Похороните меня под поездом

Part 7

Нет плохих людей.
Есть только обстоятельства, делающие их такими.
Мечта у всех разная и каждый достигает её разными способами. Те, кто мечтает о
деньгах, тонут в грязной пучине, чтобы достичь своего самыми изощрёнными
путями: воровство, убийство, обман, подстава, обвинение. Есть также те, кто
мечтает, например, о славе. Они вынуждены надевать на себя тысячу и одну
маску, чтобы выбелить свой образ и быть «правильными» в глазах каждого. Есть
же те, что не имеют мечты, которой они хотели бы достичь в своей жизни.
Больше половины населения «ночи» именно такие. Они лишь существуют на
протяжении нескольких лет, после чего умирают. Ещё лет пятьдесят назад в
среднем жизнь человека составляла от силы лет тридцать, потому что условия
жизни были невыносимыми. И только спустя полвека люди сумели
адаптироваться, их организм перестраивался под новую среду обитания, что
было мучительным для них. Впоследствии страна получила жителей с
обострёнными чувствами. Зато прогресс есть. Теперь люди живут не тридцать
лет, а целых шестьдесят, если очень сильно повезёт.
Тэхён стоит у стола, разглядывает карту «ночной» Кореи с приближенными к
нему округами, территориями и участками, отличными по величине и масштабу.
Ким внимателен, рассудителен и умен. Ни одного лишнего движения, ни одной
лишней мысли. Он профессионал. Этот человек мог бы считаться гением, если бы
не был настолько окружен чернотой, которую сам же воплощает, сам порождает.
Водит маркером, делает пометки, чтобы всё рассчитать, чтобы всё вышло по
плану. Никакой ошибки быть не может и не должно. Ему нужно найти последних
пятерых сбежавших заражённых, чтобы те не подняли людскую панику. У
каждого из больных в голову внедрены чипы, которые помогают отслеживать их
местоположение, но сбежавшие каким-то образом от них избавились. Так что
отделы Охраны и Выполнения прочищают всю страну во всех точках на наличие
заражённых. Казалось бы, каких-то пять штук, а один уже способен заразить
тысячи людей и поднять дикую панику. А никому из Центра это не нужно.
Как назло, сегодня мысли в голову не лезут от слова совсем. У парня нервно
дёргаются губы, когда он рывком поднимает карту, скручивая её. Он сейчас в
агентстве, так что не особо желательно, чтобы кто-то её заметил. Тэхён зло
поглядывает на телефон, лежащий сбоку стола.
— Блять, — ругается себе под нос, не сдержавшись. Хватает мобильный,
разблокировав его. Никаких сообщений от Чимина. На часах уже 0:48, а этот
парень так и не явился за весь вчерашний и уже сегодняшний день. Да и не
только он. Чонгука тоже нет, что наталкивает Кима не на самую приятную мысль.
— Сукин сын, — зло выплёвывает, проводя ладонью по губам. — Долбаный Пак, —
продолжает грубо выражаться. — Чтоб тебя сразу шестеро выебало.
Злится. И его негативные эмоции неоднозначны, но обоснованы. Поведение друга
раздражает, с каких пор он вдруг стал борцом за справедливость? Навряд ли
приход ребят из «дня» так на него повлиял. И Тэхёна бы не так сильно волновала
ситуация, если бы не тот факт, что Чимин исчез одновременно с Чонгуком. Нельзя
допустить того, чтобы эти двое сблизились. Если это случится, то у Пака
возникнет любопытство к территории «дня», а это самое худшее, что можетслучиться. Он должен быть на стороне Тэхёна как сейчас, так и в будущем. Ни на
чьей более.
Ким открывает сообщения, решая спросить друга о том, когда он вернётся, но
пальцы замирают над клавиатурой. Тэхён хмурым взглядом разъедает телефон,
медленно печатая: «где ты?». И ещё долго думает, прежде чем отправить
сообщение. Он никогда не задавал такого вопроса Чимину, не желая знать, в
какой тот срани мира. Сейчас же Тэхёна убивает незнание. Они никогда не
ссорились до этого времени. Ким привык к тому, что друг со всем соглашается и
поддерживает Тэхёна при любом раскладе. Сейчас что-то пошло не так. Ещё
секунду и парень разобьёт этот чёртов телефон об стену.
Звонок.
