Похороните меня под поездом

*Пролог*

Направленность: Слэш
Автор: bominablle. (https://ficbook.net/authors/2203593)
Фэндом: Bangtan Boys (BTS)
Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Пак Чимин
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси, 359 страниц
Кол-во частей: 27
Статус: закончен
Метки: Асфиксия, Триллер, Насилие, Нецензурная лексика, Ангст, Фантастика,
Дарк, AU, Постапокалиптика, Антиутопия
Описание:
- Выглядишь как дешёвая шлюха.
- Выглядишь как неудачник, который не может иметь эту шлюху.
Посвящение:
всем.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
|перед началом обязательно зайдите на мой профиль и прочтите информацию,
чтобы не возникло недопониманий. в ином случае работу не открывать|
**music:**
Kadebostany - Castle in the snow (общее)
Bring Me The Horizon - Deathbeds (тема Чимина)
Apocalyptica - Not Strong Enough (тема Чонгука)
Обложка: https://pp.userapi.com/c850236/v850236614/84b9b/zRMjm32Dxak.jpg
Чонгук: https://pp.userapi.com/c850136/v850136332/18c788/DgdU6jD2O8g.jpg
Чимин: https://pp.userapi.com/c844722/v844722253/149d7c/qaE6mcj38GI.jpg
Тэхён:
https://sun9-4.userapi.com/c857524/v857524613/1e0116/9CsUBlfYi4o.jpg
Примечание к части о вселенной:
• данный мир разделён пополам - обычный мир, где живут в основном
«дневные» жители, и «ночной» мир. сущесвует граница между ними - старые,
заброшенные рельсы, пересекать которые никто из «дня» не смеет.
• сутки в данном мире длятся ровно тридцать часов.
- 0:00 по 15:00 - столько длится день.
- 15:00 по 30:00 - столько длится ночь.
- если учитывать то, что люди в периоде между 0:00 и 8:00 спят, то, считай, день
длится от силы семь часов. но в «ночном» мире солнца не существует как
такового. все 30 часов, 7 дней в неделю, 365 дней в году преобладает темнота и
жители данного мира не нуждаются в солнце. есть, конечно, и те, кто живут в
«дневном» мире, но себя не выдают, опасаясь того, что их убьют, так как
«дневных» жителей в разы больше, чем
«ночных». но даже при этом, очень часто случаются массовые убийства и
теракты.
• помимо прочего, у всех жителей «дня» на шее позади есть татуировка с
изображением солнца, у жителей «ночи» тату в виде месяца.
prologue.

-...Не бойся, это всего лишь одна неделя, может, чуть дольше, -
женщина в спешке ходит по комнате, собирая вещи в поездку.
Они с братом едут на важную встречу в Калифорнию. Точнее, мать Чонгука везёт
его насильно, хотя в первую очередь это нужно самому мужчине, который без
особого энтузиазма уставился в экран телевизора в гостиной. Чон стоит на
пороге светлого помещения. На деле даже не помнит, когда в последний раз
заходил сюда, так как уже давно живёт один. Утро воскресенья проходит в
сборах, поэтому здесь царит неприятный для матери беспорядок. С равнодушной
миной на лице Чонгук следит за процессом сбора, молча скрещивая руки на
груди. Женщина поглядывает на сына, еле улыбаясь:
- У тебя ведь всё хорошо? - задаёт вопрос, поворачиваясь к парню спиной,
чтобы уложить вещи на кровать. Тот поднимает на неё взгляд, слегка наклонив
голову. - Не уверена, правда, что стоит оставлять тебя надолго, - мать
разглаживает руками блузку, вновь идёт к комоду, чтобы достать бельё. По её
мнению, «неделя» - долго? - Боже, - вдруг вспоминает, остановившись, и
ладонь подносит к горячему лбу, - совершенно забыла про духовку, -
улыбается, повернувшись к Чону лицом. - Приготовила тебе еду на первое
время, - смотрит на наручные часы, каблуками стуча по паркету, пока идёт в
сторону сына. Тот произносит:
- Я уже несколько лет живу один, а ты говоришь так, словно мне лет десять, -
тактично напоминает, выгнув бровь.
