Обрати на меня внимание

Часть 50

  Антон неловко дернулся назад, осознав свое положение, но Арсений лишь ненавязчиво придвинул его ближе, как бы намекая, что, эй, если ты хочешь — мы можем обниматься еще. Антон хочет. Он как слепой котенок утыкается куда-то в шею, касаясь кончика уха преподавателя, и даже пришлось бороться с шальной мыслью прикусить его мочку или хрящик, потому что, ну, они не настолько близки, хотя это и было бы забавно. — Что осталось?.. — юноша вздрагивает, когда раздается голос мужчины, и если до этого он гипнотизировал взглядом его краешек уха, то от неожиданности случайно подался чуть вперед, и этого хватило, чтоб оставить на хрящике прикосновение губ, и тут же отскочить назад. — Ты... что сделал сейчас вообще? — неуверенно уточняет преподаватель, коснувшись пальцами места, где секунду назад губы Антона заключили мимолетный поцелуй. — Проститеизвинитеоносамо, — сумбурно тараторит мальчишка, прикусив губу. Арсений лишь пару секунд выглядит растерянным, а потом вдруг улыбается: поначалу неуверенно, едва заметно, а потом широко, искренне наслаждаясь ситуацией. — Ты так себе зачет по философии не заработаешь, — усмехнулся он, глядя на упавший под ноги батончик. Антон уронил его, даже не заметив, видимо, в тот момент, когда резко отскочил назад. — Я и по-другому могу, — не подумав, буркнул Шастун, поправляя на себе лямку рюкзака. Ответом послужил смешок со стороны Арсения Сергеевича, шедшего с ним рядом по коридору. Мужчина отворяет перед ним дверь, ведущую в гардеробную, и перенимает портфель, закинув себе на плечо, пока ждет, чтоб парень накинул на себя куртку. — Так что со следующим экзаменом?.. — интересуется он, присев на стоящий в углу стул. — В следующий четверг, — вздыхает Антон. — Куда ты сейчас? — после короткой паузы, снова звучит вопрос от преподавателя. — Домой, спать, — коротко и устало отвечает юноша, рывком натягивая шапку, и кое-как застегивая на себе куртку. Вздохнув, Арсений подходит к нему ближе, поправляет на нем шапку, проводя рукой по лбу, убирая челку в бок, защелкивает на пуховике все пуговицы и накидывает сверху снятый с себя шарф. — Дойдешь хоть? — неуверенно спрашивает мужчина, выискивая между рядов с одеждой и свою собственную куртку, чтоб вынуть из нее перчатки, а потому гипнотизирующего его взгляда он в упор не видит. — А куда я денусь, — и ободряющая выжатая улыбочка. Философ поочередно берет его руки в свои и натягивает на них свои перчатки, бережно расправляя складочки на каждом пальце, а Антон не шевелится, глядя на его перебинтованную руку. Он хочет сказать «я сам», вспоминая те страшные раны и боясь, что они приносят дискомфорт при движениях рукой, но ему не хватает духу переступить через те приятные щекочущие ощущения, что он испытывает от каждого касания. Если им не суждено быть вместе, то он возьмет тот максимум, на который может рассчитывать, ведь Арсений — его личная мания. Обрати. На. Меня. Внимание. — Вам не больно? — это все, на что его хватает. — Нет, — на миг поднимает на него взгляд, коротко улыбается и возвращается к своему делу. — Серьезно? — повел бровью юноша, настаивая на честном ответе. — Ну, разве что немного, — Арсений Сергеевич делает два шага назад, осматривает внешний вид Шастуна и удовлетворенно кивает. — Осторожнее там, на льду не поскользнись... и под ноги смотри, и... да убери ты их уже! — рявкнул он, замечая наушники в руках парня, который старался вставить их в уши непослушными пальцами, обтянутыми перчатками. — Так долго же топать, ну, Арсений Сергеевич, — мужчина махнул на него рукой, что-то там пробурчал под нос и попросил хотя бы сделать потише и оглядываться по сторонам.