Я потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она поджала губы. Тогда взял ее за подбородок и строго посмотрел в глаза.
— Поцелуй меня, а то отберу всю твою чудесную новую одежду и заставлю тебя следующие два года ходить по дому голой.
— Полли просто…
Я прервал Дилейн на полуслове, накрыв ее рот своими губами. Наверное, ей это очень не понравилось, потому что она сильно укусила меня. Из моей груди вырвалось тихое рычание, но я, не обращая на это внимания, просунул язык в приоткрытый рот Дилейн. Она толкнула меня в грудь, однако я, не реагируя на эти попытки освободиться, продолжал ее целовать. Наконец отпустив ее, я довольно усмехнулся.
— Вспомни, я же говорил: мне нравится, когда пожестче. Теперь можешь опустить юбку.
Она, посмотрев на себя, потянула вниз крошечный кусок ткани, я постучал в стекло, и Сэмюель открыл перед нами дверцу.
— «Le Petit Boudoir», — сказал я на безупречном французском, выходя из авто. — Идем, Дилейн. Пора за покупками.
Она, фыркнув, выбралась из машины на тротуар.
— Мне все равно. Давай с этим покончим.
Меня это порядком разозлило. Я повернулся к ней.
— Знаешь, ты могла бы хоть немного быть благодарной за то, что я для тебя делаю. Ты знала, во что ввязываешься, когда подписывала контракт. Не понимаю, почему тебе постоянно надо передо мной выделываться. Я ничего плохого не делаю. Думаю, к тебе относятся гораздо лучше, чем к другим женщинам в подобном положении.
— Может, это и так. Только я сомневаюсь, что ты найдешь много женщин в таком же положении. Так что у вас, мистер Кроуфорд, нет никаких доказательств.
Она развернулась так резко, что ее хвостик хлестнул меня по лицу, и прошла мимо.
— Ты трахал меня в рот, ты выбросил мою одежду, ты заставил меня встречать тебя у двери только для того, чтобы я тебе отсосала, ты лишил меня девственности. Так что прости, если я не совсем готова извиняться, оскорбив твои нежные чувства.
Я заметил, что она не упомянула наказание, которое я только что ей устроил.
Дилейн распахнула дверь магазина и, даже не обернувшись ко мне, исчезла внутри.
— Да? Однако тебе самой это нравилось еще больше, чем мне! — крикнул я ей вдогонку, но, конечно, она меня не услышала. Зато меня хорошо услышали полдесятка прохожих на улице.
Я Ной, твою мать, Кроуфорд — самый завидный жених в Чикаго, а она выставила меня круглым идиотом, орущим на всю улицу. Посмотрев в сторону машины, я успел заметить, как Сэмюель пытается скрыть улыбку.