На эти слова женщина лишь угрожающе указывает на него пальцем.
- Тебе всегда будет десять.
Парень закатывает глаза:
- Окстись.
Мать начинает бурчать что-то о том, мол, когда ты начнёшь меня слушать,
мелкий идиот; а стоит только Чонгукy напомнить ей, что ему уже двадцать один,
она повышает тон, ворча ещё больше. Наверное, успокаивается женщина лишь
минут через пять, спрашивая:
- Как там твоя группа? Ты сейчас в агентство, так? - крутится у зеркала, вдевая
серьги в уши. Сын кивает. - Достань пока мою канцелярию, она в ящике стола.
Лучше взять всю. Знаю, как твой дядя любит грызть ручки. Что о нём подумают,
если увидят обглоданный карандаш? - Чонгук отходит в сторону, а мать
невесомо касается ладонью его предплечья, выходя в коридор. Чон медленно
идёт к столу, бросая взгляд на прикрытый чемодан, что лежит на краю большой
кровати. Открывает верхний ящик стола, не находя ничего отдалённо
напоминающее пенал, так что наклоняется, дёрнув за ручку второй. Странно.
Мать постоянно твердит о порядке, обычно её комната - это храм чистоты, но в
ящиках парень видит совсем иное. Приходится порыться в беспорядке, прежде
чем найти необходимое.
Берёт его пальцами обеих рук, крутя перед лицом, и бедром давит на ящик,
закрывая. Шагает к кровати, решая бросить пенал в чемодан сразу, так что
открывает его, внимательно изучая содержимое, чтобы понять, куда сунуть
канцелярию. Мать собирает вещи за двоих. Может, в чемодане дяди будет место?
Взгляд непроизвольно падает на выглядывающий из-под серой кофты край
чёрного ежедневника. Сколько Чонгук себя помнит, женщина постоянно их
ведёт. Вероятно, там расписан план их поездки. Или вообще всей дальнейшей
жизни. Без этого просто никак. Парень без особого интереса кладёт пенал на
гору вещей, потянув руку к тёмной записной книжке, и выпрямляется, погладив
её ладонью. Кожаное покрытие без единой царапины. Это так похоже на неё.
Чонгук невольно усмехается краем губ, быстро листая, но не пытается
всмотреться в записи. Всё-таки это не его вещь.
Внезапно в глазах мелькает что-то отличное от простых чёрных букв. Чон
останавливает свои действия, немного нерешительно возвращается на несколько
листов назад, уставившись на фотографию, вложенную между «слов». На его
лице ни единой эмоции, а в груди неприятно щёлкает. С фотографии на него
смотрит женщина с собранными в пучок волосами. Её широкая улыбка кажется
невозможной, а такой искренний блеск в глазах сбивает с толку. Рядом стоит
темноволосый мужчина. Он обнимает её за плечи, прижимая к себе. Женщина
держит двух младенцев, которых личиком прижимает к изгибу своей шеи. Такой
нежный жест. Чонгук хмурит брови, перевернув фотографию другой стороной.
Надпись на краю: «Наши с любимым первые малыши. Наконец настал и мой
счастливый час почувствовать себя настоящей матерью».
Чон долго смотрит на красиво выведенные буквы, проглатывая давнюю злость.
Он не любит видеть отца на фото. Он просто не любит его видеть.
Парень сжимает губы, вновь переворачивая фотографию, чтобы ещё раз
взглянуть на женщину, которая впервые испытывает это самое счастье с
мужчиной, и пальцы Чона сами непослушно сжимают глянцевый лист, что мнётся
под давлением его силы.
- Чонгук! - слышит, как зовёт его мать, и оттого кладёт фото обратно, вернув
записную книжку на своё место. Удивительно, как женщина ещё не выкинула
всё, что связано с отцом Чона. Вероятно, она хранит эту фотографию как память
о её сыновьях, а не из-за мужчины.