Ким мгновенно бросает взгляд на экран, увы, видя там не совсем то, что желает.
Ему звонит менеджер.
— Да ёб твою… — затыкается, беря трубку. — Да, что? — отвечает на «отъебись».
— Ты где сейчас?
— В студии, — глубоко закатывает глаза, испытав неподдельное раздражение.
— То есть на практику мы насрали? — язвительно спрашивает мужчина, даже не
смея представить, что Тэхён ему сейчас в мыслях пять раз вспорол живот и
вырвал голосовые связки.
— Я скоро приду, — Ким прикрывает веки.
— Мне не нужно твоё «скоро», мать твою. Сейчас же спускайся на тренировку.
— Пошёл ты, — шипит парень сквозь сжатые зубы, стоит менеджеру сбросить
звонок.
Главное не думать.
Выходит из помещения, тихо прикрывая дверь. Тяжёлый взгляд опускается в пол.
Вокруг звуковая пустота, ничего не слышно. У него в голове вакуум. Странный
шум на заднем фоне мыслей.
Разворачивается, спешно направившись вперёд по коридору к лифту. Сдавливает
ладони в кулаки. Плевать куда. Надо уйти. Парень бы не пошёл на тренировку,
если бы мысли не сдавливали его. Надо прекращать так сильно беспокоиться о
Чимине… Когда он вернётся, Тэхён задавит его, в физическом и моральном
плане… Нет. Нельзя. Верно, с Паком нельзя так. Нельзя подвергать подобному
истязанию. Молодец. Ты осознаёшь это. Тэхён, ты справляешься. Ты…
Замирает на последней ступеньке, а Юнги от неожиданности чуть не выпускает
бутылку с водой из рук, но успевает прижать её сильнее к груди. Мин сводит
брови на переносице, осматривая Тэхёна. А у того в ушах стучит давление. Оно
полностью приглушает окружающие звуки, подавляя анализ реальности, тем
самым его мысли слышны четче, громче. Ким разбирает каждую идею,
пришедшую в голову, оценивает её, и внезапно самоанализ даёт результат. Чёрт
возьми, как же Юнги сейчас вовремя. Ким пристально смотрит на парня,
которого угнетает молчание, поэтому он желает просто пойти дальше.
— Я задам вопрос, а ты мне на него ответишь.
Ну да, конечно, кто ж ему даст уйти.
— С чего бы? — отвечает ему Юнги той же монетой, изгибая брови.
— А ты слышал вопросительную интонацию в моём предложении? — копирует
выражение лица Мина, вынуждая того подозрительно сощуриться.
— Что тебе от меня надо?
Тэхён нервно растягивает губы:
— Позвонишь кое-кому.
***
Нечеловеческий крик оглушает, вызывает ощущение потери ориентации в
пространстве, он буквально лишается устойчивости в ногах, всё тело пробирает
неизвестного происхождения дрожь. Откуда она берётся? Зародилась из пустоты
в организме ребёнка, поселилась в здоровом сознании и будет медленно
извращать его, путая нити мыслей и видоизменяя его психику.
«Какого черта?!» — она кричит… С таким рвением, с таким желанием, словно вся
её накопленная злость находит возможность обрушиться на кого-то одного.
«Маленький сученыш, — пыхтит, хриплым стоном задыхаясь. Перед глазами
плывёт от количества употреблённого спиртного. Пытается сфокусироваться на
лице сына. Хмуро прищуривается. Мальчишка двенадцати лет смотрит. — Я
говорила тебе не грубить клиентам!»
Вскакивает, едва не захлебнувшись собственной слюной. Вскакивает так, будто
его силой пихают от поверхности кровати. Вскакивает, ощутив удар в затылок.
Вскакивает, не различая ничего перед собой, кроме темноты. Садится на кровати,
громко выпалив что-то нечленораздельное. На вдохе. Внутри черепа скачет
давление, голова вот-вот разорвётся на куски, а кровью зальётся пространство
вокруг. Дышит. Активно и хрипло. Внутри грудной клетки сидит демон,
терзающий рёбра, и скрежет его когтей ощущается реальным, а в ушах
сохраняются отголоски кошмара, пропитанного запахами сигарет и алкоголя.
Сердце в груди тяжелое. Непривычно ощущать его наличие. Окровавленный
орган тянет вниз с ноющей болью. Дышать. Просто дыши. Но ни в коем случае не
закрывай глаза.
