Драбблы/рассказы/мемуары/ зарисовки.
Если будут какие-то пожелания и заказы, то по вашей просьбе напишу рассказик.
Обязательно указывайте, что конкретно хотите(сюжет, цель и стиль повествования). Буду особо рада интересным, оригинальным идеям.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
au!: Соулмейт (пока ты не поцелуешь своего соулмейта, не можешь различать цвета/видишь всё чёрно-белым) Слов: 1152
*** – Всем спасибо. Увидимся на следующем собрании через два месяца, – объявил Британия и все начали собираться. Совет положил документы в портфель и перекинул его через плечо. За русским наблюдал пристальный взгляд. Наблюдал уже несколько лет. Один жест, одно слово, один мимолётный, краткий взгляд... Ежедневная доза которой ему, казалось, было достаточно. СССР - был его единственной зависимостью. Был ещё с юношества. Китай помнил эти кудри, родинки, искренние и добрые глаза... Мягкую кожу и вечно холодные руки. Казалось, он помнил каждую фразу, улыбку, объятие. Но сейчас от этих счастливых воспоминаний наворачиваются слёзы... Совет больше не будет прежним и это имело под собой основания. Он стал более закрытым, смотрел на всех с холодом и, порой даже, неприязнью. Кудри скрывал под фуражкой или шапкой. Всегда ходил в своей колючей шинели с высоким горлом. А летом в рубашке и брюках делового стиля. Ещё и эти кожаные перчатки, скрывавшие столь прекрасные руки. КНР знал что его чувства неправильны, но что-то всё равно тянуло к этому холодному как лёд русскому. Он ходил вокруг его дома, по его любимым местам, приходил на собрание за полчаса до начала да бы не пропустить их встречу в коридоре и может недолго поболтать. Он видел как тот менялся завидев "союзников", точнее был единственным кто обращал на это внимание. Вот СССР снимает шинель и отдаёт её в гардероб. Поворачивается и идёт к залу, попутно смотря на наручные часы. Совет поднимает глаза и встречается взглядом с Китаем. На вечно грубом и серьёзном лице появляется лёгкая улыбка, от которой у азиата перехватывало дыхание. У них было ещё пять минут и сорок три секунды на разговоры. Союз улыбался и порой смеялся. – СССР, это последнее собрание в этом месяце, может мы сходим куда-нибудь? – Например? – усмехнулся красноармеец, чуть наклонив голову в бок. – Ну может в парк или просто прогуляться по улицам. Можете сами выбрать, я не против, – помялся КНР. СССР задумался. – Парк возле центра. Если пойти прямо от входа есть большой ледовый каток, я давно там не был. – Чтож, хорошо, только я немного разучился кататься, поможете мне не упасть, – нежно флиртовал китаец. Союз улыбнулся – Если Вы так не уверены в собственных силах, то я помогу, – смеясь говорил коммунист. Китай почувствовал себя максимально неловко. *** КНР успел поймать его только возле гардероба. Совет теребил в руках номерок с высеченным числом 38. Он выглядел задумчиво и несколько печально. – Товарищ СССР, – окликнул его знакомый голос. Русский повернулся. – Вы что-то хотели, Китай? – с доброй улыбкой спросил советский, вновь заставляя собеседника краснеть и отводить взгляд. – Хотел уточнить, мы пойдём в парк сразу или зайдём домой? И ничего, что я так внезапно это предложил? Союз рассмеялся, прикрыв рот рукой. – Нет, всё в порядке. Я давно никуда не ходил, мне не помешало бы развеяться. И думаю, лучше сразу, если ваши сумки не такие тяжёлые, – любезно говорил младший, порой чуть смеясь. – Не переживайте, мне не составит труда даже если я возьму вас на руки, – улыбчиво сказал азиат. Красноармеец улыбнулся, слегка поправив ворот рубашки. *** Они шли до парка молча, изредка что-то спрашивая и отвечая. Было достаточно морозно и ветрено. Китай кутался в тёплом шарфе и поглядывал на Совета, у которого даже щёки от мороза не краснели. Они подошли к пустому катку, где на калитке висела бумага о том, что каток и прокат коньков закрыты до 23 декабря по техническим причинам. – Может тогда просто прогуляемся