- Что? - парень выглядывает в коридор. - С чем-то ещё нужна помощь?
- Нет, я просто хотела спросить, когда ты уходишь. Ты проводишь нас или уже
нет времени? - интересуется, уже будучи готовой к отрицательному ответу, но, к
её удивлению, она получает другое:
- Я подожду, пока такси не приедет, - Чон смотрит на настенные часы. 4:10.
Машина будет где-то через двадцать минут, а в агентстве ему надо быть через
час. Сойдёт. Не успеет - так и хрен с ним, ему всё равно за это ничего не будет.
- Хорошо, - мать улыбается, и, заметив как она растягивает губы, парень
произносит:
- Ты ведь знаешь, что три дня назад был теракт в аэропорту? - как бы
невзначай. Но намёк всё равно жирный. Женщина смекает сразу же, но всё равно
смотрит на него, неуверенно кивая:
- Да, милый, знаю.
- Ты в курсе, что погибло более двух тысяч людей? - продолжает.
- Чонгук, - мать хочет, чтобы он оставил эту тему, но Чон как назло говорит:
- Помнишь, как неделю назад один уёбок из «ночи» подорвал самолёт?
- Чонгук, что ты... - она возмущённо округляет глаза, сдерживая желание
треснуть сыну тряпкой по губам, хотя прекрасно знает, что это не поможет. Он
не слушается её.
- Ровно четыре дня назад они взорвали грёбаное здание у нас, и знаешь что?.. -
продолжает гнуть свою линию.
- Чонг...
- ...Им ничего за это не было, потому что власти скатились в самую глубокую
помойную яму с дерьмом, - грубо выражается, сдерживая сильную злость на то,
где и в каком мире он вынужден существовать. Это ещё слава Богу он проживает
в Корее, так как в странах Европы лет как десять назад приняли рабство и стоит
опасаться того, что это перейдёт и на азиатскую часть. Чонгук даже
представлять себе не хочет, какой пиздец творится в «ночи», если уже здесь, у
них, воцаряется полное беззаконие. Власть практически никогда ничего не
предпринимает, а массовых убийств
становится всё больше. Но опять же, что, если в «ночи» есть не только рабство и
наложницы, а вещи и похуже? Чонгук. Даже. Не хочет. Знать. А оттого он
продолжит капать на мозги матери до самого конца, ведь всеми фибрами своей
души не хочет, чтобы с ней что-то случилось.
- Мам...
Женщина устало вздыхает:
- Хватит.
***
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. С этой мыслью привыкают жить
миллионы человек, которым в детстве не прививали умение терпеть и верить в
то, что в итоге всех нас ждёт счастливый конец, как в фильмах. Лучше бы так.
Лучше жить с верой в розовый мир, чем с восьми лет дохнуть от осознания, что
ничего толкового ты не добьёшься, что есть ряд избранных людей, которые
благодаря своему стремлению несутся вверх по социальной лестнице, оставляя
иных внизу. Чон Чонгук раньше думал, что его судьба не будет отличаться ничем
особенным. Его жизнь среднестатистическая. Как у всех. Он как все. Таких
«индивидуальностей», подобных ему, неисчислимое количество в мире. Кто он?
Один из тысячи. И парень никогда не видел смысла бороться за своё место под
солнцем. Его брат-близнец - Чон Джонхён - полная противоположность. Он не
сравнивает себя с теми, кто уже чего-то стоит в жизни. Он пишет свою историю,
наплевав на других. Это верный путь к саморазвитию, вот только у него нет того,
что имеется у Чонгука - стержня. Такого жёсткого, внутри. Джонхён только
хочет, но ничего не добьётся. А Чонгук ничего не желал, но добился многого, сам
этого не осознавая. Реальность в том, что для достижения любых поставленных
целей необходимо не только прилагать усилия, но и иметь чёткое представление
о том, чего именно ты хочешь добиться. Поставленная цель и желание
стремиться к ней - залог успеха. А фраза «он родился под счастливой звездой»
- это оправдания тех, кто ждёт манны небесной, сидя на диване, сложа руки.
