Сириус. Убить нельзя влюбиться.

7 часть.

— Если ты заболеешь, то опять сляжешь и пробудешь неизвестно сколько в четырех стенах, — предупредил Джин, перегнувшись через Чимина и самостоятельно нажимая на нужную кнопку на двери автомобиля. — Да, хён, — Пак опустил голову и зажмурил глаза, как можно сильнее, думая о Юнги, душистой пене в акриловой ванне и огромной, таинственной луне на потолке их комнаты. Нельзя было думать о Тэхене, его взгляде и щемящем чувстве, резко накатившего в тот момент одиночества. Мин мог почувствовать его состояние и тогда, покрытые тонкой кожицей ранки на лице снова разойдутся.

— Всё в порядке? — Джин взял Чимина за подбородок и потянул наверх, тревожно заглядывая в распахнувшиеся глаза, — Не понимаю, что произошло, но переключись сейчас же. — Я знаю, знаю, — закивал Чимин и шмыгнул носом, — Со мной всё хорошо. — Отлично, — доктор откинулся на спинку сидения и потрепал парня по волосам, — Почти приехали. — А что это за человек, который отведёт меня к Лиджону? — Он — очень серьёзный мужчина, психолог, — повеселел Джин, наблюдая за поджавшим губы Паком, — Он уже несколько лет работает с нуллами, проводя с ними ежегодные проверки. — Что за проверки? — Каждый год нуллы и обычные стражники проходят медосмотр и психологическую проверку, после которых решается, кто останется на службе, а кто уйдет в запас. Моё дело несложное — оценить физическое состояние, а вот психолог решает многое, например, кто способен держать в руках оружие. Иногда для этого требуются дополнительные проверки. — Дополнительные проверки? — насторожился Пак. — Да, именно, — Джин задумался, решая, стоит ли рассказывать о таком, но поймав сканирующий взгляд Чимина, решился, — Могу поведать один интересный случай, произошедший около трех лет назад. Психологу показалось, что один из нуллов, возможно, неисправен. — Что это значит? — Ну, — Джин замялся, отворачиваясь в сторону окна, — Имеет плохую реакцию и в нужный момент может не среагировать на опасную ситуацию. И тогда решено было подобную ситуацию разыграть. — Только не говори, что… — Ты уверен, что готов о таком узнать? — доктор понизил голос и указал пальцем на грудь Чимина, — Если начнешь нервничать, то Юнги почувствует. — Нет-нет, хён, — маленькая ладошка похлопала доктора по руке, — Я в порядке, продолжай. — Одного из заключенных, который отсидел достаточно долгое время, выпустили. Организовали ему побег. И тот, не долго думая, кинулся прочь. Нулл не подвел. Он полностью оправдал свою должность и чёрную славу. — Перерезал ему горло, — одними губами произнес Чимин, не поднимая глаз на доктора. Он прекрасно помнил эту историю, которую тогда обсуждали в каждом дворе. Сколько страха натерпелись в то время солиты, опасаясь отпускать своих детей, куда бы то ни было. — Всё верно, — вдохнул Джин, — Раньше нуллы носили на груди вшитые в одежду металлические прямоугольные значки с указанием должности и имени. Тот нулл, поймав беглеца, за неимением с собой пистолета, просто сорвал с себя свой значок и полоснул заключенного по горлу, заливая тюремную площадь и себя кровью. Новость быстро разлетелась по округе и люди были шокированы. Все, конечно же, привыкли к убийствам. Но только к таким, которые совершаются выстрелом в голову. Быстро и, по их мнению, безболезненно, — Джин усмехнулся, — Будто кто-то из них выживал после такого выстрела. Как только народное возмущение начало доставлять неудобство, нагрудные значки отменили, разрешив использование только лишь огнестрельного оружия. — Ясно, — Чимин сцепил руки в замок и прислонился лбом к стеклу, остужаясь. Они уже минут двадцать стояли в пробке. — Почему ты не спрашиваешь, прошёл ли тот нулл психологическую проверку? — доктор сжал пальцами ладонь Пака, обращая на себя внимание. — Это ведь был Юнги? Глаза увлажнились, заблестели, демонстрируя в своих недрах рождение сверхновой. Тоска, гнетущая, тяжелая, но вперемешку со смиренностью. И Джин поёжился, словно его затолкали головой в сугроб и пустили пчёл под одежду. Чимин, как несчастный домовой, ссутулился и поник, потирая покрасневший нос, а доктор почувствовал себя негодяем и полным придурком. Нельзя было рассказывать ничего подобного и без того морально истощенному Чимину. — Да, это был Юнги, — Джин закусил губу и как мог прятал виноватый взгляд. — Этот психолог, — возмущение не заставило себя ждать, — Это он виноват. Как можно использовать человека в качестве пушечного мяса?! Он хуже нулла! — Чимин-а, — доктор заметил, как Пак сам пытался унять свою злость, сжимая кулаки, — Этот психолог, он хороший человек. Такова его работа. — Ты к нему меня везешь? Он тот, кто проведет меня к Кан Лиджону? — Да.