Неравный брак

19. Мы будем пить чай

«Имею ли я право распоряжаться не только ее телом, но и разумом тоже?». Прежде ему не приходилось сталкиваться с подобными вопросами. Слишком сложно, слишком тяжело решить, когда дело касается любви, кого-то, кто Малфою небезразличен. Драко, единственный наследник богатой семьи, многовекового знатного рода, не привык отказывать себе хоть в чем-то. Размышлять о том, может ли он распоряжаться чем-то, что совсем недавно считал всецело своим, для Драко в новинку.

Ворот черной рубашки душил. Или слизеринцу просто не хватало воздуха, несмотря на его обилие? Все окна в кабинете были распахнуты, по стеклу, закованному в раму из темного дерева, скатилась капля воды. Юноша расхаживал по комнате, измерял пространство шагами. Гермиона занимала его мысли ночью и днем. Как она там? Слуги доложили, что молодая госпожа ничего не ест, она обедает только с Драко, только по его указке, если юноша сидит рядом с ней и сверлит взглядом.

Она боится его? Нет, будто бы… Ей будто бы уже и нет дела. Не до чего нет дела, ни до Драко, ни до себя. Гермиона не спрашивала почту, не спрашивала у Малфоя новости, ей плевать. Драко плотно сжал губы, от них осталась бескровная тонкая нить. Двор укрыло холодным белым снегом, с особым тщанием подстриженные кусты получили забавные белые шапки, павлинов не выпускали из теплицы. Иногда, еще во времена учебы в Хогвартс, юный Малфой видел, как Гермиона и ее приземленные неправильные друзья резвятся во дворе.

Длинный рыжий Уизли, так докучавшей Драко последние годы, охотнее всех лепил снеговиков, Гермиона с радостью ему помогала. Они повязывали снежной фигуре гриффиндорский шарф, брали у школьного лесничего морковку и зачаровывали свое неказистое создание. У него не появлялось души или самосознания, но снеговик начинал двигаться, бродил по школьному двору, махал снежной рукой другим гриффиндорцам. Глупо и без самосознания, но все смеялись вокруг.

Сейчас Гермиона и не смотрит в окно. Каждый раз, когда Драко заходит в ее крохотную спальню, он находит девушку либо спящей, либо лежащей на скомканной кровати, устремившей свой пустой взгляд в нависающий над ней потолок. Подумав об этом, слизеринец заставил себя успокоиться, не ударить в стену кулаком, не разбить вазу, расположенную в опасной близости от него. Родители не обрадуются, если вернутся в разрушенное поместье.

— Сука, – шепнул Драко сквозь сжатые зубы.

Он вспомнил тетю, чувства к которой и сам не мог понять. То он ее ненавидел, то ею восхищался, то не чувствовал к Беллатрисе ничего. Драко не привык действовать строго по указке, но, похоже… Похоже, что сейчас его тетка права. Колба с подаренным ею зельем все еще лежала на журнальном столике в его кабинете, вот она, острые грани переливаются на свету, мутная жижа бурлит внутри. Малфой по-птичьи наклонил голову, взглянув в ее сторону.