шаг, он наблюдал за ней, укутанной в тёплый плед и крепко прижимавшейся к нему. Всё чаще покрывал бледную кожу слабыми поцелуями, изучал черты лица, думая, что делает это незаметно, когда сама девушка не прекращала улавливать на себе взгляды и отчётливо ощущала прикосновения по всему своему телу. Она не жаловалось, потому что это было ей нужно.
– Как вы сделали это? Я ощущал смерть, Марлин была мертва, – Лайф поднял голову, встречаясь глазами с Питером, что уже давно ожидал услышать этот вопрос.
– Я решил повторить опыт, проделанный мной, моим братом и отцом в момент смерти Кэри, – мужчина замолчал, прочищая горло, он боялся, что Марлин не поймёт его, а потом отвергнет из-за того, что Питер сотворил с её матерью.
– Мы сделали это вновь при помощи сыворотки и частиц из ускорителя, и у нас всё получилось. – А как вы объясните тот факт, что она буквально пуляется растениями, как гребаный Человек-Паук? – Лайф собирается поменять своё положение, но рука девушки останавливает его прежде, чем боль пронзает ногу.
– Мы пока что не можем объяснить этого, с завтрашнего дня начнём активно изучать то, что происходит с Марлин, и, скорее всего, нам придётся перебраться в город, в лабораторию Винсента, – мистер Корден замолчал, но по пронзительному взгляду со стороны Лайфа он понял, что ответил недостаточно развёрнуто. – Когда мы оставили Марлин одну, из-за энергии что исходила от неё, растения вокруг проросли, получилось так, что они буквально вросли в неё. Мы произвели операцию, но из-за того, что Марлин не простой человек, она стала своеобразной…
– Не простой человек – какой человек? – Лайф продолжал задавать вопросы, понимая, что всё это время его водили за нос. Но не одному ему было интересно состояние Марлин, сама она была крайне заинтересована. – Лайф, я белый волк, такой же, как и ты. Клетки во мне долгое время были усыплены при помощи сыворотки, обратный состав которой пробудил их во мне и дал Марлин возможность пробудить её волчьи клетки, передавшиеся от меня. Марлин не волчица, она имеет в себе частичку меня, но не может обращаться или чувствовать запахи, но в пик развития этих самых клеток произошло взаимодействие сыворотки и растений, проникнувших в Марлин.
– Что? Волчьи клетки? – Лунбург замирает, оглядываясь,
– Белый волк? Долго вы собирались держать меня в незнании?.. Лайф желал было продолжить, но хрупкое тело, устроившееся на его груди, и едва слышное сопение заставило его замолчать. Он аккуратно уложил свою руку на спину Марлин, обнимая её и сильнее прижимая к себе. Она спала, дышала, была рядом, и это всё, что нужно было для счастья и для того, чтобы отвлечься от всего, что окружает.