Я вздохнула.
— Кажется, ты говорил, что любишь женщин, которые знают, чего хотят. Так вот, сейчас я хочу, чтобы ты ласкал меня именно так и именно там.
И не спрашивайте, откуда неопытная, недавно расставшаяся с девственностью особа набралась мужества для таких слов. Для меня это так и осталось загадкой, но тогда представлялось совершенно естественным.
Я чуть приблизилась к его лицу, чтобы ему было понятнее.
Он зарычал, обнажив идеальные белые зубы, потом закрыл глаза и вздохнул.
— Нет.
— Нет? — растерянно переспросила я.
У двойного агента Киски отвисла челюсть.
Он открыл глаза, и меня поразило, какими темными, пронзительными они стали.
— Если мы сделаем это сейчас, я захочу тебя трахнуть. Жестко. — Он произносил эти слова, тяжело дыша. — Нежности не будет. Поверь мне, ты просто не выдержишь того, что я буду делать. Пока нет. Поэтому лучше прекрати меня соблазнять.
— Даже не думай, Ной, — насмешливо ответила я. — Чем это будет отличаться от того вечера, когда ты использовал меня как блюдо для десерта? Тогда ты мог с собой справиться?
— Тогда ты не была моей. Тогда я еще не знал, каково это, когда ты обволакиваешь меня, как сжимаешь. Господи, как же это было приятно, — сказал он с закрытыми глазами, явно воскрешая в памяти ощущения. — Я не смогу удержаться.
Его слова прозвучали как приговор окончательный и не подлежащий обжалованию. Ной спрыгнул с кровати и провел рукой по растрепанным после сна волосам, которые, кстати, весьма напоминали его волосы в состоянии «я-только-что-трахал-тебя». Двойному агенту Киске тоже страшно захотелось запустить в них пальцы.
Я нашла в себе силы подавить разочарование. Да, это было восхитительное и лестное для меня зрелище. Клянусь, от одного вида его эрекции мне почти захотелось упасть перед ним на колени и умолять. Почти.