Дрожь проходит по телу волной, мурашки покрывают кожу. Начинает различать
предметы в темноте ночи. Фокусируется на реальных объектах, дабы скорее
выдернуть себя из состояния, которое граничит с кошмаром. Сгибает ноги,
локтями упираясь в колени, и сжимает ледяные ладони в кулаки, прижав к
влажным губам. Моргает. Дышит. Смотрит в сторону зашторенного окна и
балкона. Глаза стеклянные. Неживые. Найди пять вещей, которые можешь
видеть; четыре вещи, к которым можешь прикоснуться; три вещи, которые
можешь слышать; две вещи, запах которых можешь почувствовать; и одну вещь,
которую можешь попробовать. Это называется «заземлением». Помогает тогда,
когда тебе кажется, что ты потерял контроль над всем, что тебя окружает.
Наконец, эмоциональность начинает спадать. Лицо Чимина приобретает долгожданную «ровность». Сердце продолжает скакать, но к боли привыкает,
поэтому выглядит спокойней. Хрустит костяшками. Не анализирует. Это просто
кошмар. Они ему давно не снились, но… Если будет разбирать сон, то зациклится
на нём, и кошмары продолжат преследовать его. Парню этого не надо.
В футболке и тёмных джинсах ему жарко, но раздеваться он отказывался.
Поворачивает голову вбок, взглядом наткнувшись на вторую кровать, в которой
спит Чонгук. Дышит настолько тихо, что нормальный человек бы ничего не
расслышал, но по ушам Пака он сейчас наоборот долбит. Как будто в колокол
звонят.
Они сняли номер в мотеле где-то часов пять назад, так как хотели выспаться и
возместить потерянную ночь, но Чимин проспал от силы минут пятьдесят. Он не
может спать там, где ему неуютно. А неуютно ему практически везде, поэтому
уже много лет он спит не больше шести часов в день.
— И? — слышится сонный голос Чонгука. Пак резко поворачивает голову в
сторону парня, упершись взглядом в его спину.
— Что? — шёпотом уточняет Чимин, до этого момента надеявшийся, что Чон спит.
Парень медленно, явно с неохотой, переворачивается на спину, принимает
сидячее положение, всё ещё держа глаза закрытыми. Левая сторона щеки
покраснела от долгого нахождения на одном и том же месте. Поднимает руку,
нащупывая ею лицо, трёт пальцами глаза, жмурясь. Издаёт тихое сонное
мычание, наклонив голову то в одну сторону, то в другую. По комнате проходятся
два звонких хруста, после которых Чонгук приоткрывает один глаз, ворча:
— С тобой всё нормально? — слегка поворачивает голову, боковым зрением
взглянув на Пака. Тот сжимает губы в тонкую полоску, неизменно тихим голосом
интересуясь:
— А есть повод для такого вопроса?
Чонгук наигранно делает вид, что задумался, после чего с не меньшей фальшью
говорит:
— Вот уж не знаю, — тон голоса резко сменяется на серьёзный. — Ты мычал во
сне.
Чимин скептически изгибает одну бровь, подобрав под себя одеяло:
— И? Тебя что-то смутило? У людей разные привычки во время сна, — с простотой
отвечает, тут же ловя на себе всё тот же сосредоточенный взгляд Чона.
— Ты извивался как офисный планктон перед увольнением, придурок, — говорит
непонятными Чимину словами, на что тот слегка хмурит брови, потянув одеяло
ещё выше. Мнёт его пальцами, смотря вниз, а не собеседнику в глаза. — Поэтому
повторю свой вопро… — звонок телефона прерывает его на полуслове. Парень
стреляет недовольным взглядом на тумбочку, потянувшись рукой к телефону. В
комнате темно, поэтому яркий свет от экрана вынуждает Чонгука с неприязнью
сморщиться.
— Да? — отвечает Чон таким тоном, словно это не он пропал на практически весь
день, игнорируя и сообщения, и звонки.
«Да»?! Что „да“, блять?! — сразу же повышает голос Юнги, разрывая к чёрту
динамик. Чонгук кривится от громкого звука, отодвинув от себя телефон:
— И тебе не хворать.
