И у черта, и у Бога
На одном, видать, счету
Ты, российская дорога -
Семь загибов на версту! (с)
Не то, чтобы Сема не любил российские дороги. Сема любил.
Но Сема любил бы их однозначно больше, если бы увидел хоть раз за последние сутки.
Потому что последние несколько часов братья, матерясь, пробирались незарастающей народной тропой к отдаленному селу где-то в Рязанской области. И назвать эту тропу «дорогой» не поворачивался язык. Склизкие грязевые сопли наматывались на колеса старенькой "Волги", капал мерзкий мелкий дождик, и создавалось четкое ощущение, что расплата за грехи земные пришла прямо сейчас.
Тем более что Семе было с чем сравнивать.
Матерились Калашниковы не зря. У них был повод злиться и друг на друга (один предложил расследовать дело в Рязани, мол, там Кремль красивый, второй сдуру согласился), и на весь окружающий мир. Полчаса назад местные аборигены, дружелюбно скалясь в ответ на начальственный рык «Где тут село Кораблино?», указали на размытую дождями колею, ведущую в голубую даль. Через поле.
Не то, чтобы Сема не любил поля. Сема любил. Настолько, что даже сделал попытку затянуть классический мотив «Едут да по полю герои».
Но через пятнадцать минут машина завязла в здоровенной луже посреди изрытой колесами «дороги», и любовь прошла. Вместе с любовью иссякло и терпение старшего Калашникова.
Даня покосился на брата с такой лютой ненавистью, что Семе стало не по себе. Младшему показалось, что покрасневшие белки глаз брата недобро светятся. Появись он сейчас на перекрестке, демоны приняли бы его за своего.
- Вылезай, - хрипло велел Даня. - Толкать будем.
Хорошо сознавая, что в случае отказа его самого закопают на этом чертовом поле, Сема послушно вылез из машины и поплелся исполнять приказ. Он даже предпринял попытку оптимистично напеть «Полюшко-поле», но быстро отказался от этой затеи, получив грязным сапогом по колену. Толкая старенькую «Волгу», Сема думал о том, что душа россиянина, попадая в ад, может не бояться демонизации - это происходит еще при жизни, где-нибудь посреди вот такого же поля, под мелким августовским дождичком.
В конце концов машину удалось вытолкать, и, вляпавшись попутно еще в парочку таких же луж, братья достигли края поля, даже каким-то чудом въехали в лес. В груди Семы слабо теплилась надежда на то, что дальше дорога будет нормальной. Впрочем, скоро с этой надеждой пришлось распрощаться - посреди размокшей колеи лежало огромное поваленное дерево. Пришлось лезть в багажник за пилой.