Чонгук паркует машину, выбираясь из салона на улицу. Яркий солнечный свет
вынуждает его сощуриться. Жара. Духота. Сложно провести под палящим
солнцем хотя бы минут двадцать. Чон блокирует автомобиль, направляясь в
сторону агентства. Он в шоу-бизнесе сравнительно недавно, года три от силы, но
этого вполне достаточно, чтобы переосмыслить многие вещи. В его группе ещё
три человека, не считая его самого, и если все остальные - рэперы, то он
единственный вокалист. Чонгук поправляет растрёпанные волосы, слегка
хмурясь. Побыстрее бы вернуться к его родному чёрному цвету, а не вот этот вот
коричневый с розовым. Концепт фотосессии для данного журнала крайне
отличается от всего того, что было раньше. «Цветочный мальчик» - это не
совсем то, что ему нравится. Самое забавное, что лишь он снимается, а не
рэперы. Видимо, решили не ставить себя под угрозу, а вот он, раз вокалист, то
пусть примерит на себя новый образ.
Чон здоровается с охранником, идя в сторону лифта. Поднимается на самый
высокий этаж, что занимает минут пять, так как их в здании много. Парень
выходит, шагая вдоль по коридору, и не успевает даже завернуть за угол, как
чувствует мощный удар в грудь. Чон сталкивается с кем-то, автоматически
отступая назад. Хватается за стену, чтобы не упасть от потери равновесия, и
сводит брови на переносице:
- Какого чёрта? - поднимает хмурый взгляд на незнакомца перед собой,
который удивлённо смотрит на Чонгука, явно не ожидая повстречать кого-то на
своём пути. Несколько секунд хватает, дабы рассмотреть этого парня, чьи рыжие
волосы, как капля чёрного на белом, - слишком выделяются. На нём
белоснежная блузка, на шее тускло-зелёный платок и чёрные шорты. Но больше
всего из данного образа Чон выделяет глаза - под ними большое количество
разноцветных нарисованных точек, а края обведены чёрной подводкой, и Чонгук
искренне не понимает зачем всё это. Незнакомец округляет глаза, с заминкой
произнося:
- Прости, парень, - извиняется, выпрямляясь. Нервно оглядывается назад,
словно его кто-то преследовал. - Ты живой хоть?
Чонгук игнорирует поставленный вопрос, поправляя край футболки, которая
слегка задралась. Чон цокает языком себе под нос, ещё раз с ног до головы
окидывая рыжеволосого незнакомца взглядом. Тот ожидает ответа, но Чонгук
его не даст, он просто изучает этого парня. Оценивает его внешность, которая
довольно нетипичная для среднестатистического корейца. Губы пухлые. Веки
пухлые. Щёки ещё сойдут, но тоже слегка пухлые, хотя сам парень очень даже
худой.
- Эй, - неожиданно, видимо, даже для себя, незнакомец щурится,
присматриваясь к Чонгуку. - Мы разве не... - скользит языком по губам, - ...
встречались? Я встречал тебя... Вроде бы, - неуверенно добавляет. Чон хмурится
лишь сильнее:
- Нет, - грубо бросает, слыша знакомые и незнакомые голоса. Объясните ему
уже, какого хера здесь творится. - Ты обознался, - хочет обойти этого парня,
что, собственно, и делает. Он не настроен на сюсюканье с кем-то. Всё его
хорошее настроение убил нежелательный отъезд матери, которая навряд ли
вернётся через неделю. Главное, чтобы раздражение не усилилось, а то он
захочет выколоть себе глаза.
Твёрдым шагом идёт в сторону офиса. Ему хочется задать парочку вопросов
ребятам, ещё менеджеру, да и директору, потому что ещё вчера вечером ему
сообщили, что его ждёт «приятная новость». Чон различает силуэты друзей,
внешнее состояние которых многообещающее. Намджун ласково долбится
головой об стол, с видимым желанием вырвать нахрен волосы из головы, а Юнги
с Хосоком о чём-то спорят, причём с таким видом, будто наступил конец света.