«Господи, блять, где ты пропадаешь? — парень пытается сдержать тон своего
голоса, хоть и получается не очень. — Ты можешь хоть иногда попытаться
включить свои мизерные мозги и… — глубоко вздыхает, замолкая на несколько
секунд, после чего устало шепчет: — Пошёл ты. Просто иди нахер. Пошёл ты».
Чонгук кивает сам себе, приподняв брови:
— Я тоже тебя люблю, милый, — язвит, краем глаза посмотрев на Пака. Тот… Всё
ещё в себе. Опустив голову, он смотрит на свои пальцы, перебирающие одеяло.
Выглядит поникшим.
— Так чего ты звонил?
«У тебя хватает наглости задать такой вопрос?» — с шоком уточняет Юнги, злясь
лишь сильнее.
Чонгук лениво тянет:
— Ага-а, — всё ещё смотрит на застывшего Чимина.
«Тебе необходимо вернуться. Хосок и Намджун с Сокджином переживают, а
хореограф убьёт тебя».
Чон хмыкает:
— Член ему в руки.
«Это, конечно, хорошо, но у нас выступление через несколько дней. Помнишь
хотя бы это?» — Чонгук уверен, что Мин сейчас издевательски приподнимает
брови. Сам же Чон ещё несколько секунд задерживает взгляд на Чимине, после
чего отводит его, уточнив:
— Когда конкретно?
«Через четыре дня».
Парень упирается взглядом в пустую стену перед собой:
— Мы уезжаем на пятый день?
«К счастью, нет, — друг с облегчением выдыхает. — Сразу же после концерта».
— М, — без интереса мычит Чонгук, в который раз стреляя взглядом в Чимина. На
этот раз брюнет проявил признаки жизни. С видом тухлой моркови поднимается с
кровати, покрывшись мурашками от сквозняка. Чон внимательно следит за
передвижениями парня, отвечая Юнги:
— Я тебя услышал, — слегка поворачивает голову, когда Чимин идёт в сторону
двери ванной комнаты.
«Послушай, тут кое-кто интересуется», — голос Мина приобретает напряжённые
нотки.
— Допустим.
«Чимин с тобой?»
Чонгук замолкает, дожидаясь того момента, когда Пак откроет дверь. Включает
свет, но порога не переступает. Стоит на месте, поворачивая голову и через
плечо смотря на Чона. Тот несколько секунд глядит брюнету в глаза, при этом
отвечая другу:
— С чего вдруг он должен быть со мной?
«Не подумай, просто вы пропали одновременно», — Юнги пускает нервный
смешок.
Чонгук всё ещё удерживает зрительный контакт с Чимином, оценивая его
внешнее состояние. Парень по-прежнему в себе. Он на пятьдесят процентов
присутствует здесь, в этой комнате, но остальные летят в кромешную темень.
Силуэт Пака виден очень хорошо, будто просто чёрная тень стоит. Яркий жёлтый
свет льётся из ванной комнаты.
— Опять гуляет. Сдался он тебе, — медленно, с в большими паузами между слов
произносит Чон.
«Понял-понял. Прости. Он не с тобой, — начинает тараторить Мин, уточняя. — Да,
прости. Не с тобой».
Чонгук лениво моргает, понимая причину такого состояния Юнги. Он ненавидит
«ночь» и, мягко говоря, не хочет даже думать о том, чтобы друг проводил время с
кем-то из таких людей. Если парень узнает, то у Чона будут большие проблемы.
Начнётся скандал, большая ссора и крики. Для ребят, то бишь Хосока, Юнги и
Намджуна, это — предательство. Тем более, если человек из «ночи» — Чимин.
Пак Чимин. Который, казалось бы, хуже некуда, целуется с первыми встречными,
трахается лишь бы с кем, но… Его нельзя назвать аморальным. Это сложно
объяснить. Чонгук стал свидетелем не самой приятной сцены, она и стала тем
рычагом, который вернул Чону здравомыслие. У Чимина должны быть причины,
что объясняют его поведение. Вероятнее всего, это связано с матерью и
детством. Всё идёт именно из того периода жизни, когда ты либо наслаждаешься
моментом, либо страдаешь. Проблема в том, что если Чонгук ещё может что-то
изменить, то друзья вряд ли, поэтому парню ничего не остаётся, кроме как:
— Нет, — делает паузу. — Чимин не со мной.