по парку? – с лёгкостью в тоне произнёс СССР. – Хорошо, – донеслось в ответ. *** Союз был уже более разговорчивым, даже пригласил Китая отпраздновать новый год вместе с ними, на что тот с радостью согласился. Пусть КНР и был рад проводить время вместе с русским, но именно сейчас ему больше всего хотелось быть с ним искренним. Хотелось держать его за руку, смеяться, говорить комплименты, целовать замёрзшие щёки и быть тем единственным кто растопит лёд в его сердце. Он, утонув в своих мыслях, уже почти соприкоснулся своей рукой с его, как одумался и немного отдалился. – СССР, Вы ведь ещё не нашли своего соулмейта? – неожиданно задал вопрос азиат. Союз недолго смотрел на него, а после отвёл взгляд. – Нет, а Вы? – тихо последовало в ответ. – Я тоже. А Вам кто-нибудь нравится? Совет рассмеялся. – К чему эти странные вопросы, Китай? – улыбался он. – Раз уж Вы спрашиваете у меня такое, тогда Вы первые ответите на этот вопрос! – смеялся красноармеец. Китай мнгновенно покраснел и отвернулся. – Я... Я пожалуй откажусь, – смущённо произнёс старший. Совет усмехнулся и несколько равнодушно ответил – Тогда и я тоже откажусь Дальше они шли молча. Русскому и правда стало интересно, к какой такой интересной особе испытывает чувства его товарищ. Он немного наклонился вперёд и посмотрел на чем-то опечаленое лицо китайца. Сперва СССР это веселило, но заглядываясь в глаза мужчины, всё больше проникался этой печалью. Вскоре пропала и улыбка. Союз отвёл грустный взгляд и продолжал молчать. Щёки обдувал холодный ветер. Он подкидывал выбившиеся из-под шапки волосы и колол лицо и руки. Совет может и привык к холоду, но его незащищённые кисти мёрзли, не оставляя других вариантов, кроме как держать их в карманах. СССР знал что неподалёку есть ларёк в котором можно купить кофе, но стеснялся сказать, привлечь внимание к своей слабости. – Эм, Китай, я... – тихо начал славянин. – Что такое? – Я замёрз, давайте купим что-нибудь горячее? – немного неловко говорил коммунист. Союз перебирал пальцы и смущённо отводил взгляд. – Ох, да, конечно... КНР сам покраснел и, взяв русского за руку, повёл за собой. «Такие холодные...» – промелькнуло в мыслях азиата. Он сильнее сжал чужую руку в своей, согревая её и наслаждаясь прикосновениями. *** Было уже поздно, но они не собирались прощаться. Союз обхватил ладонями стаканчик с горячим латте и грел руки. Он предложил сесть на скамейку и китаец, согласившись, заботливо очистил её от снега. Совет дул на кофе через небольшое отверстие и был где-то в своих мыслях. Китай как всегда неотрывно наблюдал за ним. – Китай, мне кажется, что Вы мой соулмейт, – задумчиво произнёс славянин, одной фразой вогнав собеседника в краску. – На самом деле мне очень стыдно Вас об этом просить, но... – Но что? – с маленькой надеждой говорил азиат. СССР посмотрел по сторонам и грустно сделал глоток кофе. – Нет, ничего, забудьте, – сухо отозвался социалист. КНР заметно потух. Несколько секунд длилась тишина. Такая страшная тишина. – Простите, если я не прав Китай нежно проскользнул пальцами по его щеке и накрыл её горячей ладонью. Славянин сам повернулся к нему и, чуть дыша, взглянул в как всегда бесцветные глаза. Дрожа от волнения, Китай прислонился к мужским губам, чувствуя чужое дыхание и привкус сладкого кофе. Оба почувствовали лёгкую боль в глазах. Союз медленно открыл глаза и тут же отстранился. Он с шоком осматривал лицо своего давнего товарища. Родинки, янтарные глаза, чёрные волосы, искусанные губы, светлое пальто и шапка в снегу. Синий шарф, выглядывающий из воротника... Китаец так же осматривал его. Веснушки, зелёные ведьмины глаза, каштановые волосы, несколько шрамов, потрескавшаяся и покрасневшая на морозе кожа. На шапке красная звезда с золотым серпом и молотом, коричневая шинель. Коммунист счастливо шмыгнул носиком и страстно впился в губы соулмейта, благодаря за краски, которые им могла подарить лишь любовь.