Чонгук пускает тихий неприятный смешок. Было бы смешно, если бы не так
грустно.
- Явился, - Мин становится первым, кто замечает приход друга. Он напряжённо
смотрит на Чона и тот понимает, что никаких хороших новостей не будет. По
крайней мере, для него. - Думал, что ты там помер, - Юнги шутит, но понять это
сложно. Именно сейчас его голос звучит уставшим. Парень немного недосыпает
последние дни, хотя кого он обманывает? Что. Нахер. Такое. Сон? Мин не прочь
бы послушать лекцию какого-нибудь доктора наук, чтобы наконец уснуть.
- У тебя всё в порядке? - это настолько ужасный вопрос. Как может быть иначе?
Но Чонгук задаёт его с надеждой, что Юнги объяснит, но тот отрывается
морально от своих мыслей:
- Спать хочу, - на выдохе. Так тяжело этот тип никогда не вздыхал. Чон, сам
ощущающий себя не лучше, хмуро смотрит на друга, после чего кидает косой
взгляд на рядом стоящего Хосока. Тот непривычно тих. Прислоняется к стене,
дёргая заусенцы на пальцах. Взгляд напряжённый, даже в какой-то мере злой,
что уже должно пугать, потому что Чонгук не видит этой яркой улыбки на лице
Хосока, который неожиданно бросает:
- Пиздец, - шёпотом.
Чон прекращает терроризировать парня взглядом, вновь возвращая его к Юнги.
Тот, кажется, слегка не в себе. Его состояние с трудом можно описать так, чтобы
передать всю ту массу неясного дерьма, что копошится внутри, постоянно
отвлекая его от других мыслей. Ему нехорошо. И это слабо сказано.
- Что за чёрт вас всех укусил? - психует Чонгук, ожидая от ребят объяснений.
- Пойду, отолью, - Намджун не произносит это бодро, резко встав из-за стола.
Он медленно отодвигает стул и выпрямляется, коротко взглянув на Чонгука,
который продолжает боком стоять к нему, слушая наконец заговорившего Юнги:
- Наш директор слегка ёбнулся.
- Не слегка, - шёпотом добавляет Хосок, слизывая кровь с губы, которую только
что прокусил.
- У нас теперь в группе два новых вокалиста, - после сказанного Мин внезапно
поднимает руки, лениво хлопая в ладоши. - Можешь поздравить нас, -
выделяет последнее слово Юнги, кривя губы. Чонгук не тупой, понимает же, что
причина такой атмосферы далеко не в этом, оттого и задаёт вполне очевидный
вопрос:
- Дело же не только в этом, я прав? Не тяни, - Чон суёт руки в карманы тёмных
джинсов.
- Ага, - слабо кивает Мин. - Эти парни из «ночи».
И всё. Этих слов вполне достаточно, чтобы мысли, словно рой пчёл, мигом
покинули голову Чонгука. Он стоит, смотрит в глаза другу, мысленно пытаясь
пережевать, что он только что услышал.
- Прости? - это всё, что может выдавить из себя парень. Ситуация проясняется,
и, дабы разобраться в этом дерьме окончательно, Чону приходится вернуть себе
самообладание. - Давай по порядку. Как так, мать твою, вышло?
- Легко, - вздыхает Юнги, складывая руки на груди. - Они единственные
певцы там и получают много денег, - казалось бы, ничего удивительного, но нет.
- Если ты меня не понял, то «много» значит больше, чем все мы вместе взятые,
потому что в «ночи» деньги печатают как обычные бумажки. Они есть у всех,
только мало что на них можно приобрести, так как структура жизни людей
настолько отвратительна, что даже не хочется разбираться в этом, -
рассказывает Мин, стараясь сдержать тон голоса. - Но деньги имеют большое
влияние здесь. Так что с ними сделка выгодная. Мы все соединимся, как ёбаная
семейка, и будем выступать. Только уже не только в «дне», но и «ночи».