После этих слов Пак разрывает зрительный контакт, вернув голову в былое
положение. Чонгук опускает телефон, игнорируя прощание Юнги, и наблюдает за
тем, как брюнет аккуратно закрывает за собой дверь. Тихий щелчок. Чон остаётся
в кромешной темноте.
Нет плохих людей. Есть только обстоятельства, делающие их такими.
                 ***
Самая тихая. Самая молчаливая. Безмолвная. Напряжённая. Поездка домой. Они
выехали поздно ночью, в три. Практически без разговоров. Только переговорили
перед тем, как сесть в автобус, после они оба молчали. Даже тихая музыка не
помогла уйти от атмосферы, захватившей салон. На данный момент парни
спустились в катакомбы, чтобы вернуться в агентство. Парни будто пустые,
вымотанные, выжатые этими днями. Время в «дне» сделало своё — и неизвестно,
как всё обернется дальше. Самое отвратительное — это то, что причиной такого
состояния как раз таки является уход из «дня». Паку неприятно… Он не хочет
возвращаться обратно, к привычной жизни. В свою константу.
Громкое шипение эхом раздаётся в широком помещении с каменными стенами.
— Да бл… — Чонгук замолкает, отвернув голову от прикованного к стене Ко. — Я
уже успел забыть о нём, — ворчит, кривя губы.
— Он кушать хочет, — в который раз оправдывает это существо Чимин, пустым
голосом оповестив. Проходит мимо, шагая к лестнице.
— Не напоминай мне, чёрт возьми, — Чон ускоряется, обходя Пака и первым
начиная подниматься по ступеням. Он преодолевает их секунды за четыре, пока
Чимин неохотно, подобно улитке, плетётся.
— Но он тоже человек, — шепчет Чимин себе под нос, мучительно медленно
поднимаясь по ступенькам. Наверху он оказывается лишь спустя минуту, а то и
больше. Поднимает взгляд на недовольное лицо Чона, который с подозрением
щурится:
— Что у тебя опять случилось?
Пак изгибает брови:
— «Опять»? — переспрашивает, скептическим взглядом испепеляя парня перед
собой. — Ты произносишь это так, словно я тебя чем-то обременяю. Чонгук
открывает рот, желая ответить, но брюнет перебивает: — Не я потащил тебя в
кафе, не я заставил пересечь границу, — Чону только кажется, или у Чимина и
правда голос звучит с обидой? — А на то, что и являлось моей инициативой, ты
мог бы просто ответить отказом, — Пак обходит Чонгука стороной, минуя
несколько комнат, в том числе и ту, где стоит стул с верёвками. Первоначально
брюнет привязал туда Ко, но тот их порвал. Поэтому верёвки сменились на оковы,
а комната на катакомбы. Чимин осторожно, с боязнью, открывает железную
дверь, переступая порог. Выходит в коридор агентства, мысленно радуясь тому,
что сейчас лишь пять утра и большинство спят. Пак делает осторожные шаги. Он,
да и не только, боится, что его заметят вместе с Чонгуком. Тот тоже прекрасно
осознаёт всю ситуацию, поэтому тихо произносит:
— На этом моменте наше «увлекательное» свидание закончится, —
осматривается по сторонам, параллельно достав телефон из кармана.
Пропущенный звонок от Сокджина. Отлично. Вот кто точно не должен ни о чём
узнать, так это стилист. — Удачи тебе выкрутиться, — бросает Чонгук
напоследок, направившись в сторону заднего выхода. Он не особо сейчас хочет
идти к себе, тем более он более-менее выспался. Чон кидает последний взгляд на
Чимина, замечая, что тот стоит на месте, нервно переминаясь с ноги на ногу. Его
явно что-то пугает.
Но это не касается Чонгука. Он не должен и не имеет права вмешиваться в
чужую жизнь, тем более, если она Пака. У Чона у самого проблем хоть убей, он не
хочет обременять себя ещё и чужими заботами. Открывает дверь, выходя на
неизменно покрытую темнотой улицу. Небо даже не чёрное, а какое-то
коричневатое, неприятное глазу. Около бассейна стоит высокий фонарь, который
освещает территорию. Боже, как же Чонгуку неприятно это место.
— Вернулся, — на усталый голос Сокджина парень реагирует моментально. Резко
поворачивает голову в сторону спускающегося по ступенькам Кима. Вид у того
помятый, довольно сонный.
