Обрати на меня внимание

Часть 54

— Эй, вставай, — раздается откуда-то сверху, и с него начинают медленно стягивать одеяло, оголяя сначала шею, потом и плечи. Антон сонно жмурится, стараясь раскрыть глаза, и прижимает ткань к груди, не позволяя полностью лишить себя источника тепла. Арсений Сергеевич, уже одетый и собранный, едва касается его плеча, приводя в тонус. — Куда? — мальчишка перекатывается на спину и не спешит подрываться с кровати, нежась и наслаждаясь мягкостью подушки. — В больницу, у нас запись на 10, — юноша сначала неуверенно хмурится, вспоминая, о чем речь, а потом закрывает лицо руками и тихонечко протяжно стонет, желая с головой уйти под одеяло. — Не хочу-у-у, — хнычет он, снова перекатываясь набок, когда Арсений лишь умиленно улыбается, стоя рядом. — Надо, Тоша, надо, — парень умудряется потянуть с подъемом еще десять минут, пока преподаватель выпивает чашку утреннего бодрящего кофе. За это время мальчишка все же высовывает нос за пределы постели и шлепает босыми ступнями на кухню, попутно застегивая ширинку на джинсах. Заспанный и растрепанный, с чуть задранной и помятой футболкой, он так и застывает в проходе, окинув взглядом сидящего за столом философа. Тот улыбается, завидев его, но тут же хмурится, комментируя свою смену настроения: — Ну говорил же, чтоб собрался по-человечески, — сетует Арсений, отставляя чашку в сторону и, положив руку на лопатки Антона, подталкивает его в комнату. Парень мешком падает на кровать и заваливается на бок, протяжно зевая. — Мда-а-а, — преподаватель взглядом находит стопку одежды, бросает ее рядом и берется натягивать на голые ступни студента темно-синие носки с котиками, хихикая про себя. — Как ты на пары встаешь только? — парень, не открывая глаз, пожимает плечами. — Как-то, — тихо бурчит в ответ Шастун, чуть ли не мурлыча, когда мягкие руки скользят по животу, щекоча его, когда одергивают вниз светлую футболку. Затем ему помогают сесть ровно, придерживая за плечи, чтоб натянуть кофту на молнии. — Все, в машине доспишь, поехали, — мальчишка приоткрывает один глаз, кидает взгляд на стоящего рядом философа, и хитро произносит: — Хочу на ручки, — Арсений Сергеевич как-то нервно хохотнул, видимо, поражаясь такой наглости, и недовольно шлепнул его по плечу, заставляя тихонько пискнуть. — Пошли, говорю, — усмехнулся он, помогая подняться, и на всякий случай идет рядом, чтоб подловить, если тот решит завалиться набок. Все хорошее когда-то заканчивается.

***

Антон послушно лежит, когда ему делают ЭКГ, и молча выполняет редкие указания врача. После долгих уговоров и чуть ли не споров, Арсений Сергеевич все же загнал его в кабинет, куда его самого не пустили, и парню пришлось отдуваться в одиночку. Преподаватель все то время, что шла процедура, нервно ходил по коридору, искренне надеясь, что ничего плохого ожидать не стоит, но это же, мать его, Шастун — все у него не как у людей. Антона тягают еще по парочке кабинетов, зачем-то несколько раз измеряют давление, спрашивают про вредные привычки и образ жизни, уточняют вопросы с наследственными болезнями и еще-еще-еще. Было много вопросов, он отвечал неохотно, в двух словах, тихо и немного загнанно. Арсений стоит рядом, привалившись к стене, пока юноша занимает место на кушетке, нервно покачивая ногами, для чего приходится прижаться вплотную к стене. В итоге его направляют на анализ крови и мочи, и он неловко краснеет, потому что все это время преподаватель стоит рядом и внимательно слушает, и ему как-то чуть-чуть очень сильно неловко, что его открыто просят пописать в баночку.Боже, ты все еще не перерос свои тупые физиологические комплексы. Оба ждут в коридоре больше часа, пока анализы проверяют, и как-то неловко пялятся в стену. Арсений при этом нервно покусывает губы, а Антон просто смотрит по сторонам, надеясь увлечь себя хоть чем-то, и выглядит при этом довольно беззаботно.— А если у тебя и правда заражение крови или что-то такое? — вдруг нарушает тишину философ, склонив голову и заведя за шею руку, чуть поглаживая ее, словно стараясь успокоиться.— М? — не сразу включается Шастун, переведя на него взгляд. — Ну, найдут и найдут, — Арсений поднимает на него злой взгляд, желая прямо сейчас встряхнуть и донести, что это, блять, не шутки.— Ты хоть понимаешь... — хрипло начинает он, выравнивая осанку: — что это в любом случае серьезно? Сними уже розовые очки, — шипит он, нервно отбивая ритм ладонью о бедро, воссоздавая тихие быстрые шлепки.— Волнуетесь? — с довольной ухмылкой спрашивает Шастун, кладя руку рядом с лежащей на подлокотнике ладонью мужчины.— Еще бы, — тут же отзывается он, оборачиваясь на Антона. — Вот че ты лыбишься, скажи мне? — недовольно интересуется он, возмущенно вздергивая брови.— Если мы не в силах что-то изменить — нечего волноваться, — в ответ раздается звук, напоминающий нечто среднее между «хм» и «ха».— И как я только поставил тебе пять по философии?.. — бросает камень в свой же огород Арсений, нервно оборачиваясь на резкий звук со стороны медицинской стойки, где раздалась трель телефона.— При условии, что я отработаю, — напоминает ему Антон. «Идиллию» нарушает девушка-медсестра, дающая указания на то, чтоб пройти УЗИ почек и надпочечников, а затем проконсультироваться с офтальмологом, а Антон глубоко в душе не ебет, зачем это все, а Арсений настороженно наблюдает за всем этим, прикидывая, каков шанс того, что это всего лишь проверки, так, на всякий случай, а не подтверждение какого-то серьезного диагноза. Арсений просматривает предъявленные чеки за осмотр, и, решив оставить в тайне стоимость услуг, расплачивается, пока Антона все еще носит где-то вон там, в конце коридора, третья или четвертая дверь справа. Что же, ради любимого пиздюка не жалко и четверть зарплаты отдать, только бы знать, что с ним.