Зашибись тема, да? - едко бросает, на что Чонгук лишь раздражённо вздыхает,
нервно скользя языком по губам. - Они сами предложили это, а нашему
агентству отказываться глупо, ибо два новых, причём хороших вокалиста - залог
успеха. Плевать, откуда они, понимаешь?
Чонгук понимает. Причём очень хорошо. И данный расклад не устраивает не
только его, но и всех здесь присутствующих. Чон слышит приближающиеся шаги
и поворачивает голову, взглянув на менеджера, который заходит в офис, будучи
чуть менее раздражённым. Конечно, не ему же придётся выступать, писать песни
и работать с отбросами из «ночи». Но взгляд Чонгука твердеет, когда вслед за
ним идут два других человека, один из которых уже знаком Чону. Тот парень, с
которым он столкнулся в коридоре. Рыжеволосый улыбается краем губы, пока
рядом стоящий парень просто осматривается по сторонам, не задерживая
взгляда ни на Юнги, ни на Хосоке, ни на Чонгуке. А вот они, все трое,
внимательно следят за незнакомцами, изучая их, каждое движение, каждый
вздох. Внешне они не кажутся опасными, на их лицах нет даже намёка на
агрессию или что-то подобное. Но сучья аура у них не самая лучшая, и одно их
присутствие вынуждает Чонгука сжать ладони в кулаки от напряжения.
Рыжеволосый парень остаётся стоять у двери, преспокойно растягивая губы, а
другой что-то мычит под нос, проходит по помещению, разглядывая вещи на
полках. И по мере его продвижения Юнги бросает какое-то матерное слово под
нос, и они с Хосоком отходят ближе к Чону. Им лучше держаться вместе.
- Не думал я, что моё первое знакомство с «ночью» будет именно такое, -
шепчет Мин ребятам, и те мысленно соглашаются. Только мысленно. Внешне у
них должны быть холод, лёд, равнодушие. Они должны скрыть смятение, скрыть
любой намёк на тревогу. Они пока не знают, но спустя какое-то время до них
дойдёт, что «ночь» прекрасно могут понять, что что-то здесь не так. Они не
должны рассмотреть никакого намёка на слабость, иначе тебя заклюют
морально, словно стадо голодных воронов.
- Того, - менеджер кивает головой в сторону парня с рыжими волосами, - зовут
Пак Чимин, - сам мужчина тоже не менее напряжён. Он наблюдает за
незнакомцами, мельком поглядывая на Чонгука, который внимательно слушает,
смотря в ответ, но всем своим нутром следит за тем парнем, что обходит его,
пальцем сбросив с полки одну из наград.
- А его Ким Тэхён, - произносит менеджер, и, как только Чонгук узнаёт имя
этого парня, то предупреждающе произносит:
- Лучше проваливай оттуда, - Чон косо смотрит на шатена, которому нравится
такая наглость, поэтому он довольно улыбается, отчего его светлые глаза
кажутся ярче в темноте. Безумец. Чимин, заметив, как эти двое пуляют друг в
друга стрелы, лишь сильнее растягивает губы:
- Хэй, ну что вы, - подходит к другу, потянув его за руку на себя, и Тэхён
слушается, подходя к Паку. Последний виснет на шатене, локоть положив на
плечо Кима. - Не злитесь, - Чимин не чувствует никакого напряжения. То есть
он знает, что те три парня явно испытывают страх, и от этого его настроение
автоматически поднимается. Он чувствует превосходство над ними, но, в отличии
от Тэхёна, у него нет никаких плохих умыслов. Всё же забавные здесь живут
люди. Им присущ страх, а вот Чимин уже не помнит, когда его испытывал в
последний раз. Пак изучает взглядом ребят, задерживаясь на одном из них.
Менеджер прокашливается:
- Как я понял, никто из вас представляться не намерен. Хорошо. Тот, что с
красными волосами, - Чон Хосок, рядом с ним Мин Юнги, а вот этот, тот, что
самый хмурый, - указывает на него ладонью, - Чон Чонгук. Познакомились?
Отлично.