— И где ты был? — спрашивает таким тоном, словно отец сына отчитывать
собрался. В ответ Чон хмыкает, переводя стрелки:
— Почему я не вижу, что ты в кровати?
— Ты был с Паком? — Сокджин умело игнорирует вопрос, настаивая на своём.
Взгляд у него истощённый, он явно вымотался за последние дни. Но тон Кима
спокойный, он не собирается рвать и метать. Не из той серии человек.
— С чего ты взял?
— Я заметил Чимина, когда он покидал агентство, — оповещает, легонько
приподнимая губы. — Так куда вы ходили? — меняет вопрос. Он явно уверен в
том, что Чонгук был вместе с Паком. Только причины не знает.
— Бесишь, перестань, — бросает раздраженно Чон, на что Ким лишь сильнее
растягивает губы:
— Хорошо.
Сокджин доволен собой. Он получил ответ, не прямой, но мнимый.
***
Трудный день. Эмоционально требующий от Чимина слишком много сил, и под
вечер он валится с ног, но не от физического недостатка организма. Хочется
скорее окунуться в мир снов, забыться, но вместо этого на столе горит лампа, а
светильники-звездочки сверкают, тянувшись от окна к двери балкона. Часы
противно тикают, намекая, что давно пора лечь, чтобы выспаться. Паку нужен
здоровый сон, которого он лишается по причине присутствия матери в его доме.
И не важно, что она на первом этаже, а он на третьем, в своей комнате.
Сутулится, больше не в силах держать осанку. Ладонью подпирает лоб, крутит
пальцами ручку над блокнотом с расписанием. Пытается разобраться, но глаза
так горят, что приходится прикрывать их довольно часто, а это замедляет
процесс. Все изменения, что делал хореограф и менеджер, теперь создают одну
большую проблему, которую разобрать будет непросто. Смотрит на часы. Час
ночи. Нет, пора ложиться, только… Стук. Пак поворачивает голову,
выпрямившись, и смотрит на Тэхёна, открывшего дверь комнаты. Он выглядит…
Уставшим, и видеть его таким неприятно. Чимин отворачивается, тихо вздохнув.Кима пустила мать. Сто процентов. Брюнет крутит ручку в руках, делая вид, что
пытается разобраться в написанном, но друга трудно провести. Он становится
позади Пака, наигранно спокойным тоном спросив:
— Где ты был?
Чимин переворачивает страницу, мельком пробегаясь взглядом по буквам.
Показательно вздыхает, как бы говоря, что устал и не настроен на разговор. С
одной стороны он чувствует вину за то, в каком состоянии Тэхён, но с другой…
Его никогда не волновало, где пропадает Пак.
— Зачем спрашиваешь? — интересуется Чимин, взглядом скользя по тексту,
чтобы разобраться. Друг какое-то время молча стоит позади. О чём он думает?
Что его беспокоит? Если бы они говорили чаще, если бы имели привычку
открываться друг перед другом, было бы им куда проще уживаться вместе? Да.
Определенно. Чимин любит Тэхёна. Даже с теми «демонами», в проявлении
которых он не виноват. Психология человека очень заманчива, и порой она
создаёт нечто, не поддающееся описанию или пониманию. А Пак пытается
понять его. Его молчание.
— А я не имею на это права? — Ким то ли злится, то ли он обижен. Вероятнее
всего, два в одном. А может, испытывает неподдельную ярость, о чём говорит его
спокойный тон голоса.
— Тебя никогда не интересовало то, где я нахожусь, — напоминает Чимин,
перелистывая страницу. Пытается сдержать обиду на Тэхёна, который даже не
позвонил за всё это время. Ни разу. Как и всегда. Ким хочет ответить что-то
наподобие «тебя тоже», но моментально вспоминает, что это не так. Пак всегда,
стоило другу пропасть на какое-то время, писал, звонил, переживал и
интересовался, где он пропадает. — Я всегда спрашивал, где ты, — словно читая
мысли Тэхёна, произносит Чимин. — А ты никогда не отвечал, — кончиками
пальцев теребит страницу блокнота, ручкой постукивая по столу. Слегка
поворачивает голову, через плечо взглянув на Кима. — Так почему должен я?
На этом моменте Тэхён понимает, что проиграл.