Неравный брак

11. Счастья новобрачным

— Драко, – шепнула она тихо, точно придя в себя лишь сейчас.

— Рад, что ты узнала меня хотя бы сейчас, Грейнджер, – улыбнулся слизеринец, довольный тем, что обман его удался. – Должен заметить: ты выбрала отличное платье.

— Его выбрала твоя мать, – ответила девушка, одеревеневшими пальцами хватаясь за подоконник, стоявший позади нее. – Тебе… Тебе нельзя здесь быть.

— Кто мне запретит? – изображая удивление, ответил юноша.

Вопрос звучал разумно: запретить было некому. Старшие члены семьи Малфоев уже покинули поместье, Нарцисса не могла воззвать к морали и традициям, а Люциусу не было дела. Родители самой Гермионы никогда не бывали под этой крышей в ее компании, прислуга не посмеет перечить. А зов древних устоев… О, Драко не услышит его, гриффиндорка об этом знала. Если она скажет свое жалкое «Так нельзя», слизеринец лишь рассмеется ей в лицо, в очередной раз продемонстрировав собственное превосходство.

Гермиона закусила губу, понимая, что он не останавливается. Малфой шагал навстречу своей невесте, и пол скрипел под тяжестью его тела. Его костюм был классическим, такие можно было увидеть на старых картинах еще пару веков назад. Безукоризненно-черная плотная ткань, серебряные запонки, строго повязанный галстук. Никаких цветов в петлицах, никакого платка в кармашке. Драко не отходил от традиций ни на шаг, даже несмотря на то, что слепящая глаза белоснежная сорочка плохо оттеняла цвет его кожи.

— Время, – нашлась девушка, не отрывая глаз от Драко, боком чуть отходя от окна, чтобы приблизиться к двери. – Ты должен ждать меня у алтаря.

— Я жду, – скучающе ответил Малфой. – А ты сейчас, – он взглянул на часы, цепочка которых держалась за петельку его штанов. – Как раз идешь к алтарю под весьма торжественный марш. У нас живая музыка, к слову… Уверен, все плачут, прикрывая глаза ситцевыми платочками.

— Ты и я… Что? – спросила девушка.

— Гермиона, ты же была лучшей ведьмой нашего курса, правда? Сложно сложить два и два? Неужели ты не догадалась, что тебе, настоящей тебе, с этим мерзким норовом, не позволят пройти к алтарю самостоятельно? – спрашивал юноша скучающе. – Ты бы наверняка затянула речь о продажности, и…

— Ты заставил кого-то притвориться нами? – выгибая бровь, спросила гриффиндорка.