Чимин смотрит на последнего, подмечая для себя кое-что. Всё же он не прогадал
- они встречались. Где-то год тому назад, это было в одном из номеров
гостиницы. Но неудивительно, что Чонгук не помнит Пака, это было
предсказуемо. Правда, Чимин чувствует отличия между тем человеком, которого
он повстречал тогда, и между тем, кого он видит сейчас. Ладно. Не важно. Это
уже прошло, и Пак не особо горит желанием вспоминать тот день.
- Всё, хватит с вас, - менеджер забирает нужные ему бумаги, подгоняя ребят.
- Чонгук, тебе сейчас готовиться к фотосессии. Чимин с Тэхёном готовы, осталсяты. Так что поторопитесь и выкатывайтесь из офиса, - мужчина покидает
помещение, а за ним идут Юнги с Хосоком, подгоняя друга:
- Пошли отсюда, - оставляют стеклянную дверь открытой. Чон хмуро смотрит
на неприятного ему Тэхёна, что оборачивается на выходе, сунув ладони в
карманы джинсов, и щурит веки:
- Что уставился? Проваливай.
Ким шире улыбается, кинув короткий взгляд в сторону Чимина. Тот молчит,
ожидая слов друга:
- Намджун уже смылся... Так испугался, что чуть не обоссался? - откуда он
вообще про него знает?
- Уходи, - громче и жёстче произносит Чонгук, сделав угрожающий шаг к
Тэхёну, который не двигается с места, подняв ладони:
- Воу-воу, - усмехается, шире раскрывая глаза. - Ты типа такой крутой, да? -
подаётся вперёд, смеясь, и наклоняет голову на бок, вцепившись взглядом в лицо
Чона: - Мы сработаемся.
Всего секунда. Брови Чонгука еле заметно дёргаются, сильнее хмурясь, но этой
реакции вполне достаточно. У Тэхёна, да и не только у него одного, талант к
распознаванию чувств и эмоций. Он способен видеть слабость, поэтому чувствует
своё превосходство над другими, а особенное удовольствие ему приносит то, что
теперь он может играть с Чонгуком. Диалог перетёк бы в кое-что похуже, если бы
Пак не прошептал:
- Всё-всё-всё, хватит, - смотрит в глаза Киму, качая головой. - Успокойся.
Отбрось нафиг все свои идеи, ты понял меня? - едва слышно произносит. -
Понял? - Ким ничего не отвечает. Подмигивает. Ярко улыбается, и Чонгук на всё
это ничего не говорит, громко хлопая дверью под звук смеха Тэхёна. Ещё долго
пилит взглядом стеклянную поверхность, намеренно не замечая Чимина, который
стоит у стены, невозмутимо глядя на Чона.
- Не советовал бы я тебе переходить ему дорогу, - ровным тоном произносит
Пак, всматриваясь в черты лица парня рядом с ним.
Молчание. Оно ложится на плечи. Чонгук чувствует, как холодок бежит по спине,
но не даёт себе вздрогнуть, а сохраняет внешнюю непоколебимость, стараясь
уверенно говорить:
- Это, нахер, мои проблемы, - моргает, вздохнув. - Не суй свою вшивую голову
в мои дела, - его неприязнь к Чимину, как к человеку, не обоснована, но все
негативные эмоции проявляются лишь оттого, что он из «ночи». А этого хватает,
чтобы комплект чувств пополнился страхом, агрессией, гневом и злостью.
- Да, конечно, - Пак кивает, сжав губы. - Я рад, что ты так уверен в себе, но в
данной ситуации ты совершенно не разбираешься, - он отрывается от стены,
открывая дверь. - Так что мой тебе совет: послушай человека, который знает
Тэхёна получше тебя.
- А ты себя человеком считаешь? - резко произносит Чон, надеясь, что этим
самым смог задеть Чимина. Но тот слишком привык к подобному, поэтому лишь улыбается одним краем губ:
- Старая тема. Уже как-то неинтересно, - исчезает за дверью, оставляя Чонгука
одного. В темноте.
И Чон плохо понимает, чего именно желает в данный момент.
Скорее всего, просто испариться.